Нечто из Рютте

Солдат сидел огорошенный, не зная, что сказать. Он даже не знал: верить ли во все это или пошутить в ответ на предложение барона.

– Когда получите рыцарское достоинство, – продолжал барон, – я отдам вам дочь и с ней землю.

Волков все еще не верил своим ушам, потому что все это не укладывалось у него в голове. Потому что быть такого не могло! Никогда и нигде не отдают бароны своих дочерей за простолюдинов. Тем более давая за них в приданое мужиков и земли.

– Что вы молчите? – спросил барон. – Думаете, не отравит ли она вас после свадьбы?

– Мне надо подумать, – наконец произнес Волков, так как думал-то он как раз не об этом.

– Я знал, что вы так скажете. Вы всегда думаете, прежде чем ответить, вы умный. А что это за бумаги? – Он взял кипу бумаг и стал читать.

Читал он с трудом, но с каждым прочитанным словом его лицо менялось. Наконец он взглянул на солдата.

– Где вы это взяли?

– Забрал у трактирщика, тот выкупил эти расписки у Соллона, но по дурости своей при свидетелях ляпнул, что Соллон дал ему их на хранение. Так что они ваши.

– Надо посчитать, сколько здесь, – оживился барон.

– Здесь бумаг на сто шестьдесят один талер. Это все ваши долги?

– Не знаю, – сказал барон с радостью. – Надеюсь, что так.

– Как не знаете? – удивился Волков.

– Так и не знаю. Делами занимался Соллон, он работал на меня долгие годы. Был нам как член семьи.

– Он обворовывал вас. И, судя по всему, не очень мелочился. – Солдат встал.

Барон тоже встал, подошел к камину и швырнул пачку бумаг на тлеющие угли.

– Кто ж мог знать, что он такой, – произнес он и вздохнул.

«Любой, у кого есть мозги, мог знать, что он такой», – подумал солдат.

Волков шел по двору очень медленно, он находился под впечатлением от предложения барона. Честно говоря, он даже и представить себе не мог, что когда-либо кто-то может ему предложить рыцарское достоинство, землю и мужиков. Свой феод! Свой лен! Свой герб! И… такую строптивую, злобную, но такую обворожительную молодую женщину.

«Как это удивительно, наверное, иметь своих мужиков, своих людей, да и землю тоже. Сколько всего можно сделать, если у тебя в собственности есть люди, которыми ты можешь распоряжаться, тут главное не быть таким увальнем, как барон. Но главное – земля. Добрая земля. И река совсем рядом… Интересно, чего стоит купить баржу? Пусть река и небольшая, но ведь и баржу можно купить небольшую и возить товары на север к крупным портовым городам, где хорошая цена хоть на хлеб, хоть на сыр, да хоть на что угодно, а не продавать все за полцены местным плутам. А хмель! А сено! А если лошадей завести», – мечтал Волков. Но из этих приятных грез его бесцеремонно вытащил Ёган:

– Господин, тут к вам мужик.

– Что еще? – недовольно сказал солдат, а увидев мужика, спросил у того: – Чего тебе?

– Так я про это… про кожу.

– Про какую еще кожу?

– Ну, я это, кожу скорняку отнес коровью, скобленую, моченую, все как положено.

– И что?

– Так хочу деньги получить.

– От скорняка? Он что, не отдает деньги?

– Нет, от вас хочу или от кого еще, – неожиданно заявил мужик.

– Ты что, дурак? Чего мелешь? Я-то тут при чем? – начал злиться Волков. – Скорняку отдал, у скорняка и забери.

– Так я это… Шкуру-то отдал, – начал было мужик, но его перебил Ёган.

– Господин, – сказал тот, – управляющий Соллон велел всю кожу сдавать скорняку, а платил за нее сам, у нас так давно уже заведено.

– Во-во, – согласился мужик – прошу выдать мне семь крейцеров.

– Ты ври-ври, да не завирайся, – осадил его Ёган, – с чего семь-то? Семь платили за бычью, а ты коровью за семь продать хочешь. У тебя и корова была задохлая.

– А чего это задохлая? Добрая была скотина. Знаешь, сколько я с нее мяса взял?!

– Так, замолчали оба, – прервал разговор солдат, – я ничего платить не буду.

– Как же так? – искренне удивился мужик. – А кто ж заплатит?

– Скорняк. А не заплатит, так забери у него кожу обратно.

– Вот те на. – Мужик развел руками, он был явно разочарован. – Раньше управляющий сразу платил, а теперь вон оно как.

– Иди, – сухо сказал Волков, которого начинал раздражать этот мужик.

– Ну вот тебе и «здрасьте», – продолжал мужик.

– Иди, иди ты, ради бога, – толкнул его в спину Ёган, – не доводи до греха господина коннетабля.

Мужик пошел, но продолжал бубнить:

– А вот при господине управляющем Соллоне так сразу платили.

Волкову захотелось врезать мужику, но он сдержался и пошел в людскую завтракать.

Стражники и дворня поели уж давно, и на первом этаже донжона был только сержант. Сидя за длинным столом, он пил пиво. Кухаренок принес солдату почти не соленую гороховую кашу с постным маслом и луком. Вся дворня и стражники завтракали такой кашей, а хлеб и немалый кусок колбасы другим не подавали, только коннетаблю. Солдат стал есть, нос от гороха не воротил. Горох, просо, бобы, чечевица – главная солдатская еда. Он к ним привык, а вот пиво в замке было доброе. Волков ел и пил не торопясь, снова погрузившись в размышления о собственном феоде. И ему вдруг очень захотелось посмотреть землю, что обещал барон в приданое за Ядвигу. И опять от этих приятных мыслей его оторвал Ёган:

– Господин.

– Ну? – Солдат отложил ложку.

– Опять к вам мужики.

– Опять с кожей?

– Нет, другие.

– Ну, зови.

В донжон вошли четыре мужика, остановились у стола, один из них тихо сказал, заглянув в тарелку солдата:

– Вишь, тоже кашу кушают.

– Горох, – подтвердил другой так же тихо.

– Чего вам? – спросил Волков.

Самый высокий из мужиков произнес:

– Ну так как, ехать нам резать орешник или как?

– А я-то откуда знаю, – искренне удивился Волков.

– А кто ж знает? – еще больше удивился мужик. – Мы ж уже семьи собрали, запрягли два воза, коли не надо, так и скажите, что не надо.

– Вам Соллон велел?

– Да, – закивали мужики. – Соллон, Соллон.

– Ну так езжайте, режьте орешник.

– Тогда значит, раз орешник мы нарежем два воза, то более на барщину до урожая ходить не будем, так? – уточнил высокий мужик.

– Ладно, привезешь сюда орешник, решим что-нибудь, – пообещал Волков.

– Так что, орешник сюда везти? – опять удивились мужики. – А разве не в монастырь?

– В монастырь? – в свою очередь удивился солдат.

– Так стройка-то в монастыре. Орешник в клети под штукатурку пойдет.

– Ну, везите в монастырь, – ответил солдат и, подумав, спросил: – А монахи с вами за орешник рассчитываются?

– Нет, – мужики даже засмеялись, – мы же за барщину работаем. А про деньги управляющий сам с монахами договаривался.

Все было непонятно и запутанно. Солдат опять стал раздражаться.

– Идите, режьте и везите в монастырь.

– А барщина как же? – не унимались мужики.