Не то, чем кажется, не те, кем кажутся
Шрифт:
Он чувствовал, что осталось совсем недолго. Метка, несмотря на блоки, все чаще и чаще напоминала о себе, зов становился все сильнее. Иногда она пронзала его такой болью, что темнело в глазах, а из носа шла кровь. И это у него — невыразимца, со всей возможной защитой. Что уж говорить о настоящих Пожирателях Смерти, сидевших в соседних камерах? Они сходили с ума и, кажется, уже ничего не замечали вокруг, все меньше разговаривая и подходя к прутьям клеток.
Что именно произойдет и когда, Августус мог лишь предполагать, но присутствие Волдеморта было неоспоримым. Значит, надо торопиться. Успеть
— У нас еще полчаса, — он поцеловал в висок засыпающую Амелию. — И я знаю, как лучше всего провести их, — шепнул он прямо в ее губы. — Ты же не против?
Амелия поцеловала его в ответ. Зачем тратить время на болтовню?
— Ты все запомнила? — Августус держал за плечи Амелию и не сводил с нее тревожного взгляда.
— Да, — устало повторила она.
— Ничто, ты слышишь, ничто не должно нас связывать. Ни перед кем.
— А то предыдущие три года мы это не репетировали, — фыркнула Амелия и сжала губы в ниточку. — Я теперь точно могла бы служить в разведке не хуже тебя.
— Я люблю тебя, — он впервые произнес эти слова вслух. — И боюсь потерять. Вы со Сьюзен — моя слабость, если что-то случится...
— Это может стать и силой.
— Ты права. Это даст мне сил умереть за наше дело. Но не победить.
— И победить тоже. Артефакт всегда при мне, ты же знаешь, — она похлопала себя по груди. — А для Сьюзен я тоже приобрела одну полезную вещицу.
— Не говори мне о ней. Не рискуй. Никому не верь, слышишь!
— Августус, мне давно не пятнадцать, — вздохнула Амелия. — Я все понимаю. И...
Она обняла его так крепко, что он удивился ее силе.
— Я так за тебя боюсь.
— Я тоже, — он взял ее лицо в свои руки и прижался лбом к ее лбу. — Я никогда ни за кого так не боялся, как за вас со Сьюзен. Потому прошу: будь крайне осторожна. Он вернулся. По-настоящему. Что бы кто ни говорил, я знаю точно, Он опять жив. И с каждым днем становится все сильнее. Не верь Фаджу и остальным. Вообще никому не верь, даже мне. Как только я уйду — ты больше не сможешь мне доверять. Ты понимаешь, почему?
Амелия кивнула.
— Когда-нибудь я вернусь. Обещаю. И все будет по-другому. Никаких личин, тайн, ничего. Только ты, я и Сьюзен. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы так и было. Но это — когда все закончится.
— Я знаю, — прошептала Амелия и всем телом прижалась к нему.
— Ты лучшее, что было в моей жизни. Мы украли у судьбы три года, теперь она попытается обокрасть нас.
— Не дам. — Амелия впервые за много лет ощутила, как из глаз потекли слезы — не обиды, не боли — гнева. — Я люблю тебя.
— Хороший стимул для победы, — выдохнул он. — Мне пора.
Августус в последний раз поцеловал ее и, не оборачиваясь, вышел.
Амелия привалилась к стене и обняла себя руками. Ногти впились в кожу, но она не чувствовала боли — что ей боль физическая, когда душу разрывало на куски от страха потерять его навсегда.
Она знала, что это случится. Они оба знали.
Она с ужасом ждала этого момента.
Но готова не была. Потому что — а как?
Что их теперь ждет? Сможет ли она когда-нибудь вновь
жить нормальной жизнью?Часы на стене пробили три. Она вздрогнула и подняла глаза. Секундная стрелка уже бежала вперед, отсчитывая время "после". Сколько у них этого "после"? Она узнает ответ, обязательно узнает.
Известие о побеге из Азкабана застало Амелию Боунс на рабочем месте и поразило так, как она сама от себя не ожидала. Валилось из рук практически все. Никакие призывы самой себя к порядку не оказывали должного эффекта — пару распоряжений она смогла перечитать и даже подправить и подписать, а потом строчки перед глазами начали расплываться.
— Влюбленная баба — это истинная дура, — шипела сквозь зубы сама на себя Амелия, доставая заветную пластиковую карточку.
Ну а вдруг? Вдруг он там — в самом непредсказуемом для волшебников месте? На работе от нее сегодня толку нет, не было и не будет — уж это-то яснее ясного. Она сжала пальцами карточку — ровно за секунду до того, как дверь в ее кабинет распахнулась.
Она не видела, как люди в масках переворачивают ее кабинет, никогда не узнала, что секретарю удалось спастись благодаря внеочередной отлучке, и только на следующий день узнала, что ее разыскивают, словно преступницу. Хотя почему "словно"? Обвинение в превышении служебных полномочий говорило о многом. В частности, о том, что власть сменилась — хотя это еще мало кто понял. А кто понял, тот осторожничал и не делился ни с кем кроме самых близких.
Дом надо было срочно покинуть — он мог стать ловушкой, несмотря ни на какие ухищрения, Августус не раз это повторял. Зато благодаря ему она узнала немало мест, где можно пожить некоторое время — вот только ей нужна связь, новости, она должна быть в курсе того, что происходит! Как хорошо, что у Сьюзен было переговорное зеркало, хотя и им часто пользоваться не стоило — отследить могли всё.
"Ему могут поручить ее убить", — озарил ее еще один смысл их работы с артефактом.
Она быстро собирала все необходимое, запрещая себе думать о другом — сначала безопасность. Она должна выжить — ради Сьюзен. Ради себя самой, в конце концов.
Затрезвонили охранные заклинания у ворот. Не успела...
"Зато отомщу, — с незнакомой ей веселой злостью подумала Амелия. — Кто-то думает, наверное, что я останусь столь законопослушной, что не смогу кинуть Аваду... А вот еще как смогу! Захочу даже!"
В окне мелькнули фигуры в черных плащах, бегущие к дому, и сердце обдало холодом: одним из них мог быть он.
Авада? Она не смогла. Краем глаза она увидела, как сверкнул вокруг антиаппарационный купол — кажется, по ее душу пришел сам Лорд, лично.
"Вот и защиту дверей уже ломают..."
А она хотела увидеть Августуса хотя бы мельком, ну не идиотка ли!
Новая волна злости помогла собраться, выхватить палочку, другой рукой приготовиться сжать заветную карточку-портал — такого испытания она еще не проходила. Вот и узнает, возможно ли с ней уйти из-под купола Волдеморта.
И в ОТ потом доложит. Но сперва Августусу.
Да, а вот с этим заклинанием он справится, хоть ему и будет больно, очень больно...
— Бомбарда! — она ударила что было сил в фигуры, пробирающиеся в гостиную.