Не время для нежности

— На следующем перекрестке свернем, — пояснил он. — Загодя изучил план города. Если не ошибаюсь, скоро Швейный тупичок начнется, от него будем взбираться на холм серпантином. Эта коляска старого образца — крутой подъем не осилит.

— Тебе виднее.

Викис был совсем плох. Стонал и кашлял кровью. «Не смей умирать раньше положенного срока, — думала Юстина. — Доставлю к Хозяину подворотен, получу обещанное вознаграждение, а после — отправляйся к праотцам или куда твоей душе будет угодно. Но не сейчас, когда я почти выполнила данное Выворотню обещание».

На перекрестке, у кривой узкой улочки, дома которой были сплошь украшены материей всех цветов и фасонов, Лидонай направил машину в косой переулок. Как-то извернулся на месте, подбросил в топку брикет калиброванного угля, переключил передачу.

Паровая коляска взревела сильно, пошла быстрее. Однако, вскоре замедлилась и взяла прежний темп. Обозначился легкий подъем — по мере движения он становился все круче. Разъяснилось совсем, и Леонид отключил дворники.

Чадящий копотью агрегат поднялся выше пыльного одеяла — от него хотелось чихать и кашлять. Если не обращать внимания на дома, тянувшиеся вдоль дороги бесконечной чередой, они почти воспарили над рыжим морем крыш. Силуэты громадин водонапорной башни, Ратуши и Храма видны были, как на ладони.

Так они миновали несколько поворотов, серпантин вел на вершину холма.

— Воды… дайте же воды скорее… — хрипло прошептал Иглао. Он устал кричать, безуспешно стараясь перекрыть ревущий движитель паровой коляски.

Спохватившись, Юстина поднесла флягу ко рту висельника.

— Нет, не так, — шевельнул он одними губами, — в руки.

Сделав, как тот попросил, девушка обратилась к водителю:

— Этот кусок железа может передвигаться быстрее?

— И так выжимаю все, на что она способна, — Леонид пожал плечами. Вновь сделал переключение передачи, отчего коляска дернулась и едва не заглохла. Сильнее нажал на педаль газа. — Система еще не отточена, много корректив придется внести. — Выдержав паузу, многозначительно добавил. — Голову мне оторвут за то, что нещадно насиловал старушку.

Юстина фыркнула. Знавала она людей с похожими пристрастиями в постели. Встречи с ними были стандартно краткими и заканчивались смертью визави. Тем не менее, она могла сказать определенно — Леонид Лидонай на них совершенно не походил.

— И много ли старушек тебе пришлось изнасиловать? — грубовато пошутила Юстина.

— Надеюсь, кроме этого раза мне больше такой возможности не представится, — заливаясь румянцем, ответил Лидонай.

Юстина моргнула — раз, другой. Что-то изменилось. Не поняла вначале, пропустила за несерьезной беседой нечто важное. А теперь до нее стало доходить — медленно, как до пустынного червя, когда ему неожиданно подрубают кончик хвоста. Тусклая вспышка на миг озарила салон коляски.

Источник ее находился рядом с ней, на диване. Чувствуя, как холодеют руки, а краска отливает от лица, она достала кинжал и повернулась к Иглао: он судорожными глотками хлебал воду из фляги, а в ладонях гасли язычки лилового пламени.

Выбив флягу из рук, поднесла лезвие к горлу.

— Высший, — не то утвердила, не то спросила она холодно. Тот смиренно, но все же слегка удивленно, смотрел на нее. В глазах плескался омут скорой кончины.

— Нет, — прохрипел он. — Еще — нет.

Все он врет. Она собственными глазами видела лиловое свечение, которым он только что просветил флягу насквозь!

Поколебавшись мгновение, пошарила рукой в кармане поясного ремня. Магнитного камня у нее сейчас при себе не было, но должна остаться пыль с прошлых поручений. Рванула тюремную робу, разрывая сгнившую ткань. Приставила ладонь к основанию шеи.

— Высший! — выкрикнула она, убрав руку. Жалкие крохи магнитного камня сложились в до боли знакомый узор, обретя очертания Огненосного ската. Леонид обернулся на голос. — Но почему он так слаб? Сами они не умирают…

В этот момент рокот движителя перекрыл грохот, идущий из центра города. В том месте, где ранее находилась водонапорная башня, ударил в небо песчаный столб.

Коляску качнуло на прорезиненных колесах, что-то щелкнуло снаружи, разорвалось с железным треском внутри, и тяжелая стальная махина ушла в юз. Вниз, по склону.

Лидонай, заорав нечто невразумительное, попытался вырулить, но тщетно — тонкий обод передних колес смяло о некстати подвернувшийся камень, руль заклинило. Коляску крутнуло вокруг оси. Выбрасывая из-под капота фонтаны кипятка и пара, клепаная махина весом с молодого червя, скользнув, впечаталась носом в дом. В счастливо уцелевшие стекла брызнули выбитые из кладки осколки и цельные кирпичи.

А потом их накрыло новой волной пыли.

Глава 19. Фибус «Выворотень» Лориани

— О чем размышляешь, Арно? — спросил Фибус. После разрушения Швейного тупичка варвар не обмолвился с ним и словом. Тенью следовал за хозяином и нервно реагировал на любую другую тень, вдруг появившуюся в поле зрения. Пока обходилось без стычек.

— Все думаю, что идея посетить провал под башней не блещет изяществом, господин.

— А что поделаешь, Арно, — Фибус попытался произнести эту фразу как можно оптимистичнее. — Время перемен требует быстрых и грубых решений. Можно сказать, что мы стали заложниками положения, а сами находимся на передовой! Иного пути я не вижу.

— Много лет я следовал Вашим указаниям, господин. Порой они казались до абсурдности самоубийственными, но как видите, до сих пор жив — понимал тогда, что был шанс на спасение. Знаю, Вы заботились обо мне, не желали смерти…

— Теперь же что-то изменилось?

— Мне кажется, Вы ведете нас на убой. Там, — махнул он рукой, — только твари. Скоро ночь — раздолье для подземной нечисти.

— Я недальновиден? — Фибус приподнял бровь.

— Идея пахнет глупостью и пренебрежением к жизни!

— То есть, — растягивая слова, начал Лориани, — ты действительно думаешь, что я глуп? — вторая бровь присоединилась к первой.

— Сейчас — да… Простите… имел ввиду — недальновидность, — сказал Арно. — Вами движет месть, — нехотя, добавил он и вновь замолчал надолго.

Порой Лориани разрешал начальнику охраны отпускать шутки и колкости в свою сторону. Благодаря этому удавалось сбить спесь и оценить свои действия с иной точки зрения.

Вздохнул глубоко, попытался расслабиться: воин не хотел его унизить — всего лишь предостерег… Да он и сам считал принятое решение неразумным! Но другого варианта, кроме как отправиться прямиком к провалу, Фибус представить не мог.

Возможно, когда-нибудь потом, за столом собственного кабинета — попивая чай с аданайского побережья, он и отыщет парочку изящных решений, но только не сейчас, когда город тонет, путаясь в пыльной мгле, а за углом караулят невиданные доселе чудовища.

Если судьба разложит карты и те лягут не в масть, все, кто идет рядом с ним, погибнут. А, быть может, и он — пусть даже одним из последних — отправится в мир усопших. Но повторного шанса увидеть происходящее на дне провала Фибусу больше никогда не представиться. Грех — упускать такую возможность.