(Не) Все могут короли
Шрифт:
— Выберешь любого, — отмахнулся я.
— И тебя? — кокетливо она улыбнулась мне, но столкнувшись с моим суровым взглядом, закашлялась.
— Прости, прости.
— Тогда всё.
— Погоди Венецианец, — она словно вспомнила, — если между нами не осталось недоговорённостей, то ты можешь казнить одну тварь, которая подглядывает за мной в бане? Жуть как надоело слышать его похотливое дыхание.
— Выбери сама: обезглавливание, повешение, снятие кожи, удушение, — спросил я.
Её глаза заблестели и она возбуждённо задышала.
— Правда? Можно?
— Ну если он не дворянин, то можем устроить даже публичную казнь.
— Какой
— Ну на кол, так на кол, — я пожал плечами, — если у тебя всё, то хорошего зрелища утром, а мне пора.
Я дождавшись, пока она вернётся на кровать, позвал сеньора Бароцци, и отдал ему несколько приказов. Тот кивнул и показал солдатам унести меня. Те, косясь на спокойно сидящую рядом с трупом королеву, подхватили мои носилки.
Через четыре часа, под вопли посаженного на кол охранника, который внезапно оказался сообщником убийцы, забравшегося ночью к королеве в опочивальню, я взяв большой отряд сопровождения, отправился в Париж. Повернувшись бросить последний взгляд на замок, я увидел, как из верхнего окна главного донжона мне махают платочком, посылая воздушные поцелуи и всячески привлекают к себе внимание.
Фыркнув, я отвернулся.
29 ноября 1198 года от Р.Х., Париж
Смотря на другую королеву, тискающую в руке платок, а также взволнованного короля, которых попросил присутствовать на разговоре вместе, я покачал головой.
— В общем, есть хорошие новости и много плохих, ваши величества. С каких начать?
— Лучше с плохих, — ответил он, покосившись на Армана, который так же молчаливо, как и обычно, стоял рядом с его плечом.
— Тогда они начнутся с того, что вам не удастся сохранить текущий брак, поскольку все состряпанные архиепископом Гийомом и архиепископом Реймсским бумаги, не пройдут и малейшей скрупулёзной проверки, — начал я, — это нашёл я, это обнаружит и Папа, который в мирской жизни был хорошим юристом.
Королева поднесла платок к глазам, вытирая моментально выступившие слёзы. Филипп Август, стиснул зубы, взял её руку в свою.
— Ваша версия случившегося ваше величество, весьма возможна, но у вас нет доказательств, — продолжил я далее, — свидетели вашей первой ночи, боятся, а потому изворачиваются и лгут, что не будет оставлено без внимания, когда соберётся Собор.
— Я всё ещё король Франции! — возмутился он, — будет так, как сказал я.
— Хорошо, пусть, — притворно согласился я, — но тогда я описываю, что будет дальше. Папа собирает Собор, который находит изъяны в указанных мной документах, признаёт вас двоеженцем, что аннулирует ваш брак с Агнессой, поскольку в приоритете будет первая жена. Вы конечно возмутитесь, покричите, в ответ на это Папа отлучит всю Францию от церкви.
— Народ меня поддержит! — не очень уверенно ответил король, посмотрев на барона. Печальный Арман отрицательно покачал головой.
— Ну и сейчас не лето, жары нет, но думаю через пару месяцев, когда от общих могил, куда будут сваливать мертвецов, поскольку их нельзя будет хоронить на освящённой земле церквей, начнёт вонять, а те, кто не сможет венчаться в церкви решат, что они в общем-то не так уж и виноваты в том, что король напрасно упирается от восстановления справедливости, то у вас в стране начнётся недовольство, чаще всего сопровождаемое бунтами и голодом.
— Тогда какие же, хорошие новости, ты принёс Венецианец? — спросил Арман.
—
Ну, для начала, вы пообещаете их просто выслушать, — я повернул голову в его сторону, — я помню, что его величество весьма скор на расправу, в чём весьма схож с его венценосным соперником с острова неподалёку отсюда.— Хорошо, клянусь, — пообещал Филипп Август.
— Тогда есть два варианта приемлемых для вас развития событий, какой выбрать, решать вам. Первый — вы разводитесь с Агнесс, возвращаете Ингеборгу, спите с ней в одной кровати, без соитий, а этим самым делом занимаетесь с любовницей, статус который появится у Агнесс, после возвращения королевы. Этим вы помиритесь с Папой, задобрите народ, который будет приветствовать страдалицу-королеву, и очень сильно упростите себе жизнь в будущем.
Агнесса от моих слов, заплакала навзрыд и нам пришлось прерываться, чтобы её успокоить.
— В чём же тогда польза мне? — хмуро поинтересовался король.
— Я скажу Папе, что вашим условием воссоединения, будет признание наследниками детей от Агнесс и он пойдёт на это, — заверил я его.
— Это конечно хорошо, но мне всё же не очень нравится этот вариант, — пробурчал он, — какой второй?
— Второй, — задумчиво произнёс я, — второй — долгий, сложный, требующий от всех усилий и главным образом не очень нравится мне, поскольку придётся пахать больше всех именно вашему покорному слуге. Все окажутся в плюсе, кроме меня.
— И всё же сеньор Витале? — королева спросила между всхлипами, — что вы ещё придумали?
Глава 28
— Дать Ингеборге другое королевство, — нехотя ответил я, — только на этом условии она сама согласна дать развод.
— Где я ей возьму другое королевство? — изумился король, — совсем ведьма из ума выжила.
— Ну, скажем королевство найти не такая уж и большая проблема, — хмыкнул я, приковывая к себе взгляды всех присутствующих в комнате, — она даже показала на него — это Польша. У Кнуда VI Датского есть права на этот престол, как впрочем и у самой Ингеборги. Её мама Софья Полоцкая, дочь новгородского князя Владимира Всеволодовича и Рыксы, дочери Болеслава III, который является представителем династии Пястов, имеющих право на Польский престол.
— То есть casus belli у неё есть, претендовать на корону, только кто отправится в такую даль, да ещё и воевать за непонятные земли? — спросил он, — война дело крайне затратное. А у этих варваров и взять-то нечего, до сих пор в шкурах наверно бегают.
— Всё верно ваше величество, — согласился я, — кроме того плюса, что у них сейчас период раздробленности и земля поделена на восемь княжеских уделов, приличным людям там делать нечего.
— И поэтому вы спрашиваете у его величества, какой интерес вам туда идти покорять эти земли? — первым догадался его советник.
Взгляды обоих величеств обрели ясность, Агнесс даже перестала плакать.
— Став Ингеборгой Польской, она предложит вам воссоединиться с ней, вы с прискорбием ей откажите, сказав, что не можете оставить Францию и свой народ, затем оба попросите развода у Папы, а получив его, снова женитесь на Агнесс, — закончил я.
— Дорогой? — королева умоляюще посмотрела на Филиппа.
— Это вариант хоть и правда сложен, но мне нравится больше, — он внимательно посмотрел на меня, — теперь осталась, как я понял, только одна проблема. Как уговорить тебя воевать за меня и моё счастье, поскольку сам я не потяну войну на два фронта. Ричард мне в затылок дышит.