Не смейся, ведь я люблю

любовь и дружба пересекаются, и кому-то выпадают страдания. За последние недели Альба отлично

это поняла.

– Почему ты не позвонила нам и даже не ответила на звонок? Мы очень волновались.

– Мобильник выключился, а я не знала.

– А надо было знать. Мы едва не сообщили в полицию.

– Ну это вы уж слишком!

– Ты же понимаешь, после того, что мы испытали, нам нужно знать, что у тебя все в порядке.

– Я вам сказала, куда пошла, с кем пошла, и что собиралась делать. Я уже не маленькая!

Хотя ее мать и настаивает на этом. Альба понимает, что мать переживает за нее, и для этого у нее

было достаточно причин. Но она-то сама изменилась. Она уже не излишне чувствительный

желторотик. Она закалилась и стала сильнее по части ударов, она хочет жить своей жизнью. Своей

собственной жизнью без всяких ограничений, но все пекутся о ее защите.

– Но если ты видишь, что задержишься, то скажи, по крайней мере. И смотри хоть иногда на

телефон, проверяй включен ли он, заряжен ли.

– Я ходила не одна, а с друзьями.

– Это хорошо, что ты встречаешься с ними и снимаешься в фильме, что сбывается твоя мечта, но

помни, что... помни... что...

Женщина не может продолжать, она всхлипывает и закрывает рот рукой. Альба знает, что

заставила ее переживать. Ей не нравится, что ее так контролируют, но не нравится ей также и то, что

мать страдает. Она подходит к ней и обнимает.

– Прости, мама. В следующий раз я буду вести себя лучше.

– Ты... ты даже не представляешь...

– Ну что, что ты. Я понимаю.

– Дело не в том, что... я не верю тебе, малышка, а...

– Ш-ш-ш, все уже прошло. Не плачь. Мне очень-очень жаль.

Еще какое-то время они молча обнимаются. У матери нелегкий характер, порой она несносна, но

Альба стольким ей обязана… Хотя на протяжении долгого времени она и не чувствовала себя такой

любимой, как теперь. Дело не в том, что мать не демонстрировала ей свою любовь ежедневно, скорее, это она ее не замечала. Она не понимала, что эта женщина приложила немало усилий для того, чтобы

они были вместе.

– Ну ладно, я пойду спать.

– Я тоже. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Марина. До завтра.

Ее мать улыбается и выходит из комнаты. Альба Марина смотрит, как она уходит. Девушка стоит

посреди комнаты. Без матери в ее жизни не было бы чувств. На протяжении этих месяцев, эта

женщина доказывала ей, что приемная мать может любить свою дочь так же, как биологическая, а то

и сильнее. А страдания, как клей, они лишь еще крепче соединили их.

Девушка снова смотрит на смартфон. Рауль так и не отвечает. Она тяжело вздыхает. Завтра она все

продолжит, потому что уже знает, что должна делать. Альба смотрит в сторону балкона, на котором

несколько месяцев назад появилась решетка. Там, снаружи, мрак, но в ее голове мысли достаточно

78

ясные для того, чтобы понять, что она поступает плохо, но во имя любви и дружбы она должна идти

вперед.

Без двадцати час. Больше она не пытается дозвониться. Если Бруно не хочет включать мобильник, она ничего не может сделать. Эстер звонила ему еще с дюжину раз, но всегда с одним и тем же

результатом. Если ей не удается поговорить с ним, то как она может попросить у него прощения? У

нее даже возникло искушение позвонить на мобильник матери Бруно, чтобы та передала трубку сыну.

Однако, получше подумав, девушка решила, что в данном случае лекарство может оказаться хуже

самой болезни.

Эстер стоит в ванной перед зеркалом и чистит зубы. Кроме отцовского храпа в доме не слышно ни

звука. Скоро она тоже заснет, потому что чувствует себя вымотанной и обессиленной после

сегодняшнего дня, особенно после вечерних событий.

Да что там говорить, если у нее с Бруно дела были плохи, то Валерии было гораздо хуже, когда она

увидела, как Рауль целуется с Альбой. До этой минуты Эстер даже не вспоминала о том, что

подумала, выйдя из школы. Тогда у нее сложилось ощущение, что девушке с синими волосами

нравится ее друг. Когда они встретились с Альбой, та спросила ее только о Рауле и больше ни о ком.

Несомненно это так, все слишком очевидно. На самом деле она всегда это подозревала, с тех пор, как

познакомилась с Альбой, но она никогда не представляла, что та решится сделать что-то подобное. Да

еще на глазах у Валерии! Это окончательно подорвет устои их группы. Ей так больно, и она сожалеет

об этом, но “непонятые” никогда не станут снова такими, как были.

Девушка выплевывает ментоловую пасту в раковину и полощет рот водой. Она еще раз смотрится

в зеркало и улыбается, чтобы убедиться, что ее зубы белехонькие, как всегда. Отлично. Теперь можно

идти в кровать.

Как только мама может спать рядом с отцом, если он так громко храпит?

Эстер входит в свою комнату, плотно притворяет дверь и ложится на кровать. Девушка с головой

укутывается всеми одеялами и простынями, находящимися под рукой. Она жуткая мерзлячка. Эстер

ложится на левый бок и кладет сложенные вместе ладошки на правую щеку. Этот Бруно такой

дурачок! Теперь вот ей плохо из-за него. Упрямый осел! Конечно, она не должна была грубить ему, но

и он тоже не должен был нападать на Сэма, ничего о нем не зная. А что, если попробовать в

последний раз? Нет, этот горделивец точно не включит смартфон до завтра, а следовало бы, потому

что завтра она будет ужинать у него дома. Так она обещала его маме.

Минуты проходят, а Эстер все ворочается в кровати и, не переставая, думает о друге. Всякий раз, повернувшись на другой бок, девушка открывает глаза и думает, что ей надо было бы позвонить

Бруно еще раз, и наоборот, закрыв глаза, она смиряется и снова меняет решение. К тому же она

оставила свой смартфон довольно далеко от себя, чтобы то и дело не смотреть на него. Однако эта