Не то, чем кажется, не те, кем кажутся

А потом с вызовом взглянула в черные глаза: она готова. Из всех сестер Блэк она больше всего гордилась своей способностью взять себя в руки и выполнить свой долг, как бы сложно для нее это ни было. Вот только Северус, точнее его лицо...

Маска. Его любимое выражение лица, когда ему что-то неприятно. Непроницаемое, холодное. Она видела его таким очень часто, здесь, в Малфой-мэноре, но не при таких же обстоятельствах! Здесь нет Волдеморта и его прихвостней, чтобы стоять с таким видом. А он стоял и словно ждал сигнал к выполнению неприятного приказа. Ему... так противно?

Нарцисса поежилась под его взглядом.

— Чего ты так боишься, Нарцисса? — нарочито нейтральный тон царапал не меньше холодного взгляда.

Ни презрения, ни насмешки — Северус очевидно полностью контролировал себя, и ни интереса, ни восхищения в его глазах не было. И это вымораживало что-то внутри нее, что-то очень важное!

— Если хочешь, мы можем все отменить.

— Нет! — вспыхнула она.

Не о таком говорят будущие любовники. Даже проститутки в борделе, наверное, все-таки видят, что они желанны! Мерлин, откуда вообще эти мысли?..

— Если тебе неприятно, я могу уйти.

— Нет, — повторила Нарцисса, расправив плечи и выпрямляя и без того прямую спину. — Это наше решение и я сделаю все, что должна.

— Хорошо, — безликий ответ вынужденного подчиняться глупой прихоти чужого человека.

Ледяной ком подступал все ближе к горлу... Если он — такой — сделает хотя бы шаг к ней, ее же просто вырвет... Или его?!

— Я готова, — Нарцисса чуть дрожащими пальцами попыталась развязать пояс халата.

— Я не насильник и не сделаю ничего против твоей воли, — Северус смотрел словно сквозь нее. Абсолютно механически он расстегнул пуговицы мантии, аккуратно сложил ее и повесил на спинку стула.

Нарцисса с ужасом смотрела на этого бесчувственного истукана. Снейп так же безучастно, не глядя на нее, словно привычно собирался отойти ко сну, снял рубашку и потянулся к ремню брюк.

— С-северус, — решилась она наконец. — Ответь, только честно — я тебе так неприятна?

— С чего ты взяла? — выражение лица вида "кирпич" обратилось в "булыжник обыкновенный".

— Ты... Ты совсем не смотришь на меня. А если смотришь, то как... как... Ну, конечно, — протянула она, когда в голове мелькнула догадка, — ты же легилимент! Ты решил убрать все чувства, чтобы?.. Чтобы что?

— Чтобы не смущать тебя, — пожал плечами Северус. — Постараюсь, чтобы долго думать об Англии тебе не пришлось.

— Ты прочитал мои мысли? — щеки залила краска смущения.

"Или это и твои мысли?" — мелькнуло в голове.

— Поверь, мне нет необходимости лезть к тебе в голову, чтобы понять, о чем ты сейчас думаешь.

— Я... просто волнуюсь. Но... знаешь, уж лучше бы ты меня смутил, чем так, словно... словно я Волдеморт, причем уже в виде трупа! — почти крикнула она, понимая, что нервы сдали, кажется, окончательно.

И вот тут его маска словно треснула.

— Ты действительно хочешь, чтобы я, — он всмотрелся в ее лицо так, словно хотел проникнуть до донышка ее мыслей, — отпустил свои чувства?

— Да. Я не хочу быть... близка с бесчувственным памятником!

— Уверена? — его все еще вроде бы безразличный голос вдруг отозвался мурашками по ее позвоночнику, но Нарцисса иначе просто не могла.

— Да, — она тряхнула головой, понимая, что делает что-то не так, но останавливаться не собиралась.

— Помни — ты сама это выбрала...

Он шагнул ближе, взял ее лицо в ладони, подвел к себе, и она увидела его глаза — бушующее темное пламя — такое, что ей стало еще страшней, но изменить уже ничего было нельзя — он сжал ее плечи, притянув к себе так, что она едва могла пикнуть. Но и на это она не решалась... Она выбрала! Мерлин, помоги...

Поцелуй, кажется, вытянул половину ее души. А потом вторую половину, окончательно отключая рассудок.

Это было непохоже ни на что. Темное пламя перекинулось на нее — она горела в нем и чувствовала, что была бы счастлива обратиться в пепел — здесь и сейчас. Покоряться его натиску было страшно, но и... восхитительно, безумно, стыдно, упоительно!

Она чувствовала себя не просто желанной — самой нужной, необходимой, единственной женщиной во всем мире. И не важно, что иногда было больно — он чувствовал и ослаблял напор. Но его руки... горячие, жадные, сводящие с ума!

Люциус, нежный и предупредительный Люциус...

В следующую секунду она забыла о нем — и не вспоминала до конца.

Когда Снейп сел и накинул рубашку, у нее не было сил шевельнуться — такая истома охватила все тело. Обмирая от собственной смелости, она прошептала:

— Северус...

Он встал и обернулся вполоборота, но ничего не ответил.

— Не уходи...

Вытянувшись в струну, он замер на секунду, затем подошел к кровати, наклонился, взял ее руку и поднес к губам.

— Не желай невозможного, Нарцисса. Я не могу себе это позволить. А ты — себе...

— О Мерлин...

Она неосознанно поднесла к своим губам запястье — в том месте, где только что были его губы, сухие и горячие.

* * *

Дверь за ним затворилась совершенно бесшумно. Нарцисса откинулась на подушки. Хорошо... Как же ей хорошо. Но если бы он сейчас был рядом — прилечь головой на его плечо и расслабиться было бы куда лучше. Так не должно быть, нет, но уже ничего не поделать.

Клонило в сон, низ живота был объят блаженной истомой, а все страхи, волнения и тревоги и даже стыд остались позади, словно смытые... его желанием?.. Его... любовью? Кто бы мог подумать, что такой сдержанный, даже холодный Северус мог оказаться настолько потрясающим любовником? Его страсть, словно раскаленная лава сметала все на своем пути.

Неужели он со всеми женщинами такой? Не-е-ет... Нарцисса чувствовала, что и для него это была особенная ночь. Позволив себе сбросить маску, Северус дал волю не только своему желанию, но и чувствам. Она это знала. Иначе в самые значимые моменты он не шептал бы заветное: "Нарси... М-м-м, какая же ты..." Ведь так?