Небо в огне

– Хиф, опять ты за своё! – покачал головой Алсек, крепко сжимая его ладонь. – У нас, жрецов, полно работы, а будет ещё больше. Куши тоже забирают?

– Не бойся, не сожрут, - хмыкнул Глорн. – Будет возить припасы. Хвала богам, пока склады полны…

– Хоть бы они и опуссстели, моего кумана ты не получишшшь, - махнул хвостом Хифинхелф. – Ладно, Алсссек. Разойдёмссся мирно.

– Я буду навещать тебя, - пообещал жрец, неохотно отпуская его руку. – Глорн! Можно мне дойти с вами до Медной Крепости?

– Сссадисссь, - Хифинхелф похлопал по седлу. Куши недовольно рявкнул.

В опустевшем безмолвном городе склад легко было найти по шуму – только там сейчас грохотали камни, скрежетала бронза, трещал расщепляемый тростник, и ревел ветер, раздувающий пламя в очагах. Алсек смотрел на зернохранилища, на длинные здания, протянувшиеся между ними, на опоясавшие их наскоро сложенные стены с просветами меж кривых зубцов, на блики, пляшущие на крышах, - отсветы солнечного морока, прикрывшего Медную Крепость от взгляда с небес… «Вот так так,» - думал он, слушая, как кровь стучит в ушах. «Мы ведь смеялись, когда говорили, что это крепостные стены. Мы много смеялись…»

Странные уступы под окнами башен-зернохранилищ вытянулись и сомкнулись, превратившись в ограждённые балконы, что-то зловеще мерцало на крыше под сомкнутыми щитами из белесого хуллака, широкие проходы сузились, наполовину перекрытые раздвижными плитами. Ополченцы сновали вокруг, заделывая бреши, над Пряным Складом, превращенным в кухню, дым стоял столбом, на его крыльце, остругивая длинные тростниковые щепки, сидели те из кештенских беженцев, кто уже оправился от ран. Воин-Гларрхна стоял у опущенной дверной завесы Дровяного Склада и грозно щёлкал хвостовой клешнёй на пробегающих мимо.

– Хаэй! – Кхари Айча вышел на крыльцо и кивнул Хифинхелфу. – Вовремя, ящер. Вымой лапы и ступай в покои. Двое в горячке, Гванкар им поможет, а дальше дело за тобой.

– Клянусссь Куэсссальцином! – иприлор прижал кулак к груди. – Это сссрочно, Алсссек. Прощай, и сссмотри тут – не отправьссся в Кигээл без меня!

Пронзительный вопль с башни был ему ответом. Гларрхна-страж, оттолкнув ящера в тень навеса, вскинул руки, и его пальцы налились зелёным огнём. Что-то дробно застучало на ближайшей башне. Алсек взглянул вверх и увидел клин из полутора десятков мегинов. Огромные летучие мыши, выписав над крепостью круг, быстро снижались. Что-то капнуло ему на лицо, он утёрся и увидел на пальцах тёмную кровь.

Сухой перестук хвостовых клешней пролетел от стены к стене. Алсека оттолкнули, и он увидел, как вокруг двора смыкается кольцо воинов Гларрхна и Ти-Нау. Гванкар стоял среди них, окутанный солнечным пламенем, и жертвенный нож багровел в его ладони, будто обсидиан пропитался огнём.

– Хаэй! – крикнули сверху, и мыши попадали на мостовую, хрипя и судорожно дёргая усталыми крыльями. Алсек видел дыры в перепонках, запёкшуюся кровь и хлопья сажи, въевшиеся в мех. Люди, припавшие к спинам мегинов и вцепившиеся друг в друга, молча смотрели перед собой невидящими глазами. С головной мыши, стряхнув с себя руки двоих седоков, поднялся Гларрхна в почерневшей, обугленной броне, шагнул вперёд, схватился за грудь и опрокинулся на спину. Упасть ему не дали – двое хесков подхватили его под руки, но Алсек видел, как безжизненно мотнулась голова, а из пасти хлынула кровь.

– Наргейн! – Глорн с глухим стоном опустил оружие. – Наргейн, ты что…

Двое стражников подняли умирающего, Кхари Айча прикоснулся к его шее и молча качнул головой. Алсек, протиснувшись вперёд, увидел два обломка дротиков, торчащих из груди Наргейна. Кровь запеклась на его броне, и её не разглядеть было под сажей.

– Ради всех богов! – выдохнул человек, прилетевший с Наргейном, и, шатаясь, поднялся со спины мегина. – Помогите нам…

Голос показался Алсеку знакомым.

– Майгва Льянки?! – он бросился к пришельцу, но Кхари протянул руку, останавливая его. На лице Майгвы белели пузыри ожогов, его левая рука была перевязана окровавленными листьями.

– Наргейн… восточные ворота Кештена… Бездна вас пожри, что у вас там творится?! – не своим голосом взвыл Глорн. Гванкар повернулся к нему, и стражник, вздрогнув всем телом, отступил на шаг.

– Отнесите раненых в покои! – приказал старший жрец. – Кто может говорить? Кто расскажет, из какой битвы вы спаслись?

– Я могу говорить, - невысокая женщина в расползающихся обугленных лохмотьях отмахнулась от ополченца и поднялась во весь рост. – Я не ранена, другими займись… Мы из кештенского дома зелий – все, кто выжил. Четверо – целители, десятеро раненых воинов было с нами, считая Наргейна. Двое умерли в пути, и Наргейн… он… что с ним?

– Он в чертогах Куэсальцина, среди воинов вечного огня, - склонил голову Гванкар. – Вы были в доме Явар Эйны? Как вышло, что вам пришлось сражаться?

Женщина судорожно вздохнула и мотнула головой.

– Всё… дома Явар Эйны больше нет, ничего нет, кроме пепелища. Они взломали последние стены… сегодня, на рассвете. Наргейн прикрывал нас от огня, он – последний… больше у Кештена нет воинов.

Тихий ропот пронёсся по строю Гларрхна. Подбежавший ополченец вручил Алсеку пустой кувшин и толкнул его к водяной чаше. Жрец поспешил туда, но всё, что говорили во дворе, было ему слышно.

– Дом зелий Эхекатлана рад вам, - отозвался Кхари Айча. – Значит, Кештен погиб… Что стало с Явар Эйной?

Кто-то скрипнул зубами и застонал от боли.

– Он сбежал! – выкрикнул Майгва, вырвавшись из рук ополченцев. – Сбежал на своём корабле, когда пала первая стена! Мы видели золото в небе… Скажи им, о Тамайя!

– Тамайя Кхаса?! – изумлённо выдохнул Глорн, и Алсек вздрогнул и вытянул шею, выглядывая легендарного алхимика в толпе.

– Это правда, - бесстрастным голосом сказала женщина. – Мы видели его корабль улетающим прочь ещё на закате, и он не вернулся. Больше у Кештена нет ни стен, ни повелителей.

Руки Алсека внезапно ослабли, и он еле успел поймать падающий кувшин, выплеснув на себя половину воды. Её холод привёл его в чувство. Пробегающий мимо Гларрхна шагнул было к нему, но жрец мотнул головой, и тот помчался дальше.

– Я услышал вас, алхимики из Кештена, - голос Кхари не дрогнул. – С вами будут говорить другие, но сейчас – отдохните. Здесь вдоволь воды и еды, пока ещё достаточно лекарств. Даакех Гвайкачи узнает о вас и о делах в Кештене.

«Явар Эйна бросил свой город…» - Алсек огляделся, высматривая Хифинхелфа, но иприлора нигде не было. В небе, разгоняя багровую дымку, гигантским белым диском вспухало солнце, и тени под ним бледнели, впитываясь в камень. «Ханан Кеснек, сын Солнца… возможно ли это?!»

…Алсек Сонкойок провёл последнюю ночь под крышей своего дома, опустевшего и как будто похолодевшего, как тело, лишённое жизни. Ему даже было не по себе, и он долго ворочался в постели, слушая мертвенную тишь. Тонкий вой сигнального рога поднял его до рассвета, и он накрепко закрыл изнутри ставни, прежде чем спуститься во двор. Ненадолго задержался, чтобы снять и свернуть дверные завесы и убрать их в кладовку, подальше от огня, если он прольётся с неба в переулки.

Все уборщики давно ушли в ополчение, и пыль свободно гуляла по неметёным улицам. Ровный слабый ветер дул с востока, и в городе пахло гарью. Где-то в отдалении тоскливо завыл демон-падальщик, и другой ответил ему из-за южных ворот.