Нечто прекрасное

– Они в порядке?

Секунду помедлив, он заговорил:

– Их почти не задело. Жена была немного потрясена.

– Их?

– Дома маленькая девочка.

– Насколько маленькая?

– Три недели.

– Готова поспорить, вы беспокоились.

– Я был в ужасе, – сказал он, уставившись перед собой. – Я заглядывал к ним. Небольшое повреждение на крыше. От града пострадал новый минивэн.

– О, нет. Мне жаль.

– Он был не новым. Просто купили недавно. Ничего особенного.

– Хорошо, – сказала я. – Я рада. – Я посмотрела на часы в радио, почувствовав, как мои брови взлетели вверх. – Прошло два часа. – Я закрыла глаза. – Эта поездка должна была быть поездкой. Я бросала намеки налево и направо.

– Зачем?

– Чтобы он спросил меня … сделал предложение.

– Оу , – нахмурился он. – Как долго вы были вместе?

– Почти три года.

Он фыркнул.

– Я сделал Александре предложение через три месяца.

– Она согласилась?

Он поднял бровь.

– Я нет, – сказала я, стряхивая засохшую грязь с рук. – Он просил меня до этого.

– Ой.

– Дважды.

Все лицо Рейеса сморщилось.

– Жестоко.

– Его двоюродный брат и моя лучшая подруга женаты. Они сбежали после ужасного происшествия в колледже, и я….

– Пожар?

– Да… вы слышали об этом?

– Альма Матер моего брата, помните?

– Верно.

– Итак, они поженились? И это оказалось плохо?

– Нет.

– Но это было сдерживающим фактором, чтобы выйти за парня которого вы любите?

– Ну, если вы так это понимаете…

– А как бы вы поняли?

– Его сосед по квартире, Трэвис, женился. Поэтому, сначала он вроде сделал предложение как отговорку, надеясь, что наши родители разрешат нам жить вместе. Мои родители не собирались разрешать… вообще. Но я не хотела выходить замуж, просто чтобы манипулировать ситуацией, как Трэвис и Эбби. Трэвис еще и его двоюродный брат, а Эбби – моя лучшая подруга, – я посмотрела на Рейеса , чтобы увидеть его выражение лица. – Я знаю. Это запутанно.

– Совсем немного.

– Потом он сделал предложение через три месяца, и мне казалось, что он спрашивает просто потому, что Трэвис и Эбби поженились. Шеп берет пример с Трэвиса. Я просто не была готова.

– Довольно честно.

– Теперь, – я издала долгий вздох. – Я готова, но он не предложит. Он говорит о том, чтобы стать футбольным селекционером.

– И?

– И, он уедет на приличную часть года, – я покачала головой, ковыряя свои грязные ногти. – Я боюсь, мы отдалимся друг от друга.

– Селекционер , да? Интересно, – он поерзал на сиденье, готовясь к тому, что скажет дальше. – Что в сумке?

Я пожала плечами, посмотрев на рюкзак у меня на коленях.

– Его вещи.

– Какие вещи?

– Я не знаю. Зубная щетка и одежда на выходные. Мы собирались к моим родителям.

– Вы хотели, чтобы он сделал предложение в доме ваших родителей? – его бровь снова поднялась.

Я выстрелила в него взглядом.

– И? Это уже кажется не разговором, а больше похоже на допрос.

– Мне интересно, почему рюкзак так важен. Это единственная вещь, покинувшая машину вместе с вами двумя. Он отдал его тебе, до того как его сдуло с перехода. Это важный рюкзак.

– Что вы пытаетесь выяснить?

– Я просто хочу убедиться, что не перевожу наркотики в своей машине.

Мой рот раскрылся и опять захлопнулся.

– Я вас обидел? – спросил Рейес , хотя его явно не волновала моя реакция.

– Шепли не принимает наркотики. Он почти не пьет. Он покупает одну бутылку пива и мусолит ее весь вечер.

– А вы?

– Нет!

Его это не убедило.

– Не обязательно принимать наркотики, чтобы продавать их. Лучшие дилеры не принимают.

– Мы не наркодилеры или контрабандисты, или еще кто –то вроде них.

Рейес свернул на обочину рядом с затопленным Чарджером. Вода и мусор вплывали в открытые окна.

– Потребуется большой ремонт. Как он собирается оплачивать его?

– Он и его отец любят старые машины.

– Ремонтный проект для воссоединения отца и сына? За все заплачено деньгами отца?

– Им не нужно воссоединяться. Он очень близок с родителями. Он был хорошим ребенком, и он даже лучший мужчина. Да, у них есть деньги, но у него есть работа. Он обеспечивает себя.

Рейес взглянул на меня. Он был просто…огромным. Тем не менее, мне было нечего скрывать, и я не позволила бы ему запугать себя.

– Он работает в банке, – огрызнулась я. – Вы действительно думаете, что я прячу наркотики в этой сумке?

– Вы держитесь за нее так, будто она сделана из золота.

– Это его! Это единственная вещь, которая у меня осталась от него, кроме этой утонувшей машины! – слезы жгли мне глаза, когда понимание того, что я только что сказала, образовало комок у меня в горле.

Рейес ждал.

Я сжала губы и рванула молнию, дергая ее, пока она не открылась. Я вытащила первую вещь, которую схватила, и это была одна из рубашек Шепли. Это была его любимая, темно –серая футболка государственного университета Истерн. Я прижала ее к груди, мгновенно сломавшись.

– Америка… не… не плачьте, – Рейес смотрел наполовину с отвращением, наполовину с неудобством, пытаясь глядеть куда угодно, только не на меня. – Это неудобно.

Я вынула другую футболку, потом пару шорт. Когда я развернула их, в рюкзак упала маленькая коробочка.

– Что это было? – сказал Рейес обвинительным тоном.

Я порылась в сумке и выудила коробочку, держа ее с широкой улыбкой.

– Это… это кольцо, которое он купил. Он привез его. – я отрывисто вдохнула, и мое выражение лица исчезло. – Он собирался сделать предложение.

Рейес улыбнулся.

– Спасибо.

– За что? – сказала я, открывая коробочку.

– За то, что не перевозите наркотики. Мне было бы очень неприятно арестовывать вас.

– Вы придурок , – сказала я, вытирая глаза.