Не время для нежности

В отдалении, уткнувшись лицом в лужу крови, лежал голый человек, мужчина: руки и ноги его были изрядно покусаны. Рядом, врасплох застигнутые зеленым туманом, свернулись калачиками его убийцы. Подойдя к каждой из них, наемник буднично, несколько раз сунул лезвие составного меча под ослабшую броню двухвосток.

— Чудовища умеют изрыгать огонь? — обведя помещение взглядом, осторожно спросил Иглао. — Есть среди них драконы?

Рики пальцами затушил фитиль умирающей свечки.

— Такой большой, а в детские страшилки веришь… Они — всего лишь насекомые. Да, насекомые, выросшие до умопомрачительных величин, но не более того. Наверное, под землей у них харчи необыкновенно питательные, особенные…

— Отчего же лезут наружу?

— Я думал, что ты сможешь знать ответ на этот вопрос, — сказал Рики. Добавил: — Хорошая штука — потеря памяти. Что хочешь на нее списать можно, — и замолчал.

Проявившаяся от воздействия магнитной пыли метка в основании шеи Викиса не давала Рики покоя. Она явно указывала на то, что приговоренный к паскудной казни на площади Просвещения имел прямое отношение к Высшим — расе странной, не от мира сего.

Те же болотные твари, например, хоть и отличались от человека разительно, и то казались бесконечно ближе. Их действия, по крайней мере, поддавались логическому объяснению. Простейшую тактику волнообразных атак можно было просчитать заранее, подготовиться и дать соответствующий отпор. Чего не скажешь о Высших. Могущественные и таинственные, они сторонились людей.

Казалось, пришлые старательно выживали род людской с пригодных к сносному существованию территорий. Словно готовили землю для новых хозяев, дуром прущих с западных рубежей. Выжигали раз в сезон луга и посевы.

Но какой от того прок?

Намерения их были недоступны человеческому пониманию. Ходили упорные слухи, мол, миру конец, последнее поколение Высших…

До них и так забрали все, до чего только смогли дотянуться жадные руки. А эти исчезнут — заберут последнее. Тогда не останется ни тварей, ни людей, которых кровожадные насекомые рассматривали исключительно с гастрономической точки зрения.

Думая об этом, Рики Фрид изучал комнату. Узкое помещение с множеством разбросанных обгоревших вещей: длинные лавки по периметру, гнутые жестяные шайки беспорядочной кучей сваленные в углу и, несмотря на недавно отбушевавший пожар, чуть влажный воздух. Чтобы подтвердить свою догадку, он выглянул в окно.

Так и есть, на противоположной стороне улицы протянулся безликий серый забор, за которым виднелись черепичные крыши одноэтажных казарм, а за ними чернела высокая крепостная стена, неровным кольцом опоясывающая город. Давно стемнело, но на мостовой не наблюдалось ни единой живой души. Окна домов, обычно засвеченные огнем керосиновых ламп, глядели на Рики провалами пустых глазниц. Квартал словно вымер в одночасье.

— Армейская баня, — сказал наемник, разгребая ногами брошенные портки. Посмотрел на истекающий кровью труп: — С голым задом много не навоюешь…

— Долго нам еще идти? — спросил Иглао. Вид его был жалок: выданные Дроком штаны и рубаха за короткое путешествие по подземельям успели поизноситься — в прорехах на локтях и коленях бледнела лишенная солнечного света кожа, густые волосы на худом лице нахватались грязи и клоками топорщились в стороны; во впалых глазницах под ними тускло блестели белки.

— Дальше — улицей, километра три по прямой, — глядя на жалкое подобие человека перед собой, сказал Рики. — Если не возникнет неожиданностей и ничто не помешает, на месте будем минут через тридцать.

— Думаешь, под открытым небом нам может угрожать опасность? — заметил Иглао.

— Скорее, нюхом чую, — ответил Рики. — Условия похожи: и там, — он пальцем указал себе под ноги, — и тут темнота, хоть глаз выколи. Но при прочих равных… Свободней все-таки здесь — развернуться проще, да сильно легче дышится. — Помедлив, буркнул нехотя: — Не хочу сдохнуть под землей.

Свечу он разжигать не стал, повел к выходу. Дверь, когда-то распахивавшаяся внутрь, оказалась выставлена наружу вместе с петлями и частью откоса, на котором держалась. Пустым коридором, чьи крашеные стены оказались иссечены, как доска для рубки мяса, они вышли на пустынную улицу.

— Ветра нет, а ночь звездная, — шепнул Иглао. — А я ведь смирился с тем, что больше никогда их не увижу…

— Кого — их? — так же шепотом спросил Рики. Он пристально вглядывался в темноту, и она ему совершенно не нравилась — слишком тихо для густого многолюдного города, ведущего преимущественно ночной образ жизни.

— Звезды…

Рики обернулся — Викис, подняв к безоблачному небу взгляд, щерил беззубый рот в блаженной улыбке. А позади него, мягко перекатываясь на коротких членистых ножках, неслышно подкрадывалась двухвостка. Совсем еще молодая, не больше локтя в длину.

Он сделал два широких шага к висельнику, отчего тот, издав жалобный писк, шарахнулся в сторону. Слегка присев, с подворотом, коротко опустил меч на землю в метре от перепачканных в дерьме ботинок. Лезвие легко прошло сквозь мягкий не успевший окрепнуть панцирь. Увязло в земле.

Вздрогнув, тварь обмякла. Длинные усы-щупы безвольно упали, а голова отделилась от туловища.

— Не болтай без надобности, — не сказал, а скорее шевельнул губами Рики. Смахнул кровь с оружия и повел вперед.

Стена, за которой прятались домики казарм, скоро кончилась, оборвавшись на широком проспекте. От него начиналась рыночная площадь, а за ней — поверх прилавков ремесленников и частных хозяйств, выше угловатых парусиновых палаток крупных фермеров и торговцев Сар-города — выделялось горбом пологое всхолмье. Особняки с землями приближенных к Ратуше людей венчали его вершину.

«Удобное место!» — подумалось Рики.

До происшествия город и так напоминал дремлющий вулкан. И все вроде бы шло спокойно: люд зарабатывал на жизнь честным и не очень трудом, торговал на рынках, оставляя нажитое в игорных заведениях, растил сыновей и дочек, молился Последнему богу в надежде обрести счастье на том свете. И жизнь била ключом …

А в это время под земной толщей, под неисчислимыми тысячами тонн камня, песка, глины кипела и множилась другая жизнь — непонятная, чуждая человеческому миру. Было бы смешно и глупо, если б главенствующая верхушка Сар-города упустила шанс поселиться в ином, менее привлекательном месте.

С холма, поднятого к небу тремя широкими ярусами, улицы и отдаленные кварталы виделись как на ладони. Случись так, что котел вскипит, и скрытая в темени подземелий нечисть вдруг прорвется наружу… Всегда есть шанс покинуть гадючник первыми.

Они перешли проспект и затерялись в нагромождениях торговых палаток. На некоторых прилавках сохранилось укрытое толстым слоем пыли нераспроданное добро: народ бежал с рынка, не задумываясь о сохранности товара.

Вряд ли купцов могла испугать накрывшая город туча — закаленные дальней дорогой люди этакий пустяк снесут запросто. Не раз им приходилось встречать на тракте пылевую бурю или разбойников — знали все действия наперед. Можно сказать, научились встречать тяготы и лишения пути голой грудью. Разделенный мир мал, жесток к трусам, и скор на расправу.