Неидеальное свидание

Завожу машину, еще раз машу рукой, а затем мы едем по полукруглой дорожке и дальше по гравию, и я наконец-то могу выдохнуть с облегчением.

Лотти тоже рада, развалившись на своем сиденье, она говорит:

– Кажется, я наконец могу расслабиться. – Я ухмыляюсь. – Это было… нереально, весь этот опыт. Я чувствовала себя так, будто перенеслась в другое тело и это тело контролировало каждое мое слово и действие. Потому что если бы я была в своем собственном теле, я бы выхватила десерт прямо из рук Элли, а потом ударила бы ее по голове, чтобы убедиться, что она не заберет его обратно. Эта ерунда оказалась вкусной. Действительно вкусной. Я как будто одичала, поедая ее. А когда Элли сказала, что поделится со мной рецептом? Нет, мне не нужен рецепт, я хочу, чтобы кто-то приготовил это лакомство для меня.

– Я рад, что ты все-таки не ударила ее.

– Она ела его очень медленно. Клянусь, это была часть какой-то сексуальной прелюдии или игры.

– Они не устраивали перед нами сексуальные игры, – говорю я, тотчас отвергая эту мысль.

– Уверен? Ты вообще обращал внимание на происходящие? Потому что больше напоминал робота, чем человека. Элли сексуально облизывала ложку, а потом смотрела на Дэйва. Я видела, как он несколько раз ерзал на месте. Готова поспорить, они уже разделись и сейчас занимаются сексом у входной двери. Хотя Дэйв не похож на того, кто занимается этим у двери. – Лотти обдумывает сказанное, а потом добавляет: – Но вообще-то обычно молчуны странно ведут себя в постели. – Она поворачивается ко мне. – Ты молчун, ты чудишь в постели?

– Тебе об этом беспокоиться не стоит, – отвечаю я.

– Боже, – разочарованно стонет она. – Спасибо за уклончивый ответ. Тогда я сделаю собственные выводы и предположу, что у тебя там малипуська и ты не знаешь, как ею пользоваться.

Крепче сжимаю руль.

– Как насчет того, чтобы помолчать?

Мне нужно похандрить, пока я управляю машиной. Потому что вот он я, еду на деловую встречу, думая, что вот-вот заключу сделку, а в итоге мы ни разу не говорим о бизнесе. Вместо этого обсуждаем различные вариации кремового цвета и то, какие последствия могут возникнуть из-за наличия в столовой простого ковра, а также различные способы подачи тостов с авокадо. Господи.

– О, я попала в точку. У тебя и правда малипуська. Возможно, поэтому ты не женат и проводишь так много времени в офисе, поэтому у тебя нет кучи знакомых девушек, которых можно попросить о помощи, и ты вынужден обращаться к первой встречной. Теперь все понятно.

– Лотти, хватит. – Но она не останавливается:

– Ты ведь понимаешь, что с помощью вежливости можно добиться большего, чем с помощью грубости? Ты можешь изменить свой подход. В конце концов, в этом деле мы партнеры. Тебе бы понравилось, если бы я взяла тебя с собой на какое-нибудь мероприятие и разговаривала так же, как ты со мной?

Я не отвечаю. Вместо этого вспоминаю, каким довольным выглядел Дэйв. Таким… словно там ему и место. Не то чтобы казалось, будто во время деловых встреч он испытывал неловкость, но он не чувствовал себя настолько свободно, никогда. Почти беспокойный, недоверчивый. Но, сидя на заднем дворе рядом с Элли, он расслабился.

– Уверена, ты бы не обрадовался такому поведению по отношению к твоей персоне. Тебе правда следует разговаривать с другими так, как ты хочешь, чтобы они разговаривали с тобой. Не думаю, что прошу слишком многого. И заодно, относись к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе…

– Можешь просто заткнуться хотя бы на секунду? – раздраженно произношу я, пытаясь собраться с мыслями.

– Прости, – сложив руки на груди, просит Лотти. – Не мог бы ты перефразировать просьбу? Или ты хочешь, чтобы я вернулась к Элли с Дэйвом и предъявила им отрицательный тест на беременность?

– Ты подписала контракт.

– И знаешь что? Думаю, моя семья предпочла бы потерять все, что у них есть, лишь бы я не подвергалась нападкам такого придурка. Я человек, Хаксли, и относись ко мне соответствующе! – рявкает она, а затем поворачивается так, чтобы не видеть меня и смотреть в окно.

Черт возьми.

Чувство вины захлестывает меня, потому что Лотти права.

Она – человек и сегодня чертовски хорошо справилась с задачей. Обычно я не веду себя как свинья. Я умею быть вежливым, так почему забываю о правилах приличия, когда дело касается Лотти?

Смотрю на нее. Она закрылась, и ничего из того, что я скажу, не поможет пробить воздвигнутую ею стену. Поэтому вместо того, чтобы попытаться принести неискренние извинения, оставшуюся часть пути я молчу, погрузившись в размышления и вспоминая события вечера.

Дома, в компании Элли, Дэйв кажется наиболее откровенным, но он также явно не хочет говорить о бизнесе. Как же мне объединить одно с другим?

Обычно я не гонюсь за подобными сделками. Я правда отродясь так не делал. На самом деле мне никогда не приходилось врать или превращаться в полного придурка, чтобы достичь своих целей. Но когда я осознаю, что эта сделка принесет десятимиллионную прибыль, понимаю, что останавливаться нельзя. «Кейн Энтерпрайзес» нужны эти объекты. Они наш приоритет.

И в конце они будут моими, гарантирую.

Глава 8

Лотти

Терпеть его не могу.

Да что там – просто ненавижу.

И все же – вот она я: из кожи вон лезу, пытаясь понять разницу между замороженным и свежим шпинатом, пока Элли рассказывает мне о своих шариках из шпината, которые так нравятся Дэйву. Я слушаю с улыбкой, задаю умные вопросы и даже с удовольствием обмениваюсь электронными адресами, чтобы она могла прислать мне, как она сказала, «все рецепты».

И что я получаю в конце вечера от Хаксли?

Думаете, благодарность?

Возможно, заверение, что я хорошо справилась?

Я не напрашиваюсь на похвалу, но я была бы признательна хоть за толику доброты.

Но похоже, такое понятие, как доброта, чуждо Хаксли Кейну.

И это нормально. Абсолютно нормально. Потому что знаете что? Теперь я знаю, чего ожидать.

Ничего.

От него не стоит ожидать ровным счетом ничего.

В машине царит тишина, пока мы едем по Беверли-Хиллз. Хаксли мчится по улицам, игнорируя все знаки ограничения скорости, установленные на обочине. Когда я смотрю на него, замечаю, как крепко он сжимает руль, как напряжена его челюсть и как нахмурены его брови. Какого черта он так расстроен? Я единственная, из кого сегодня выжали все соки.

А он просто сидел и раздавал приказы.

Продолжая злиться на него, я смотрю вперед, когда машина начинает замедляться. Мы останавливаемся перед большими деревянными воротами. Хаксли нажимает кнопку, и ворота медленно отъезжают вправо, к белой каменной стене, покрытой виноградными лозами. Ну конечно.

Ах, это, должно быть, дом, милый дом. Я представляла себе претенциозный особняк с колоннами, вызывающе большими фонтанами, обильно украшенный золотом и с мрамором везде, даже на стенах, потому что Хаксли может себе это позволить, но когда мы сворачиваем на подъездную дорожку, я удивляюсь, видя строение, которое открывается взору. Белый дом вроде тех, какие обычно можно встретить на побережье, с окнами в черных рамах, с большими фонарями в южном стиле по обе стороны от входа, а также с простой черной металлической крышей.