Недотрога для адвоката. Дело о разводе

– Может, это потому, что у меня работа, а не комплекс бога? – огрызается Агата и тут же, кажется, жалеет о том, что вызверилась. Склоняется, подбирая листы. – Простите.

– Следите за собой, – холодно бросает врач перед уходом.

Девушка выпрямляется, прижимая папку к груди, и корчит рожицу ему вслед. А потом замечает, что мы всё видели. И краснеет до корней рыжих волос.

– Простите, – говорит уже нам. – Просто однажды кто-то перепутал диагноз с самооценкой.

– Бывает, – пожимаю плечами.

Соня рядом вдруг тихо хихикает, ловит взгляд девушки, и та отвечает ей хитрой улыбкой.

– Спасибо, – благодарит рыженькую администраторшу. – За всё. Не только за чай и кофе.

– Главное, больше не возвращайтесь по такой причине, – мягко отвечает Агата, кивает нам на прощанье.

Выходим к машине, водитель – хмурый мужчина лет пятидесяти, ни словом не интересуется, кто мы и куда едем.

Соня всю дорогу молчит. Переживает за собаку? Боится того, что будет дальше? Не спрашиваю, о чём она думает. Не сейчас.

Когда открываю дверь квартиры, первым выскакивает щенок – весь в слюнях, в какой-то пыли, хвост метёт воздух, как пропеллер. Бросается на Соню, тычется носом ей в колени, в ладони. Девушка смеётся сквозь слёзы.

– Малыш…. ты в порядке! – выдыхает, опускаясь прямо на пол, обнимая его.

– Да, зато квартира не очень, – вздыхаю, оглядываясь.

Кресло обглодано, на ковре… художественная композиция.

– Боже.… – Соня смотрит на всё это и съёживается. – Это я виновата.

– Сонь. Хватит, перестань, – прошу её. – Это всё ерунда, сейчас уберём.… а кресло это мне никогда не нравилось.

– Это же я! – она мотает головой. – Если бы я не пошла тогда с этими… идиотами…

– Ты просто хотела быть нормальной. Обычной. Это не преступление, – качаю головой.

Соня только глаза отводит, отходит к дивану.

Щенок, довольный вниманием, ложится рядом, положив морду ей на колени.

Вздохнув снова, начинаю ликвидировать последствия присутствия собаки в доме. Девушка рвётся помогать, но останавливаю ей.

– Сонь, отдохни, пожалуйста. Ты только что пережила… – снимаю пиджак и запинаюсь, глядя на плеснувший в её глазах страх.

– Андрей, у тебя же.… как их снять? Тебе помочь?

Да, у меня же до сих пор чёртов браслет на запястье. В больнице не стал уж светить «украшением», но дома есть связка ключей, может, что найдётся подходящее.

– Сейчас попробую разобраться, – киваю ей, роясь в столе. – Вот тут есть кое-что…

– Давай я, – она решительно подходит, берёт меня за руку, но тут же вздрагивает, правда, одновременно расплывается в улыбке, которая могла бы быть дерзкой, если бы губы не подрагивали.

Чёрт.

Боится? Чувствует отвращение?

– Может, стоит сохранить их для чего-нибудь? Мало ли, пригодятся в хозяйстве, – старательно шутит, отводя глаза, в очередной раз заставляя меня удивляться, как у неё хватает силы духа на это всё.

От наручников мы благополучно избавляемся, но весь день проходит в каком-то напряжении, природу которого я не могу понять. То и дело ловлю на себе взгляды Сони исподтишка – пока помогаю ей готовить какую-то немудрёный обед из тех продуктов, которые есть, пока мы с ней моем щенка, пока сижу за ноутбуком и пытаюсь разобраться в тех документах, которые мне переслал Макс.

– Ты.… будешь ложиться? – она заходит ко мне уже вечером.

– Да, конечно, – встаю, подхожу к ней, машинально тянусь обнять, но тут же чувствую, как она каменеет в моих руках.

Может быть, ей комфортнее будет спать одной?

– Сонь… – не знаю, как задать вопрос, чтобы не обидеть.

А девушка ловит мой взгляд и потом вдруг… тянется вверх и легко прикасается к моим губам в поцелуе. Первая! Причём смотрит так, как будто.… проверяет мою реакцию!

– Как насчёт того, чтобы… пойти в кровать? – спрашивает, явно нервничая.

Меня вдруг прошибает потом.

А может быть…

Может быть, дать ей то, что я могу дать?...

Контроль?

Вряд ли, конечно, у нас с ней тот случай, когда клин клином выбивают. Но…. вспоминаю чёртовы наручники, от которых сначала избавлял её, и другие, которые потом она снимала с моего запястья…

Не могу сказать, что меня так уж сильно заводят скованные руки. Хотя что-то в этом, безусловно, есть. Но если это даст ей ощущение, что она в безопасности, что она хозяйка ситуации.… Если от этого Соня будет чувствовать себя лучше, увереннее, если ей так комфортно и хорошо, то….

Подаюсь вперёд, ловлю неуверенный взгляд и выдыхаю:

– Ты можешь связать меня, если хочешь.

Глава 21

Соня

Чувство вины захлёстывает с головой. До меня с опозданием доходит, что, когда Андрей фактически сбегал от полицейских, которые остановили его машину, он.… он же избил их. Направлял на них оружие! А значит, будут последствия!

Он же адвокат! А насколько мне известно, если человек такой профессии нарушит закон.… работать по специальности дальше ему будет нельзя.

Это ведь даже не какое-то административное правонарушение. Это… нападение. На полицейского. Это…. может быть, даже уголовка!

А ещё…. ещё я не могу перестать ловить взгляды, которые мужчина бросает на меня, когда ему кажется, что я не смотрю.

Он обращается со мной осторожно, как будто я фарфоровая. Но у меня не получается отделаться от мысли, что я теперь кажусь ему.… какой-то грязной.

Понимаю вот вроде, что ни на чём это не основано! Но… мне вкололи какую-то дрянь, меня чуть было не изнасиловали… передёргивает каждый раз, как вспоминаю те липкие прикосновения.

Может быть, и у него так же? Или я дурочка и ничего не понимаю?

И смелости не хватает подойти к нему и спросить прямо!

Вместо этого весь день слоняюсь, как неприкаянная. Вожусь с Малышом, готовлю еду, не знаю, чем занять руки. А к вечеру накручиваю себя до такой степени, что уже не могу терпеть.

Если он.… если он… не хочет меня больше, так пусть и скажет прямо! Не надо мне его жалости!

– Ты…. будешь ложиться? – решившись, захожу к Андрею, который полдня просидел за ноутбуком, по его словам, пытаясь разобраться документах.