Не оставляй меня

— Я понимаю, — Адель закрыла лицо руками, задев чашку. Давно остывший ромашковый чай выплеснулся на документы, но королева не обратила на это внимания. — Но я не знаю, что делать...

— Думаю, это можно как-то решить. Возможно, в древних протоколах сохранились не только бесполезные ритуалы. Я вашего позволения я дам указания Геральдической Палате покопаться в документах...

— Да-да, прошу вас, — Адель с надеждой посмотрела на собеседника. И тут же опустила взгляд: за спиной Канцлера, у двери, стоял бледный, как мел Нэй.

— Лейтенант, вам плохо? — канцлер заметил состояние сына. — Я велю прислать вам замену...

— Не надо, — выдохнул Нэй.

А вечером, едва он сменился, раздался телефонный звонок:

— Я заеду за тобой. Мать соскучилась, она тебя давно не видела.

В машине молчали. Мать радовалась визиту сына, сокрушалась, что из-за работы он похудел:

— Наверное, и поесть не успеваешь. С такой-то нагрузкой... Нелегко, сынок?

— Он сам туда рвался, так что не причитай, — бурчал отец, подкладывая на тарелку Нэя куски побольше. — Сейчас полегче будет, напарник есть. Может, почаще этого самостоятельного видеть будешь.

Мать только вздыхала. От неё не укрылось, что мужчины что-то не договаривают. Их уход в кабинет только подтвердил опасения. Оставалось только надеяться, что они решат все вопросы до наступления утра.

— Мать напугал. Ты что, совсем не спишь?

— Сплю, — Нэй принял стакан с виски. Льда было больше, чем напитка, пришлось ждать, когда он начнет таять.

— Врать ты так и не научился. По крайней мере, мне. Ладно, что там с тобой происходит?

Вместо ответа Канцлер получил встречный вопрос:

— Эта свадьба... она обязательна?

— А ты как думаешь? Её одобрили оба Совета, и Малый, и Большой... Погоди, а тебе что-то не нравится? Нэй?

— Да нет. Все в порядке, только...

Канцлер не дослушал:

— Семини? Тебе тоже их семейка не нравится? Но, надо быть честными: именно они могут вытащить Эллодию из той пропасти, в которую она стремительно катится. Их деньги, наши связи... Шанс весьма ощутимый.

Нэй молчал.

— Что? Совсем невмоготу? — Канцлер пригляделся к сыну внимательнее. И достал из ящика стола лист бумаги и ручку. — Пиши рапорт о переводе. Найду, куда тебя приткнуть, раз во Дворце не прижился. А пока посидишь в отпуске.

Нэй не стал спорить. Придвинул стул, и страница покрылась ровными, хотя и размашистыми строками.

Канцлер молча смотрел на эту картину, медленно попивая виски. Его губы кривила горькая усмешка, но как только Нэй закончил, лицо снова стало бесстрастным.

24

Адель показалось, что она осиротела. Несколько дней пугалась, когда вместо ставшего родным Нэя натыкалась взглядом на непривычную фигуру нового телохранителя. Её раздражение заметил даже всегда корректный Бевер:

— Ваше величество, так нельзя. Ваше настроение передается окружающим. Они не смогут хорошо работать в такой нервозной обстановке.

Адель понимала его правоту, но ничего не могла с собой поделать. И тогда окружающие предложили ей отдохнуть. На острове, или в горном домике... Но королева наотрез отказалась: Остров еще зиял свежей раной, а горы сочились воспоминаниями. Отправляться туда одной, без Нэя казалось неправильным.

Но при этом Адель прекрасно понимала, что долго так продолжаться не может. И надеялась, что замужество хоть немного отвлечет её от горьких мыслей.

Геральдическая Палата старалась вовсю. Наконец, их усилия принесли результат: в пропыленных архивах они нашли церемонию «предварительного брачного соглашения». Несколько сотен лет назад, на поле боя, правитель взял в жены принцессу соседнего княжества, приобретая сильного союзника в лице её отца. Поскольку свадьба проходила наспех, после победы устроили вторую.

— Но тем не менее, именно этот случай создает нужный прецедент. «Предварительное брачное соглашение» равноценно традиционному бракосочетанию. Ваш муж наделяется всеми правами и обязанностями, но в то же время у нас остается время подготовиться к основному ритуалу, не нанеся при это никому оскорблений.

Неделя ушла на консультации с юристами. И, получив их одобрение, назначили дату. И закрутился водоворот предсвадебной суеты.

Хоть и полуофициальное, мероприятие обязано было пройти на высшем уровне. Приглашения разослали всем послам и личным друзьям королевской семьи. Аккредитовали средства массово информации. Дали разрешение на освещение свадьбы некоторым особо популярным блогерам.

Но Адель это все мало занимало. К её ежедневным заботам прибавились другие, которые считались радостными и волнительными: с ней обсуждали оформление зала, свадебный торт, букет...

Но больше всего времени ушло на подбор платья. Без вычурности и газовой пены, простое, и в то же время элегантное... Дизайнеры предоставляли один эскиз за другим, а мадам Алори, которой и поручили организацию, отметала все. И только три лучших модели были представлены на суд её величества.

Белый атлас, слегка мерцающий с ярком свете хрустальных ламп. Простой крой. Прямая юбка чуть расширялась у колен, и недлинный шлейф мягко струился по полу. Открытые плечи прикрывало болеро. Мягкое кружево казалось уютным и словно укрывало от нескромных взглядов окружающих.

Красивое платье вполне подходило для церемонии. Адель нравился подобный стиль... Но, стоя перед зеркалом, она поймала себя на мысли, что главный в жизни любой женщины наряд не приносит радости. И причину Адель знала очень хорошо, она заключалась не в платье.

Но менять что-либо было уже поздно. Выкинув из головы все мысли о Нэе и заперев чувства к нему глубоко в сердце, девушка повернулась к модельеру:

— Вы отлично справились. Благодарю.

— Позвольте предложить вашему величеству подходящие украшения... — засуетился обласканный одобрением королевы дизайнер.

Адель скользнула взглядом по заботливо расставленным на специальном столике коробкам. На темном бархате сверкали, мерцали, искрились алмазы, сапфиры, топазы. Но они не привлекали королевского взгляда.

— К этому наряду подойдет фамильный жемчуг её величества, — мадам Алори жестом велела убрать коробки и выпроводила дизайнера, чей рейтинг с этого момента взлетел к небесам.

— Нет, — вздохнула Адель, когда они остались одни. — Жемчуг тоже... лишний.

Надевать драгоценности она считала излишним — страна находилась не в лучшем положении. Беверу она тоже настрого запретила дарить себе драгоценности: