Не надо обещаний

– Это – наш обед. Я подумала, тебе будет удобнее, чтобы его доставили сюда.

<<А тебе так удобнее сторожить меня>>, – мелькнула неприятная мысль.

Если бы они отправились куда-то, Паола могла бы… сбежать?

Девушке стало не по себе оттого, что Руна знала её лучше, чем она сама. Неужели и впрямь у неё стало привычкой бежать от жизненных трудностей? Наблюдая, как хозяйка апартаментов завязала пояс халата и пошла открывать дверь, Паола продолжала вспоминать и размышлять. После аварии она отправилась сначала в Париж, потом в Лондон, в надежде избежать дальнейших встреч с Руной. Работая агентом по авторским правам, достигла успеха и должна была стать одной из ведущих специалисток агентства, только резко ухудшавшееся здоровье папы заставило вернуться на родину. Разве это побег от ответственности и трудностей? Чёрт возьми, почему Руна так думает о ней? Не каждый обладает её уверенностью в себе.

<<Нет, не уверенностью, а присутствием духа, – поправила себя Паола. – И потом, не у каждой имеется такой яркий талант, завораживающий слушателей и способствующий успехам в бизнесе>>.

Все не могут быть такими совершенными, как Руна Рассел.

– Иди сюда, всё готово.

Паола вышла из спальни. Её вновь переполняла праведная ярость, рассеять которую не смог вид накрытого на двоих столика, украшенного белой розой в вазе и свечами в серебряных подсвечниках. Перед тем как выйти, девушка закуталась в широкое полотенце, и сейчас глаза женщины, наблюдавшей, как Паола осторожно шла к столу, ступая босыми ногами, ярко засверкали.

– Извиняюсь, если не одета к обеду.

Эта язвительная реплика вызвала неожиданную реакцию Руны.

Склонившись к руке дамы сердца, она поцеловала её.

– По сравнению с тем, что было пару минут назад, на тебе очень много одежды.

– Не стоит лишний раз напоминать мне об этом. Весь твой сценарий внушает мне отвращение, – выплеснула Паола крупинку ярости.

Руна наполнила бокалы шампанским.

– У тебя уникальная манера выказывать отвращение.

Паола испытывала искушение выпить немного вина, но ей не хотелось действовать согласно задуманному ей плану. Но её ноздри задрожали, когда их достиг запах, который исходил из-под серебряных крышек. Отказ от еды вряд ли изменит то, что уже случилось, а она ощущала голод. Руна сняла крышку с подноса, обложенного льдом: под ней были аккуратно разложены сочные устрицы, кусочки яйца и икра. Вместо того чтобы поставить тарелку перед Паолой, она поднесла наполненную ложку к её губам.

– Это – королевские устрицы. Моё любимое блюдо.

Паола открыла рот, чтобы запротестовать, однако не успела, потому что ложка прижалась ко рту, вынудив проглотить кусочек. Паола уставилась на еду, отказываясь признать, что она действительно восхитительна. Это кормление с ложки заставляло её ощущать себя слабой и ранимой. Она с решимостью принялась за еду сама.

– Что бы ты сделала, если бы я заорала, когда принесли обед, и попросила вызвать полицию? – спросила Паола, проглотив ещё одну сочную устрицу.

– Я бы сказала, что телевизор в спальне включён очень громко, – спокойно ответила Руна и задумчиво посмотрела на невесту. – Но ты ведь не заорала, правда?

Паола сама удивлялась, почему она этого не сделала. Нужно было проверить, действительно ли дверь заперта. Только сейчас это не имело никакого значения. За устрицами последовали великолепные омары с овощами и хрустящими булочками.

Десертом служили консервированные вишни со взбитыми сливками. Когда очередь дошла до кофе, чувство умиротворения переполнило Паолу. Очевидно, удовлетворение было написано на её лице, потому что Руна смотрела на неё, самодовольно улыбаясь.

– Романтическая обстановка и прекрасная еда – чудесные лекарства.

Паола, раздражённая собственным благостным оцепенением, в то время когда ей следовало подумать, как ускользнуть из этого заточения, резко кинула:

– Они вряд ли могут вылечить отсутствие уважения либо доверия.

Взгляд чёрных глаз Руны был полон упрёка.

– Мне кажется, сегодня я предупредительна во всех отношениях.

– Я не это подразумеваю, – возразила Паола, густо покраснев от намёка. – Речь о том, как ты заманила меня сюда, а затем не позволила уйти. Ты не ошибалась: будь у меня хоть малейшая возможность, я бы сбежала.

Ответом ей послужила не покидающая усмешка Руны.

– Врушка. Ты могла бы уйти в любое мгновение. Я даже пообещала не заниматься с тобой сексом, пока ты сама об этом не попросишь. Вряд ли можно назвать это принуждением.

Зная, что она права, Паола ещё сильнее осуждала себя.

– Всё равно, не по-дамски воспользоваться своей большой опытностью, – она особо выделила последнее слово, – чтобы так мною манипулировать.

Брови певицы поднялись вверх в такой гримасе, будто она взяла самую высокую ноту.

– Мне показалось, что ты была вполне готова к таким экспромтам.

– Они мне были ненавистны каждую минуту.

– Да?

Прежде чем она успела понять, что происходит, Руна обошла столик и легко сдёрнула невесту со стула. Салфетка Паолы скользнула на пол, и, лишь ухватив полотенце, в которое она была закутана, ей удалось удержать его на себе.

– Что ты делаешь?

– Ещё немного манипуляций, – улыбнулась Руна, – поскольку это – лучший способ договориться с тобой.

Напрасно Паола колотила её по груди, отталкивая, с таким же успехом этого можно было и не делать.

– С тобой нельзя по-хорошему, – кинула она ей, стараясь не обращать внимания на то, как предательски дрожало от возбуждения её тело.

Не хочет она опять заниматься с ней сексом. Разве четыре прошедших года не отучили Паолу от неё? Видимо, нет! В потаённой глубине души она пыталась вообразить, как когда-то Руна с любовью и нежностью прикасалась к ней. От этого на глаза навернулись слёзы. Пальцы Руны гладили её мокрую щеку.

– Милая, ты плачешь?

– Я хочу, чтобы ты отпустила меня, – с трудом выдавила Паола из себя.

Когда они оказались в спальне, Руна выполнила её просьбу, отпустив… на мятые простыни кровати, одного вида которых хватило, чтобы усилить смятение Паолы.

– С радостью подчиняюсь твоей просьбе, – сказала она. – Могу я ещё что-либо для тебя сделать?

<<Конечно, люби меня, – умолял её внутренний голос. – Посмотри на меня так же, как когда-то, с нежностью и теплотой>>.

Паола открыла глаза и с изумлением обнаружила, что Руна именно так и смотрит на неё. Всему виной её воображение, попыталась она уговорить себя. Как и раньше, скоро эта нежность исчезнет в холодном свете дня. Но всё равно как соблазнительно верить, что такое действительно происходит. Будто во сне, девушка обвила руками шею Руны и привлекла к себе.

<<Вот так и должно быть>>, – думала она, чувствуя сильные женские руки.

На миг у неё затеплилась надежда, что наконец отдаст ей всю свою любовь. Казалось, Руна почувствовала происшедшую в ней перемену, и Паола удивилась, когда та позволила её ногам соскользнуть на пол, хотя ладонь Руны осталась на её животе.

– Что такое? – испуганно спросила Паола: все её сомнения вернулись снова.

– Кажется, постель – это единственное место, которое нас действительно соединяет, – сказала Руна и начала делать круговые движения рукой, от которых у Паолы всё задрожало внутри, а спина непроизвольно выгнулась.