(Не) верю. В любовь

— Дим. Я не могу, — поднимаю глаза на брата и качаю головой. — Не могу.

— Почему? — хватает за плечи, явно желая встряхнуть и поставить мозги на место.

Но я морщусь от боли и выдыхаю со стоном боли. Дима скрипит зубами. Убирает руки.

— Да к тебе прикоснуться невозможно. Ты вся в синяках! Какого сивого ты хочешь оставаться в этой чокнутой семье? Что тебя останавливает от того, чтобы уехать?

— Дим… Мы с тобой школьники, как ни крути. Мы не имеем возможности зарабатывать деньги, — говорю тихо.

— Я найду деньги, Алиса, — с горячей уверенностью заверяет брат. — Я уже зарабатываю. Остаётся только найти квартиру.

— Я не сомневаюсь в тебе, мой любимый братик, — говорю с любовью и теплом в голосе. — Но нужно учиться! Нужно окончить школу, поступить в университет. А если ты будешь работать, то не сможешь нормально подготовиться к ЕГЭ и поступлению.

— Мелкая, я мужик. Я обязан заботиться о тебе и твоём благополучии. Я справлюсь. Не переживай, пожалуйста.

Я свожу брови вместе и качаю головой. Смотрю твёрдо в родные глаза и выдыхаю:

— А моя задача, Дима, как любящей сестры, заботиться о тебе и не давать совершать глупостей. Я совсем не хочу, чтобы ты убивал своё здоровье. И…

— Привет, — слышу за спиной напряжённый голос Миши.

Я прерываю свою пылкую речь и оборачиваюсь на друга. Смотрю в его хмурое лицо и замираю в напряжении, не зная, как два самых дорогих человека поведут себя. Между мной и Димой будто хрупкий мост образовался. И я до ужаса сильно боюсь, что одно неосторожное слово или действие может разрушить это перемирие.

— Привет, — отвечаю осторожно, косясь на Диму.

Жду увидеть его реакцию. До ужаса сильно боюсь, что молодые люди начнут ссориться. Но брат кидает короткий взгляд на друга. Коротко кивает ему.

— Привет, Миша. Как жизнь?

— Сойдёт.

— Я спешу, Алиса. — Молодой человек кивает другу: — Миша, пока.

Брат торопливым шагом уходит, а мы с Мишей переглядываемся.

— Что это с ним? — в изумлении вскидывает брови молодой человек.

— Мы с ним впервые поговорили нормально! — я прижимаю руки к груди и не могу сдержать улыбку. — И он сказал, что любит меня! И что я самый родной ему человек. Представляешь? — я кружусь на месте, не имея сил сдержать своей радости.

Брови Миши взмывают вверх. Он скупо улыбается. Я хочу обнять друга, но кидаю затравленный взгляд на окна нашей квартиры и отступаю от молодого человека.

— Пойдём в школу? — я переступаю с ноги на ногу.

— У тебя глаза красные. Ты плакала всю ночь? — парень пристраивается рядом, засовывает руки в карманы и пинает попадающие под ноги камушки.

— Нет, — я улыбаюсь и качаю головой. — Я ночью спала.

— Расскажешь, что вчера случилось? — голос друга тих. — За что ты была наказана? Почему не отвечала на звонки и сообщения?

— Мама увидела, как мы с тобой вчера обнимались, и решила, что у нас с тобой отношения.

— Так у нас с тобой отношения, Алиса, — серьёзно говорит Миша. — Мы с тобой лучшие друзья.

— Я нарушаю запрет матери, потому что продолжаю с тобой общаться, — говорю спокойно. — Это единственный вопрос, в котором я не могу с ней согласиться и повиноваться.

— Хм… — Миша задумчиво хмыкает. — Приятно это слышать.

— Миш, я скоро замуж выхожу, — жмуря глаза, признаюсь молодому человеку.

— Что? — друг от неожиданности спотыкается. — Что ты сказала?

Миша подскакивает ко мне, хватает за плечи и смотрит в глаза каким-то безумным взглядом.

— Я выхожу замуж, — шепчу, испугавшись безумия в глазах друга.

— Нет.

— В каком смысле? — спрашиваю потеряно.

— Замуж ты не выйдешь. Это уже переходит все границы, мелкая. Я не допущу этого! Слышишь? Я сделаю так, чтобы этого старого извращенца засудили. А твою мать отправили лечить голову!

— Миша! Да как ты? Как ты можешь такое говорить?

— Тебя пора спасать, Алиса. И, кроме меня, видимо, никто тебе не поможет.

— Не нужно меня спасать, Миш. Всё решится.

— Ты просто дура, Алиса! — вдруг взрывается молодой человек. — Тебе запудрили мозги. Тебе стоит включить мозг и думать своей головой. Дура! Бежать из этого дурдома, начать жить.

Миша сжимает кулаки и смотрит на меня исподлобья. На краткий миг мне кажется, что он меня сейчас ударит. Но он машет рукой, скрипит зубами и уходит в противоположную от школы сторону.

— Миша! Мишка, ты куда? — кричу ему в спину, но друг не оборачивается.

Мне кажется, что мне на душу положили тяжеленный камень. Я плетусь в школу, постоянно оглядываясь и надеясь увидеть друга.

— Меня высматриваешь? — я не замечаю преграды, выросшей на моём пути.

Врезаюсь в Адама, морщась от боли во всём теле. У меня болит абсолютно всё. Спина, руки, ягодицы и голова.

— Боже, ты меня напугал, — выдыхаю тихо, вскидывая голову и заглядывая в ледяные глаза, которые вновь изучают меня с исследовательским интересом.

— Так что, святоша, меня высматриваешь? — спрашивает с сарказмом молодой человек, склоняя голову к плечу.

— Нет.

— Ну, что, подумала? Приняла неизбежное? — криво усмехается, сверкая глазами, как зверь, готовящийся к прыжку.

— Разве можно такое принять, Адам? — я поднимаю брови. — Ты хочешь меня… этого… — краснею, не могу выдавить подходящего слова.

— Поиметь, девочка, — ухмыляется парень, а меня передёргивает. — Просто хочу тебя поиметь.

— Именно, — я киваю. — Три дня — это просто отсрочка, которая мне ничего не даст.

— Уже два дня.

— Давай я найду деньги, Адам, — предлагаю тихо. — Или что? Чем я могу откупиться?

— Мне не нужны деньги, девочка. Мне нужны доказательства того, что я тебя поимел, чтобы предоставить твоему брату, — цедит сквозь зубы одноклассник.

— Адам, меня выдают замуж. Я не могу лечь с тобой на одно ложе. Это грех.

— Когда придумала это? Ночью? Вчера про замужество ты ни слова мне не сказала, — фыркает молодой человек и хватает меня за запястье правой руки.