Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед

На намеченные для атаки опорные пункты сосредоточивать основные усилия. Противника уничтожать последовательно в опорных пунктах, сосредоточивая против каждого пункта максимум сил и средств, добиваться 4–5-кратного превосходства в огневых средствах. При построении боевого порядка в наступлении в первом эшелоне выделять отдельные штурмовые группы, составленные из лучших бойцов и возглавляемые лучшими командирами» [291] .

О том, насколько эти указания претворялись в жизнь, свидетельствует пример той же 235-й стрелковой дивизии. Она имела задачу наступать 20 мая на ту же деревню Кулотино и овладеть этим населенным пунктом. Полки дивизии в соответствии с решением комдива должны были наступать на Кулотино поочередно, то есть еще по предвоенной тактике. Первым начал наступление 806-й стрелковый полк. Атаки полка продолжались с 6 часов утра до темноты. Из-за губительного огня противника продвижение подразделений полка было незначительным. Полк до деревни не дошел.

На следующий день в 8 часов утра перешел в наступление 801-й стрелковый полк. Бойцы и младшие командиры из этого полка действовали самоотверженно. Не раз и не два за день они решительно поднимались в атаку на врага, но каждый раз вынуждены были залегать из-за губительного огня противника. Третьим в бой за Кулотино вступил 732-й стрелковый полк. Но атаки и этого полка из-за сильного огня противника, кроме жертв, ничего не дали. Безуспешные бои продолжались до 25 мая [292] . В целом же деревня Кулотино ни в мае, ни в последующие недели и месяцы освобождена дивизией не была.

В течение месяца войска фронта не достигли успеха ни на одном из направлений. К этому времени их потери с начала года составили почти 89 тыс. убитыми и более 156 тыс. ранеными [293] . 25 мая генерал-лейтенант П.А. Курочкин в докладе Сталину, посетовав на непрекращающиеся дожди, которые привели в негодность дороги, сообщил о своем решении «временно до улучшения погоды и просыхания почвы наступление прекратить. За этот период провести накопление огнеприпасов, расход которых в связи с наступлением на заблаговременно организованную оборону противника неимоверно велик» [294] .

3 июня Ставка, не отменяя задачу по ликвидации демянской группировки противника, одновременно предупредила Курочкина о необходимости иметь во фронтовом резерве не менее двух стрелковых дивизий на осташковском направлении, не менее одной дивизии – на валдайском и ни в коем случае не допустить прорыва противника на Осташков. Опасения Ставки не были лишены оснований. Планируя летнюю кампанию, немецкое командование предполагало провести две крупные наступательные операции на центральном и северо-западном направлениях. В первую очередь оно намеревалось встречными ударами 9-й армии из района Ржева и 16-й армии с демянского плацдарма в общем направлении на Осташков ликвидировать возникший в результате зимнего наступления советских войск обширный плацдарм между Демянском и Ржевом, окружить и уничтожить основную часть войск Калининского фронта.

«Главный удар в этом наступлении, – как указывает один из участников боев на демянском плацдарме генерал Зейдлиц, – должен был быть проведен 9-й армией Моделя, примерно силами девяти дивизий из района Ржева в направлении Осташков, Молвотицы, в то время как на силы в демянском выступе выпала бы задача идти с северо-запада навстречу этому удару и этим взять русских до известной степени в клещи».

Тем не менее бои с целью ликвидации демянского «котла» не прекращались ни на один день. Они велись на различных разобщенных направлениях с переменным успехом. Случалось так, что в одни и те же дни на одном из направлений вели наступление советские, а на другом – немецкие подразделения и части. Командование фронта давало в это время достаточно объективную оценку действий противника. Так, в одном из июньских приказов по Северо-Западному фронту отмечалось: «…Из-за недостатка сил противник прибегает к широкому маневру ротами и батальонами, собирая иногда эти роты и батальоны из отдельных подразделений, различных полков и даже соединений. Широко маневрируя этими подразделениями, противник сосредоточивает их на наиболее опасных для себя направлениях и, вводя в бой, локализует успех наших войск и, более того, переходя в контратаки, выбивает наши части с занятой территории и восстанавливает положение…

Так, в ходе наступления частей 11-й армии по восточному берегу реки Ловать 5 июня 1942 года благодаря хорошей организации артиллерийского наступления в начальный период боя наступавшие части получили успех. В глубине же расположения противника части, остановившись для подтягивания огневых средств и артиллерии, не сумели закрепиться на достигнутом рубеже. Уверенно зная, что противник для ликвидации успеха предпримет массовые налеты авиации, зенитные средства не были сосредоточены для прикрытия наступавших частей. Артиллерия не была подготовлена для мощной поддержки наступающей пехоты в глубине расположения противника. Все это привело к тому, что части под воздействием авиации противника и его контратак отошли в исходное положение» [295] .

Непрерывные бои изматывали обе стороны. Учитывая заслуги дивизии СС «Мертвая голова» в удержании демянского «котла», немецкое командование сочло возможным отправить в Германию на отдых ее командира – обергруппенфюрера СС Эйке. Во время отпуска Эйке было приказано явиться в штаб фюрера в Растенбурге, где Гитлер лично наградил его Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. Эйке воспользовался случаем, чтобы в личной беседе с Гитлером откровенно рассказать ему об отчаянном положении своих войск. Хотя фюрер и высказал сочувствие, он, тем не менее, отказался немедленно вывести дивизию «Мертвая голова» из демянского выступа. Однако пообещал Эйке, что, когда это произойдет, дивизия будет полностью восстановлена и переформирована в мотопехотную с собственным танковым батальоном [296] .

Очередной план разгрома демянской группировки немецких войск командование Северо-Западного фронта представило в Ставку 5 июля 1942 г. В соответствии с ним наступление должны были вести только две армии: 11-я – по восточному берегу р. Ловать с целью розобщить демянскую и старорусскую группировки противника – и 53-я, в задачу которой входило нанесение удара в направлении Демянска. Остальным армиям фронта приказывалось перейти к обороне.

В середине месяца соединения 11-й армии начали наступление на «рамушевский коридор». 18 июля 126-я стрелковая бригада, действуя в центре оперативного построения армии, в ходе ожесточенного боя овладела сильно укрепленным опорным пунктом противника Васильевщина. Оборонявший ее гарнизон из состава дивизии СС «Мертвая голова» сражался с неимоверным упорством до последнего солдата и был полностью уничтожен. То, что произошло дальше, явилось неслыханным для немецкой армии актом неповиновения – исполнявший в отсутствие Эйке обязанности командира эсэсовской дивизии оберфюрер СС Симон отказался выполнить приказ командира 2-го немецкого армейского корпуса о немедленной контратаке в направлении Васильевщины. «Если армия желает, чтобы это было сделано, – заявил он, – то ей следует приняться за дело самой» [297] . Как ни странно, но Симон не понес наказания за невыполнение приказа, а командование корпуса бросило в бой за деревню 8-ю егерскую дивизию. Вследствие того, что соединения 11-й армии, наступавшие на флангах, продвижения вперед не имели, 126-я стрелковая бригада оказалась окруженной. В течение четырех дней она вела боевые действия в окружении, отразив 18 атак пехоты и танков врага. Однако, не поддержанная другими соединениями армии, бригада вынуждена была оставить Васильевщину и отойти. Последующие атаки на «рамушевский коридор» не принесли результата. Их итог верно подвел в своем дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Ф. Гальдер: «Несмотря на местные успехи противника, наступление в целом отражено. В остальном никаких крупных боевых действий» [298] .

Тем не менее они не прошли бесследно для противника. Получивший новое сообщение о состоянии своей дивизии обергруппенфюрер Эйке, в попытке продемонстрировать свой гнев, снова отправился к Гитлеру. Он требовал немедленно вывести дивизию из демянского выступа, дать ей возможность для отдыха и пополнения. В противном случае Эйке просил немедленно вернуть его на фронт. Гитлер отклонил все требования и просьбы и приказал ему взять длительный отпуск для лечения.

В свою очередь, советская Ставка в очередной раз была вынуждена выразить неудовлетворение действиями Северо-Западного фронта. 2 августа Сталин с раздражением высказал его командующему генерал-лейтенанту Курочкину следующее: «Ставка считает, что этот план оказался проваленным, так как фронт и особенно Вы оказались неспособными его выполнить, поэтому Ставка требует разработать новый план…

Для контроля за составлением плана операции, за подготовкой ее и проведением Ставкой командируется во фронт маршал Тимошенко. Маршалу Тимошенко дано право давать Вам указания, отменять Ваши распоряжения, если они окажутся нецелесообразными, и снимать людей, если они окажутся непригодными для выполнения поставленной задачи» [299] .

Через три дня план новой операции был представлен в Ставку. В соответствии с решением генерала Курочкина ее цель заключалась в том, чтобы «разобщить залучье-демянскую группировку от старорусской и захватом рубежа Васильевщина, Бяково перерезать основную коммуникацию демянской группировки». Для этого планировалось создать две ударные группировки. Одну в полосе 11-й армии в составе шести стрелковых дивизий и вторую в полосе 1-й ударной армии в составе трех стрелковых дивизий и одной стрелковой бригады. Задачу намечалось выполнить в период с 9 по 14 августа.

Начавшееся 10 августа ударными группировками 11-й и 1-й ударной армий наступление из-за упорного сопротивления противника постепенно заставило привлечь к нему почти все силы фронта. Удары наносились уже не только по «рамушевскому коридору», но и на других направлениях по периметру демянского «котла». Однако при достижении отдельных тактических успехов не хватало сил для того, чтобы развить наступление в глубину обороны немецких войск. В результате противнику, как правило, удавалось восстановить утраченное положение в ходе многочисленных контратак. 24 августа, докладывая в Ставку о ходе боевых действий в период с 10 по 23 августа, генерал Курочкин отмечал: «В процессе наступления наших частей противник, оказывая упорное сопротивление, сам неоднократно переходил в контратаки. На некоторых участках фронта, как перед 11-й, так и перед 1-й ударной армиями, противник производил в течение дня до 7–13 контратак, причем каждая следующая контратака была нарастающей силы.