Нечто в воде

– Ладно. – Марк закрывает кейс. – Давай-ка зайдем.

Он запихивает деньги, флешку и кейс в разорванную сумку и ведет меня в бунгало. Я осторожно несу бриллианты в полотенце.

Марк задвигает стеклянную дверь и водружает сумку на кровать.

– Так, Эрин. Начнем сначала. Прежде всего надо вытереть эту дрянь, правильно? Убрать в номере и помыться. Потом поговорим, ладно?

Он смотрит на меня ободряющим взглядом и произносит это спокойно, ровно, как вчера, когда рассказывал об акулах. Он умеет успокоить, если хочет. Да, надо навести порядок.

Уборка не отнимает много времени. Я мою пол, щедро полив его дезинфицирующей жидкостью из аптечки, потом умываюсь, чищу зубы и беру себя в руки. Марк тоже не сидит без дела. Вывозит из номера тележку с остатками еды, стягивает с кровати простыни и ставит на нее сумку. Бриллианты он высыпал в стакан для виски. Марк входит в спальню с моим ноутбуком в руках.

– По-моему, нет смысла связываться с полицией, пока мы не узнаем, что, черт возьми, все это значит. Мне не улыбается провести остаток жизни в полинезийской тюрьме за контрабанду бриллиантов. Нужно узнать, ищет ли их кто-то. Правильно? И может ли выяснить, что они у нас. – Марк протягивает мне ноутбук. Насколько я понимаю, нам предстоят поиски информации. Расследования – мой конек. Мы садимся рядышком на кровать.

– Так, что нас интересует в новостях, как думаешь? Кораблекрушения? Сообщения о пропавших людях? Или неудачные ограбления? Что будем искать? – спрашиваю я, не зная, с чего начать.

Мои пальцы застывают над клавиатурой. Марк смотрит на сумку.

– Ну, у нас есть еще телефон.

Да, у нас есть телефон – то есть номер, может, даже электронная почта и письма, а значит, имя владельца.

– Думаешь, стоит проверить? Посмотреть, кому он принадлежит? – спрашиваю я.

– Пока нет. Подожди. Давай будем рассуждать логически. Мы сейчас нарушаем закон, Эрин? Сделали мы до сих пор что-то незаконное?

Откуда мне знать? Подозреваю, что мои моральные принципы всегда были строже, чем у Марка, но ненамного.

– Думаю, нет, – соображаю я. – Я разорвала сумку – хотела посмотреть, что внутри, надеясь узнать, кому она принадлежит. Это правда, и не поспоришь.

– Почему мы не отдали ее полиции или охране отеля?

– Мы отдали. Сразу же передали сумку персоналу отеля, а они вернули. Потом мы напились и решили, что разберемся сами. Это глупость, но не преступление.

Я киваю. Объяснение звучит вполне убедительно.

– А вот сейчас мы поступаем неправильно, – добавляю я. – Мы должны немедленно позвонить в полицию и все рассказать. Оружие и деньги – с подобным не шутят.

Я смотрю на распотрошенную сумку. Сквозь дыру виднеется угол пакета с деньгами. Миллион долларов. Перевожу взгляд на Марка.

– Секундочку, я кое-что вспомнила. Из фильма о норвежских рыбаках.

Быстро набираю поисковой запрос.

– В общих чертах, плавающие обломки и поднятые со дна обломки крушения, морской мусор – называй как хочешь, пусть хоть «сокровищами», – регулируются международным морским правом. Вот… послушай.

Я проматываю страницу и начинаю читать текст с сайта правительства Великобритании.

– «Сброшенный груз» – термин, используемый для описания предметов, сброшенных за борт для облегчения веса судна при угрозе кораблекрушения. «Утерянный груз» – термин, используемый для описания предметов, случайно оказавшихся за бортом при возникновении чрезвычайной ситуации». И так далее и тому подобное… Вот: «Лицо, нашедшее груз, должно сообщить о находке в течение двадцати восьми дней». Так, дальше… «Лицо, нашедшее груз и действовавшее в рамках закона, имеет право на обладание найденным, если владелец не заявит о своих правах». Ага. Нет, погоди. Черт! «Согласно Акту о торговом мореходстве от 1995 года, этот закон распространяется на все грузы, обнаруженные в территориальных водах Великобритании, включая двенадцатимильную зону». Здесь британские законы не имеют никакой силы. Я не знаю, чьи законы действуют в Полинезии, французские или американские.

Ищем дальше. Я стучу по клавиатуре. Марк молча смотрит на сумку.

– Вот! Министерство торговли США. «Сброшенный груз» и «утерянный груз» – термины, описывающие два разных типа морского мусора, связанного с судоходством. Сброшенный груз – предметы, целенаправленно скинутые за борт командой судна в аварийной ситуации, обычно с целью облегчить судно. Утерянный груз – предметы, которые не были сброшены за борт умышленно, а попали туда в результате кораблекрушения или аварии. С точки зрения международного морского права между этими терминами есть существенная разница».

Я поднимаю взгляд на Марка.

– «Утерянный груз может быть затребован изначальным владельцем, а выброшенный может быть объявлен собственностью нашедшего. Если выброшенный груз представляет ценность, нашедший может стать получателем прибыли посредством продажи найденных предметов».

Я умолкаю. Марк хмуро смотрит в окно, выходящее на лагуну, и наконец говорит:

– Значит, вопрос в том, утерянный это груз или сброшенный.

– Ага, – облизывая губы, киваю я.

Нужно отправиться туда и выяснить. Завтра же вернуться к бумажному пятну на воде и узнать, затонуло ли там какое-то судно. Одно дело, если владелец погиб во время шторма и потерял сумку. А если выбросил ее за борт и сбежал, то совсем другое.

Если там, под водой, подо всеми этими бумагами, ничего нет, то мы станем на два миллиона богаче.

– Если там произошло кораблекрушение, то мы просто вернем сумку на место и сообщим кому следует. А если там ничего нет… Если от сумки избавились, значит, все в порядке. Все будет хорошо, Марк.

Я подхожу к холодильнику и достаю бутылку ледяной воды. Сделав глоток, передаю бутылку Марку.

– Согласен? – спрашиваю я.

Он тоже отпивает воды, ерошит пальцами волосы.

– Да. Завтра вернемся туда.

15. Точка в море

Вторник, 13 сентября

Марк забивает координаты, и мы отправляемся в путь. Стоит отличный денек, вокруг, сколько хватает глаз, раскинулась бирюзовая голубизна.

Накануне вечером я гуглила новости о шторме и не обнаружила ни пропавшей яхты, ни людей. Зато кучи фотографий грозовых туч и согнутых ветром деревьев в лентах отдыхающих.

Пока мы несемся по волнам, я вспоминаю о корабле-призраке, который мы видели во время шторма. Он все время стоял на якоре, так ведь? Может, его владельцы вышли в море, когда разбушевался ураган? Но зачем плыть куда-то во время шторма? Никто в здравом уме не станет так поступать. У судов есть имена, их передвижения записываются в бортовых журналах, и если бы яхта пропала, мы бы наверняка узнали. А в интернете ничего нет. Ни единого пропавшего корабля.

Кого мы хотим обмануть? Сумка свалилась в море не с прогулочной яхты. Бумаги на воде, бриллианты, деньги в вакуумной упаковке, телефон, оружие… Кем бы ни были владельцы сумки, я сомневаюсь, что они горели желанием регистрировать маршрут и оставили подробный отчет о своих передвижениях, который позволил бы их найти.