Небесный принц

– Мессир, у нас нет иного выхода! Народ надеется на вашу защиту!

– Выхода действительно нет. Что же, вы комендант крепости, так что готовьте её к осаде. Пусть Симон немедленно сообщит в Амби, Безье и Нарбонну о приближающейся опасности!
– и мессир Транкавель, виконт Безье, Каркассона и Разеса, вассал графа Тулузского и правителя Арагона, властным жестом указал мне на дверь.

Я отправился в западную крепостную башню, где в одном из помещений верхнего яруса проживал брат Симон. Ученый катар практически постоянно находился при устройстве, предназначение которого состояло в обеспечении связи между замками Лангедока, расположенными на большом расстоянии друг от друга.

Выслушав моё приказание, брат Симон нанёс на лист пергамента десяток латинских букв, которые в зашифрованном виде означали сигнал рыцарям Лангедока немедленно подготовить все силы для отражения вражеской агрессии.

Взяв небольшой деревянный ящичек с отверстиями в стенках, который всегда находился у него на виду, Симон прошёл в соседнюю комнату. Там, возле окна, на треноге стоял узкий желоб из полированной меди. На внутренних стенках желоба, расположенного под небольшим наклоном, в шахматном порядке были выгравированы буквы латинского алфавита.

Симон снял сплетенную из соломы крышку - на дне ящика, устланного свежими виноградными листьями, сидели улитки. Вытащив одну из них, Симон поместил её на площадку в начале желоба. Выждав, пока улитка покажет рожки, он, придерживая её за панцирь, осторожно кольнул моллюска в шею остро отточенной палочкой. Улитка на мгновение замерла и тут же втянула тело в раковину. Через несколько секунд рожки показались снова, и Симон еще дважды проделал с улиткой то же самое.

Я знал, что в это же самое время улитки, находившиеся в таких же ящичках в других замках и крепостях Лангедока, начали проявлять беспокойство.

Человек, ответственный за связь между крепостями, выбирал одну из них и помещал её в начало такого же желоба. Приготовившись записывать, он наблюдал, как улитка медленно ползет от начала к концу желоба.

Сверившись с записью, которая начиналась с буквы P, Симон отправил улитку в путь вниз по желобу. Как только она поравнялась с соответствующей буквой на стенке желоба, он снова уколол её. В тот же момент все улитки, совершающие свой путь по желобам, расположенным в десятках лье от Каркассона, замерли у той же буквы, и их смотрители записали её как начало сообщения.

Придерживая улитку на месте, Симон выждал несколько секунд и снова поместил её в начало желоба. Следующий укол ожидал улитку у литеры R.

Ульрих Шмидт. Вадуц. Лихтенштейн. 13 марта 1980 года.

"Следующий укол ожидал улитку у литеры R", - дописал я и шумно выдохнул. Я нахожусь в самом трудном месте моего романа. Заранее прошу извинения у тебя, мой дорогой читатель, но сейчас я вымучиваю эпизоды, которые очень сложно описать простым доступным языком.

Герберт настаивал, чтобы все его рассуждения и описания научных исследований, на которых они основаны, были бы подробнейшим образом изложены в настоящей книге, и я изо всех сил пытался добросовестно выполнить это его требование.

Я потерял покой и сон, я зарылся в научные дебри, как усталый крот в твердую глинистую почву, я грыз гранит новых познаний, стачивая до основания последние зубы. Не смотря на поистине титанические усилия, я вскоре понял, что это бесполезно. Бесполезно рассказывать кому-либо то, что не можешь толком понять сам. А я все-таки гуманитарий, и точные науки вызывают во мне тяжелые приступы зубовной боли. Как образно выразился однажды мой коллега писатель: "Змеиные головки интегралов, ехидно посмеиваясь, преградили мне дорогу в высшую математику!".

Я устал и поэтому решил подарить себе пару дней отдыха. Мы с женой поехали в Давос, и я провёл два замечательных дня в расслабленной неге: посещал термы, грелся в турецкой бане, насладился индийским массажем, пил пиво с сосисками и ел сырное фондю .

В результате водоворот моих растрепанных мыслей принял, наконец, плавное и размеренное течение, и в моём отдохнувшем мозгу возникло решение проблемы. Как сказал один умный издатель, каждая формула, приведенная в книге, уменьшает количество ее читателей наполовину. А я совсем не хочу терять тебя, мой драгоценный друг! Мне кажется, и Герберту этого тоже бы не хотелось. Поэтому я оставлю бесплодные попытки поумнеть в моем уже довольно почтенном возрасте. Я стану писать только о том, в чем сумел разобраться, и постараюсь изложить то, что понял сам, как можно доходчивей. Тем более что это не только самое трудное, но и самое важное место нашего повествования. Ведь здесь говорится о том, как Герберт нашел Бога. Можете мне не верить, но и я нашел Его вместе с моим героем!

То, что я знал о Высшем Разуме, было подобно старой книге, взятой в школьной библиотеке, из которой самые нужные страницы вырвали на шпаргалки. Благодаря моему заказчику, Герберту фон Шлиссену, я разобрался в этом вопросе сам и теперь постараюсь передать Тебе своё понимание.

Герберт фон Шлиссен. Каса до Сол, Агонда Бич, Гоа, Индия, март 1979 года

– Итак, мой дорогой Герберт, защитники Лангедока разбирались в вопросе конфиденциальной передачи информации не хуже наших современников - "улиточный телеграф" позволял им своевременно принимать меры по борьбе с захватчиками. Это небольшое европейское государство на юго-западе современной Франции, населенное катарами, имело весьма малочисленное войско, однако успешно сопротивлялось Ватикану более 30 лет.

– Эрих, это просто какое-то сумасшествие - ты действительно считаешь, что подобным россказням можно доверять?

– Герберт, как ученый я ничего не принимаю на веру. Сначала я посчитал статью Фабрициуса увлекательной мистификацией, однако вскоре нашел информацию о том, что в 1878 году наш соотечественник Гуго Цайман опубликовал свой результат эксперимента над улитками. Он выстраивал их в цепочку, а затем раздражал первую улитку уколом в области хвоста, при этом все остальные улитки одновременно с ней поджимали "поджимали хвостики". Аналогичный результат наблюдался и с разделенными улитками, помещенными в удаленные друг от друга комнаты.

– Невероятно. Примитивнейшие создания, какие-то улитки, способны чувствовать друг друга на больших расстояниях!

– Представь себе! Сложно поверить, но это действительно так. В двадцатых годах нашего столетия французы осуществили сеанс ментальной связи между Европой и Америкой с помощью двух "алфавитов улиток", наборов, в которых каждой улитке соответствовала конкретная буква. В Париже пара будущих "однобуквенных" моллюсков сначала приводилась в соприкосновение друг с другом, тем самым образуя "брачную" пару. Затем их разделяли и один "алфавит" отправили за океан. В Европе на улитку, соответствующую, например, букве "А", воздействовали электрическим разрядом. При этом парная улитка, находящаяся в Америке в одноименном боксе, вела себя так, словно тоже получала удар током.

Наконец, в 1933 году в Берлине был проведен еще один эксперимент с улитками. Известно, что они являются гермафродитами, но при этом для запуска процесса размножения им помогает, так сказать, телесный контакт с другой улиткой, с другом или подругой, если угодно. Экспериментатор сначала создал такие пары улиток, а затем разъединил их. Одних представителей пар он помещал на белые клетки шахматной доски в одной комнате, других на соответствующие поля шахматной доски в соседнем помещении.

Стоило переставить улиток первой доски на черные поля, как улитки на второй доске неспешно перебирались на аналогичные. Подобный результат был получен и тогда, когда расстояние между парами улиток составляло 800 километров.