Не названа цена

— Я подозреваю, — сказал он, — что в деле кражи замешан… — он назвал имя командира отряда, перевозившего артефакт. — Но мы проводили допрос…

— Я всё ещё не понимаю, чего тебе от меня надо, — раздражённо ответил Рийар, вставая, и, кажется, собираясь уходить.

— Подожди! — встал за ним и Леон, злясь на то, что его ловушка не сработала, и он так и не приблизился к пониманию, замешан Рийар в кражу или нет.

— У меня полно дел, — устало и с некоторой злостью оборвал его Рийар.

«Как будто у меня их мало!» — с негодованием подумал Леон.

Ситуация чем дальше, тем больше его бесила. К тому же, все те эмоции, которые он так разумно решил не испытывать до тех пор, пока не убедится в фактах, никуда на самом деле не делись, и продолжали бушевать в нём, подспудно стремясь вырваться наружу.

«Он так и будет всё время изворачиваться!» — с холодной яростью подумал Леон.

Недовольная ухмылка Рийара стала последним добивающим фактором.

— Я знаю, что это ты украл артефакт, — прямо обвинил Леон, надеясь уже покончить с этим, так или иначе.

В конце концов, это тоже был прекрасный способ подтвердить или опровергнуть свои подозрения.

Некоторое время Рийар просто смотрел на него в упор, со странным выражением, в котором смешались удивление, страх и понимание.

Однако само это молчание свидетельствовало Леону, что он всё разгадал верно. Если бы он теперь обвинил брата ложно — тот бы уже закатил скандал.

В первый момент Леон почувствовал облегчение. Дело, которое так тяготило его и мучило, разрешилось.

Однако почти моментально облегчение это сменилось каменной смертельной тяжестью.

Рийар, ничего не говоря, опустился в кресло и спрятал лицо за руками.

— Я думал, ты будешь отпираться до последнего, — мертвенно-безразличным голосом отметил Леон, тоже садясь в своё кресло, в какую-то совершенно деревянную неестественную позу.

Рийар опустил руки. Взгляд его был совершенно потухшим и безжизненным.

— Это теперь уже бессмысленно, — проговорил он голосом, который показался Леону материальным воплощением чувства безнадёжности.

Это как-то не вязалось с его пониманием ситуации. Рийар, которого он знал всю жизнь, боролся бы до последнего, и, даже прижатый к стене, не сдался бы.

Однако Рийар сейчас меньше, чем когда-либо, был похож на самого себя. Даже привычная язвительность покинула его черты; он выглядел усталым и растерянным, и Леон не мог понять, чем вызваны такие перемены в брате.

— Почему бессмысленно? — уточнил он.

Рийар криво усмехнулся и ответил:

— Потому что тот артефакт был пустышкой. Эксперимент не удался, Леон. Я украл совершенно бесполезный мусор, — резко констатировал он.

В этом была злая ирония: пойти на преступление и не добиться ничего.

— Поэтому твои планы не сработали? — уточнил Леон, пытаясь понять, как рабочий артефакт должен был помочь Рийару избежать разоблачения. В целом, выглядело разумно: возможность гасить откаты развязывала руки в плане магии, так что…

— Да, — не стал отпираться Рийар. — Я планировал использовать артефакт, чтобы угнать корабль и смыться.

Вот тут у Леона перестало сходиться что бы то ни было. В смысле? Какой корабль? Куда смыться?

Лицо его, должно быть, было красноречивым, потому что Рийар невесело хмыкнул и пояснил:

— Артефакт помог бы мне прорваться через линию штормов и выйти к большим землям.

Леон нахмурился. Вот уж разговора о детских сказках он никак не ожидал!

Действительно, существовали какие-то дремучие деревенские легенды о том, что мир не ограничен только Понтом, и где-то там, на востоке, есть большие земли, где люди живут совсем иначе, где совсем нет магии и не работают никакие артефакты. Леон полагал, что легенды эти придумали из педагогических целей: чтобы научить детей ценить то, к чему они привыкли с рождения.

По выражению лица брата осознав, что он думает по этому поводу, Рийар досадливо отмахнулся:

— Они есть, и я не буду тебе рассказывать, каким образом я получил тому подтверждение.

— Допустим, — не стал спорить Леон, начиная подозревать, что брат просто тронулся рассудком от откатов.

— Ну и не верь, — поморщился Рийар. — Тебе достаточно знать, что мы осознанно закрылись от них после Страшного года — уж в него-то ты веришь?

Леон задумчиво кивнул. Страшный год был тяжёлой вехой в истории Понта — от внезапной эпидемии тогда умерла добрая половина жителей, и до сих пор память о той трагедии передавалась из уст в уста.

— Нам они тогда болезнь и завезли, — продолжил объяснять Рийар. — И мы уничтожили всю память о них здесь — и закрылись линией штормов, чтобы их корабли не могли прийти к нам.

Фантазии Рийара обрели некоторую реальность в мыслях Леона — линия штормов действительно существовала, но знали об этом немногие.

Леон знал, потому что курировал прохождение корабля между Арной и Эрильей — и понимал, что ему ни в коем случае нельзя уходить далеко за пролив.

— Артефакт, с которым вы все так носитесь, гасит далеко не все откаты, — продолжил проявлять слишком странную осведомлённость Рийар. — В основном — те, которые связаны с окружающей средой.

С неприятным холодком Леон подумал, что фантазии брата всё дальше отходят от бреда сумасшедшего в сторону адекватной позиции. Действительно, артефакт, который гасил бы все откаты, выглядел бы совершенно сказочной вещью. Обычно артефакты не могли воздействовать на человека напрямую — только на то, что его окружает.

— Используя такой артефакт, можно было бы преодолеть линию штормов и добраться до больших земель, — буднично закончил свой непонятный экскурс в историю и географию Рийар.

— Не совсем понимаю, причём тут всё это, — признался Леон, всё же продолжая цепляться за версию с постоткатным сумасшествием — возможно, у Рийара в голове просто всё перепуталось, и он перестал воспринимать реальность адекватно?

Скептически посмотрев на брата — совсем он идиот, что ли! — Рийар повторил:

— Я планировал стырить артефакт, угнать корабль и смыться.

— Зачем? — не понял Леон.

— От откатов, придурок! — вытянул ноги Рийар. — Я ж тебе понятным языком сказал: на большей земле нет магии. Совсем. Никакой, — с нажимом подчеркнул он. — И откатов тоже нет. Даже старых.