Не жди меня, мама, хорошего сына

— Мне завтра на службу.

— Так мой дом еще ближе. Завтра от меня и пойдешь…

— Нет, мне брюки погладить нужно…

— Я поглажу… — сказала она. И, немного подумав, уточнила: — Брюки поглажу.

Все-таки она сдвинулась с места, заглянула в санузел. Поморщилась, пальцами сжав ноздри.

— Как ты здесь живешь?

— Так и живу, — сконфуженно пожал он плечами.

— Я понимаю, присяга, трудности, связанные со службой в органах… Но это же не значит, что ты должен жить в дерьме…

— Зато недорого. Всего две тысячи рублей. Кофе будешь?

— Буду. Но если сама сварю. У себя. Но с тобой…

— Вари. У себя. Но без меня… Извини, я очень устал…

* * *

— Извини, я очень устала…

Матвей попытался привлечь к себе Марго, но получил отпор. Оттолкнувшись от него руками, она сделала несколько шагов назад.

Он угрожающе свел брови.

— Устала?! От чего ты устала?.. Может, все-таки было?

— Не было ничего. И не устала я. Это я его передразниваю… Он сказал, что устал. И я говорю… А может, и устала. Морально. Женщины очень переживают, когда их отвергают…

— Отвергают?.. Ты же сказала, вы на завтра договорились.

— Договорились… — обиженно усмехнулась Марго. — Это мне так хочется думать, что договорились. Завтра он обещал позвонить… А позвонит ли, вот в чем вопрос?

— Я бы тебе позвонил.

— Но я же не с тобой должна закрутить, а с ним. Насчет него был уговор…

— Был и остается в силе, — отрезал Матвей. — Этот старлей мне нужен, и ты его мне подашь на блюдечке.

— А если нет? — пристально и со страхом посмотрела на него Марго.

Он мог бы сказать, что за «нет» она дорого заплатит. Но девушка не принадлежит ему на все сто, и неизвестно, чем обернется для него излишнее запугивание. Как бы к ментам с жалобой не побежала, а у него с ними и без того проблем хватает. Пока они только вьются над его головой с распахнутыми крыльями, но в любой момент могут нырнуть на него в высоты и заклевать если не до смерти, то до больничной койки в тюремном лазарете… Он должен был соблюдать осторожность хотя бы в тех случаях, где можно обойтись без грубости.

— Останешься без денег. И без моей любви… Или без чего-то одного, на выбор…

— Тогда уж лучше… — Марго нарочно затянула паузу.

— Что лучше? — не выдержал он.

— Даже не знаю, что лучше…

— Иди ко мне, я объясню…

Эта красотка по-прежнему притягивала к себе с силой земной гравитации. Может, потому, что Матвей так и не смог познать ее в полной мере. Может, потому, что девушка на редкость хороша. Может, и то, и другое…

— Не пойду.

— Почему?

— Потому что я тебе больше не нужна.

— Кто тебе такое сказал?

— Ты. И не сказал, а сделал. Если б я была тебе нужна, ты бы не подставил меня под Косыгина…

— Да, я тебя подставляю, но, заметь, не подкладываю.

— С мужчинами по-другому нельзя. Сначала ты перед ним стоишь, потом ты под него ложишься…

— Да, но ты же под меня не легла.

— Так меня под тебя не подставляли. И денег мне за тебя не обещали.

— Я тебе дам денег, за себя.

Матвей чувствовал себя кретином. Он — человек, перед которым склоняются сильные, — позволяет какой-то девке водить себя за нос. Давно бы уже мог влепить ей пощечину, сбить глупый кураж и уложить в постель…

— Нет, нужно, чтобы кто-то другой дал, не ты, — продолжала дурачить его Марго.

— Если кто-то тебе даст деньги за меня, у тебя ничего со мной не выйдет. Как не выходит с Косыгиным… — в пику, язвительным тоном сказал он.

— Считай, что ты меня обидел.

— Да, но я могу тебя утешить.

— Хорошо, я согласна…

— Я покажу тебе, что значит настоящий мужчина.

— Отлично.

— Тогда расслабься и иди сюда.

— Сегодня не могу. Сегодня у меня очень сильно болит голова.

— Ничего, я вылечу.

— Ты не понимаешь, если у меня болит голова, то я ничего не запомню. А если не помнить, то какой смысл начинать?

Матвей понимал, что Марго снова «крутит динамо». Но переключить ее с «холостого» хода на «рабочий» не решился. И, когда она ушла, вызвал к себе в кабинет более податливую танцовщицу…

* * *

Громила на входе даже не стал спрашивать документы, посторонился без лишних слов. Появившийся начальник охраны угодливо сопроводил Степана и его спутников к лифту, вместе с ними поднялся на второй этаж, оставил в директорской приемной, сам зашел в кабинет.

Вернулся Анатолий минут через пятнадцать. Виновато улыбнулся, позерски сомкнув на груди свои кулачищи.

— Господа, Матвей Кириллович изволит принять вас в конференц-зале.

— Прикалываешься, Антипов? — глумливо спросил Комов. — Какие мы тебе господа? Мы для тебя граждане начальники. Забыл, как срок на Колыме мотал? Могу напомнить.

— Ну, что было, то было, — ничуть не смутился начальник охраны. — Другая жизнь, другие нравы…

— Жизнь, может, другая, а нравы те же… Пошли!

Битков ждал незваных гостей в кресле во главе конференц-стола. По правую от него руку сидел слащаво улыбающийся мужчина с холеной физиономией, по левую — симпатичная женщина в деловом костюме, с высокой прической и хищными глазами.

Поднявшись со своего места, Битков предложил садиться Степану и его спутникам. Холодный взгляд, на лице полное безразличие к происходящему.

— Прошу, господа!

— И этот туда же, — усмехнулся Комов.

Женщина глянула на него с таким остервенением, что даже Степану стало слегка не по себе.

— Посторонних я бы попросил удалиться, — сказал он.

— Это не посторонние, — парировал Битков. — Это мои адвокаты.

— Квашнин Георгий Максимович, — представился мужчина.

— Карелова Лидия Ивановна, — назвалась женщина.

— Так что если какие-то вопросы, то через них, — с трудом сдерживая насмешку, сказал Битков.

— Но сначала вопрос у меня: кто вы такие и зачем пришли к господину Биткову? — строго спросил Квашнин.

— Начальник Битовского ОВД, подполковник Круча, — с невозмутимым видом ответил Степан.