Не надо обещаний

Идея принародно признать себя невестой-лесбиянкой Руны совсем не улыбалась девушке. В намерения Паолы вообще не входило продолжать этот вынужденный спектакль дольше, чем будет необходимо. И в то же время где-то в глубине души она почти страстно желала этого. Неужели именно так выглядит временное помутнение рассудка?

***

Следующим утром, размышляя об устроенной Руной Рассел встрече с журналистами, Паола пришла к выводу, что стала жертвой навязчивой невесты-гомосексуалистки. Охваченная нервным напряжением, Паола не съела ни крошки за завтраком.

– Тебе будет лучше, если покушаешь, – простодушно посоветовала Руна. – Поверь мне, женщине, закалённой выступлениями перед публикой.

Та отрицательно помотала головой.

– Не могу. Нельзя ли как-то обойтись без меня?

– На лесбийской свадьбе без второй невесты будет чего-то не хватать, – с ухмылкой заявила первая невеста.

Полными от ужаса глазами Паола посмотрела на неё.

– Кто говорит о второй невесте или лесбийской свадьбе?

Руна с иронией вскинула брови.

– А разве всё это не следует за однополой помолвкой?

– На этот раз нет.

Руна легко отреагировала и на это возражение:

– Тогда тебе вообще не о чём переживать…

***

Итак, Паоле действительно не о чём переживать. Она с отвращением осмотрела своё отражение в зеркале перед тем, как войти с Руной в зал, недавно оборудованный для проведения пресс-конференции. Нервным движением она поправила воланы на блузке, стряхнула пылинку с прямой юбки. Обе вещи были блёкло-фиолетового цвета, приятно оттенявшего её лицо, и подчёркивали стройность фигуры, в то же время не очень привлекая внимание строгим изящным покроем. Так, по крайней мере, убеждала продавщица дорогого магазина при выборе невестой нового наряда. Руна предложила оплатить его, но Паола решила, что не позволит покупать себе одежду. Их однополая помолвка была совсем не того свойства, чтобы допускать такие отношения. Но потраченных средств хватило, чтобы нарушить равновесие её и без того худого бюджета. Паола увидела большую толпу, ожидавшую в зале, и обрадовалась, что поддалась соблазну купить обновки.

Можно было заметить, по крайней мере, три телекамеры, а стол, за которым им предстояло сидеть, был заставлен микрофонами и диктофонами. Чувство того, что она прекрасно выглядит, добавило ей мужества. Прибытие молодой гомо-пары сопровождалось шёпотом в зале. Все глаза были устремлены на них, когда они прошествовали к столу. Руна обнимала девушку за талию, не оставляя другого выбора, кроме как идти с ней в ногу, слегка наклонившись в её сторону. С каждым прикосновением её бедра Паола ощущала пробегающий по её телу электрический импульс.

Властно прижимавшая её рука вызывала чувство беззащитности, будто обречённую вели к месту казни. Когда Руна сделает заявление, у Паолы не останется даже слабого подобия личной жизни. Она взяла девушку за руку, когда они усаживались на места, и Паола удивилась ободряющему пожатию. Руна разжала руку и склонилась к микрофонам, приветствуя представителей СМИ. Её речь была короткой, поведение непринуждённым. Оставалось лишь завидовать женскому самообладанию. Конечно, у неё имелся большой опыт появления перед аудиторией. Но в словах сквозила теплота и искренность, которую нельзя объяснить только опытом.

Эта мысль заставила Паолу улыбнуться и немного расслабиться.

Девушка действительно гордилась ею, а не просто исполняла роль. Конечно, лучше бы вспомнить о том, как она ей ненавистна, какой гнев вызывает тем, что, поселившись в чужом доме, создаёт сплошные трудности и проблемы.

– Я вернулась в Америку, чтобы сделать две вещи, – услышала Паола, когда ей удалось снова сконцентрироваться на её речи. – Первое – основать штаб-квартиру своей фирмы в Филадельфии, и вы уже видите результат, находясь в этом здании. Второе – попросить Паолу Стоун стать моей женой. Вчера она оказала мне честь, приняв моё предложение.

Вполне предсказуемое бурное оживление последовало за этими словами, и журналисты начали закидывать невесту вопросами.

– Давно ли вы знакомы с мисс Стоун?

– Правда, что вы были знакомы до вашего отъезда за границу?

– Почему вы так долго ждали, прежде чем вернуться и добиваться её руки?

Руна отвечала на вопросы сразу, сделав небольшую паузу только перед ответом на последний и задержав взгляд на невесте.

– Лучшего в жизни всегда приходится ждать. Я должна была основать корпорацию и не забывала исполнительскую деятельность. Паола занималась литературной карьерой. Лишь когда я вернулась, мы поняли, что не хотим больше ждать, ведь так, милая?

Её взгляд, полный любви, заставил Паолу густо покраснеть. В зале засверкали вспышки фотокамер, запечатлев румянец невесты.

– Да, мы не хотели больше ждать, – добавила Паола, тщательно подбирая слова. – Когда я снова встретилась с Руной, у меня было такое ощущение, словно мы не расставались.

<<А антипатия осталась не менее сильной, чем до расставания>>, – про себя добавила девушка, сделав таким образом своё заявление достаточно правдивым.

– Что заставило вас возобновить знакомство?

– Видите ли, мы…

– Это было письмо от одного молодого парня, который вскоре станет моим племянником, – мягко вмешалась Руна, ощутив овладевающее Паолой замешательство. – Элиот Дорсо – талантливый юный исполнитель, попросил меня стать его наставницей, не имея понятия, что меня связывают с этой семьёй самые тесные узы, узы любви.

Воспоминания о поцелуях, таких сладостно-прекрасных, переполняли Паолу, пока она не напомнила себе, что эти слова были предназначены прессе и телевидению. Девушке потребовалась вся сила воли, чтобы ласково улыбаться ей и одобрительно кивать.

– Как насчёт поцелуя, Руна? – закинул удочку один из телеоператоров, переводя камеру на крупный план.

Лицо артистки расплылось в улыбке, от которой у Паолы похолодело внутри.

– Ты не в моём вкусе, Джимми, – пошутила она. – Если же хочешь запечатлеть меня целующей невесту, то с удовольствием.

Паола напряглась от неизбежности публичного посягательства на права своей личности, но Руна, казалось, не испытывала неудобств.

Она обняла девушку за шею и привлекла к себе. Она специально затянула поцелуй для съёмки, успокаивала себя Паола, но не могла не ощутить, как напряжение проходит и пламя, будто лесной пожар, разливается у неё внутри. В объятиях сильных рук ей казалось, что она слабеет. Сердце бешено колотилось. Паолу прямо-таки бил озноб, хотя это противоречило тому, что она должна чувствовать.

Вокруг замелькали ослепляющие вспышки фотокамер. Паола зажмурилась от яркого света и услышала, как вошедшая в роль невеста благодарит журналистов за внимание. Она даже не замечала негодования, которое испытывала девушка по отношению к ней из-за того, что Руна публично заявила о правах на неё. Да и себя безжалостно корила за то, что разрешает играть своими чувствами. Хотя они обо всём договорились, это нисколько не умаляло унижения Паолы. Почему она не могла вести себя так же, как Руна: просто играть на публику без каких-либо внутренних переживаний? Ведь всё это лишь начало. А сколько ещё предстоит!