Не злите добрую колдунью

И, починяясь этой силе, огонь начал медленно съеживаться. Уходил неохотно, выплевывал снопы искр, вспыхивал то с одной, то с другой стороны, надеясь, что новые языки не заметят и не затрут. Но в конечном итоге стих и исчез. В воздухе, только-только наполненном запахом грозы, разливалось зловоние пожарища.

— Кхм… — Я кашлянула и проговорила: — Всегда говорила: хорошо то, что хорошо заканчивается.

Огласив окрестности предсмертным хрипом умирающего дракона, крыша с хрустом провалилась вниз, оголив каминные трубы. Они-то, в отличие от нас, не дрогнули. Брызнула почерневшая от огня черепица. Нам под ноги отлетело несколько осколков. Пространство постепенно успокоилось, и воцарилось молчание, отдающее предчувствием большого скандала.

— Ну… — протянула я, пытаясь отыскать хотя бы что-то положительное в возникшей проблемке, — у тебя еще остался первый этаж.

Неожиданно дом заскрипел, как-то подозрительно вздрогнул. С ужасающим грохотом, оборвав одеяло плюща и подняв облако пыли, рухнул кусок стены. Сквозь завесу виднелись обнажившиеся внутренности: кусок холла на первом этаже и пустая комната с нетронутым разрушением камином — на втором. Доски, камни и мусор засыпали дорожку под окнами. Разломанные кирпичи скатались к огороду и погребли под собой растения.

— Что сказать? — Я вытянула губы трубочкой, на самом деле понятия не имея, что именно стоило говорить, когда от целого дома осталась только часть. — Обалдеть.

Нет, конечно, мысленно я желала отправить ведьмовской дом к демоническим праотцам, но никогда не думала об этом всерьез. Скажу больше, мы жили практически в гармонии. Он портил деревенский вид, а я никогда не лезла к нему с колдовством.

— Я не виноват, — немедленно снял с себя вину Нильс, видимо, где-то чуточку понимающий, что с заклятиями слегка напортачил. — Колдовал, как меня учили.

Ведьмак развернулся ко мне всем корпусом. В глазах горела ненависть.

— Хорошая идея, говоришь? — прорычал он и указал в трясущегося школяра не менее трясущимся от ярости пальцем. — Без году чародей? Уверен, конец света в итоге начнется с хорошей идеи, которая придет в твою голову.

Нильс вжал шею в плечи и начал бочком продвигаться ко мне за спину. Так обычно прятался Йосик, когда понимал, что дело плохо, и ему грозит вечный беспробудный сон.

— Понятно, что дом жалко, но ты же не планировал здесь оставаться надолго… — примирительно подняла я руки. — Или планировал?

— Светлые, прокляну… — в тихом бешенстве, грозящем перерасти в бешенство неудержимое, процедил Фентон и двинулся в сторону разрушенного жилища.

Я пожала плечами и, подхватив грязный подол, отправилась к своему. Нильс, пыхтя, поплелся за мной следом. Он ступал тяжело, под его ногами хрустели сломанные ветки.

— Разве мы не должны ему помочь? — спросил он.

— Проклянет, — равнодушно бросила я.

— Понимаю… — промычал Нильс. — Мы ему уже достаточно помогли.

В доме царили тишина и темнота. После сухой грозы домашняя нечисть не подавала признаков жизни. Щелчком пальцев я зажгла свет и поморщилась: после ночной мглы даже бледная магическая лампа показалась демонски яркой.

— Госпожа Агата, а можно очень личный вопрос? — жалобно протянул Нильс, остановившись на пороге.

— Что еще? — повернулась я к нему.

Со школяра успел слететь чрезмерный столичный лоск. Скажу больше, Нильс выглядел оборванный и ободранным. В прямом смысле этих слов. После боя с колючей малиной поперек левой щеки тянулись длинные царапины, а на грязных брючинах торчали репьи. Я и не догадывалась, что у меня где-то вызрел репейник.

— Где я буду спать? — замявшись, спросил Нильс и почесал обожженную крапивой руку.

— Ты хочешь спать в здесь? — удивилась я.

В моем идеальном плане, в котором не было разрушено ни одного дома, сразу после обряда школяр отправлялся по направлению к Круэлу и не занимал место в доме, рассчитанном на одинокую чародейку с нечистью в форме мебели.

В лице Нильса появилась неподдельная паника:

— Но не могу же я лечь на улице.

— Там широкая скамейка возле забора, — любезно подсказала я.

— А как же злой ведьмак?

— Думаешь, он тебя облает и съест? — фыркнула я.

— Он клялся меня проклясть.

— Тогда возвращайся в город. Вряд ли он за тобой побежит, чтобы проклясть.

— Посреди ночи? — охнул он и схватился на сердце, словно собирался прямо на моем пороге отдать концы.

— В Круэле совершенно безопасно, — уверила я. — Нечисти нет. В смысле, вся нечисть живет в моем доме. А единственное известное мне умертвие обездвижено еще на седмицу, как минимум. Ты же доберешься до города за седмицу?

— За седмицу? — воскликнул Нильс. — Если мне по дороге попадется неизвестное вам умертвие?

— Вряд ли… — скептически покачала я головой, но для очистки совести уточнила: — Тебя учили их упокоевать?

— Было дело, — согласился он.

— Вот. Воспользуешься академическими знаниями. Очень полезная, к слову, штука. Счастливой дороги.

Школяр начал бледнеть на глазах и до побелевших костяшек вцепился в косяк. В общем, невеселая перспектива стать вкусной закуской для гипотетического умертвия подкосила Нильса. Он собрался рухнуть прямо мне под ноги, изобразив глубокий обморок.

Магом он был посредственным, поваром непроверенным, но лицедеем точно талантливым. Зря не пошел по цирковой стезе, сбежал бы от маменьки с бродячими артистами, не пришлось бы сейчас изображать трагедию.

— Господи, ладно, — сдалась я. — Откуда вы только беретесь такие, нежные создания? Идем.

Нильсу резко похорошело. На второй этаж он поднимался бодрячком и головой крутил с большим любопытством. Мы прошли мимо открытой двери в мою спальню. Школяр попытался что-то крякнуть.

— Нет, — сухо объяснила я и, минув туалетную комнату, толкнула дверь в единственную свободную комнату. — Можешь сегодня спать здесь.

Свет озарил маленькую комнатушку со свисающими с балок пучками трав, заготовленных на зиму (некоторые, должна с прискорбием признать, были заготовлены еще к позапрошлой зиме). Окно скрывала глухая ставня, и спертый воздух трепетно пах сухим разнотравьем… Соломой он, в общем, пах, как на сеновале. Обстановку составляли свисающие веники и два сдвинутых к стене дорожных сундука.

Нильс замялся, но все-таки промычал:

— Здесь нет кровати.

— Зато я точно знаю, где есть кровать, — живенько поделилась я. — В городском трактире. Дивное местечко. Шумное, правда. Но. Когда я там ночевала, посетители вели себя тише воды ниже травы. Очень понятливые люди, если их вежливо попросить не орать. Главное, при этом призвать магию.