(Не) Все могут короли

Граф потерялся, как ко мне обращаться, но ему помог мой военачальник.

— Его высокопреосвященство, архиепископ Венецианский, — с улыбкой представил он нас, — хотя думаю для Франции, сеньор Витале более известен под своим прозвищем — Венецианец.

На лицах дворян отразилась смесь удивления, вместе с пониманием наличия войска за моей спиной. Они тут же стали более учтивы и конечно же пригласили меня в город, прежде чем мы попадём в Луврский замок.

— Ваше высокопреосвященство, — когда мы, в сопровождении присоединившихся остальных дворян, двинулись дальше, со мной рядом ехали те двое, с которыми я познакомился первыми.

— Слушаю вас дорогой Шарль, — я снова натянул на себя маску доброго священника, которую отрепетировал ещё в Барселоне.

— Так это ваша армия осадила город? — скосился он на всадников позади, привлекающих всеобщее внимание своим видом.

— Просто дожидалась меня, — улыбнулся я, даря благословление женщине, которая вытянула младенца на вытянутых руках. Счастливая, она отошла в сторонку, а её место тут же заняли другие. Пришлось мне ненадолго отвлечься от разговора и громко повторяя молитвы, крестить и благословлять всех, кто этого хотел. Только когда ажиотаж с младенцами хоть немного спал, я повернулся, к терпеливо ожидающему меня дворянину.

— Я побывал в гостях у одной своей хорошей знакомой, в Англии, поэтому был вынужден разделиться с отрядом. Но они вовсе никого не осаждали, — удивился я, — просто встали на постой. Ни хулиганят, ни грабят, идеальные послушники.

— Послушники? — не понял он.

— Да, они все мои послушники, — ответил я, — просто мирные и благочестивые ребята, пожелавшие принять вскорости сан священника.

Шарль скептически посмотрел на сытых, хорошо вооружённых мордоворотов, которых набрал мне сеньор Бароцци и осторожно поинтересовался.

— А много ли с вами прибыло таких послушников, ваше высокопреосвященство?

— Что-то около десяти тысяч пеших и тысяча на осликах.

— Это ослики? — он указал на неплохих скакунов, под сёдлами сопровождающего нас конного отряда.

— Ну, по крайней мере, я их так называю, — тепло улыбнулся я ему, — я не сильно хорошо разбираюсь во всей этой военной атрибутике.

— Угу, ясно, — он отъехал, присоединившись к группе французских аристократов, о чём-то с ними переговорил, и вернулся ко мне.

— Прибыл гонец от его королевского величества, — сообщил он мне, — он просит легата Папы по возможности, посетить его в Лувре.

— Что же, благодарю вас за интересную экскурсию Шарль, — смиренно кивнул я, — будет не очень красиво с нашей стороны, заставлять его величество ждать.

Он кивнул, громко командуя развернуть отряд, направляя его в нужную сторону.

* * *

Узнавание произошло и в этот раз, едва носилки внесли в тронный зал. Сам Лувр не особо меня впечатлил, что-то я начал не замечать всю эту позолоту и побрякушки кругом. Только в отличие от Ричарда, Филипп Август был более сдержан в своих эмоциях, но тем не менее руки его дрожали, когда он представлял мне свою жену и ближайших сановников.

Я перевёл взгляд на нынешнюю королеву. Привлекательная, молодая, явно меня опасается, но ничего в ней не было такого, на чём я мог остановить свой взгляд.

— Рад вас приветствовать ваше величество, — я склонил голову, — прошлый раз наше знакомство было омрачено трагической гибелью ваших людей, надеюсь в этот раз мы с вами преломим копья, только в беседах.

Филипп II Август, вздрогнул от такого намёка, но твёрдо на меня посмотрев, заверил, что так оно и будет. Передав через слуг рекомендательное письмо от Папы, я дождался, когда его зачитают королю, и затем вернут мне обратно. Руки Филиппа после оглашения воли Иннокентия III о необходимости вернуть Ингеборгу Датскую на супружеское ложе во дворец, начались вздрагивать ещё чаще.

— Чтобы мы окончательно забыли разногласия между нами, позвольте преподнести вам подарок, — спросил я его, чтобы прервать неловкую паузу и он кивнул.

Я попросил сеньора Бароцци, который испытывал наслаждение от этой встречи, словно попал в молодость, передать мне предмет, имеющийся у него. Тот, распутывая ткань, протянул мне меч в ножнах.

— Этот меч, ваше величество вы отдали мне тогда при Руане, — я протянул его перед собой и по жесту короля один из аристократов взял его и поднёс ему, — поскольку он был без ножен, я взял на себя смелость подобрать ему достойную защиту и возвращаю его вам, как жест своей доброй воли.

Король выдвинул клинок, убедился, что это действительно его меч и даже не обратил внимание на ножны, сами по себе являлись предметом ювелирного искусства.

— Благодарю вас легат, — сухо поблагодарил меня он, стараясь скрыть волнение, — только позвольте поинтересоваться, ваше войско возле Парижа, тоже ваш жест доброй воли? Как-то оно слишком большое для свиты, что была заявлена вами в сопроводительных документах от Святого престола.

— Это послушники ваше величество, — скромно ответил я, придерживаясь своей линии, — просто послушники, которые идут за мной, внимая священным словам Евангелие, которые я читаю на привале.

Рядом со мной закашлялся сеньор Бароцци, я посоветовал ему выпить воды или не мешать нам. Тот краснея, зажимая рукой рот, покивал головой. Взгляды, которыми меня окидывали придворные, были явно недружественными, их мало обманывали мои слова, поскольку вооружение и снаряжение воинов могли отличать по виду, а оно на моих воинах было всё первоклассное для данного времени.

— И всё же, можно попросить, убрать ваших, — он споткнулся, но всё же выговорил, — послушников подальше от Парижа, они немного смущают наших добрых подданных.

— Всё будет зависеть от наших с вами бесед ваше величество, — я склонил голову пред ним, — Святейший отец был весьма опечален вашим последним письмом к нему и нежеланием примириться с женой.

После моих слов, королева, сидящая рядом с Филиппом едва не упала в обморок, её срочно подхватили фрейлины и вывели из зала. Лица придворных всё больше налились злостью. Это понял и правитель, как и то, что нападение на легата Папы, прямо в королевском дворце, в то время когда он просто мирно разговаривает, будет началом конца для его спокойной жизни. Такое Священный престол не оставит без отмщения.

— Чтобы ускорить этот процесс, мы могли бы переговорить завтра? — поинтересовался он, — сегодня я понимаю, вы с дальней дороги, устали.

— Нет, — остановил я его, — я буду рад поговорить с вами немедля ваше величество.

Он поднялся с трона и объявив конец аудиенции, оставил себе только одного, скромно одетого человека, чем невероятно удивил меня. Когда меня занесли в его кабинет, то я сразу увидел, что в отличие от такого же у Ричарда, король здесь точно бывает и даже видимо ночует, поскольку диваны выглядели весьма потёртыми на вид.