Неизвестный Александр Беляев

Вождь остался один, укрепил зажженный фитиль и в свою очередь скрылся.

Исчезновение осталось незаметным, среди ужасающего грохота взрыва преследование было невозможно. Мостовая была разрушена, соседний дом обвалился и завалил улицу, а облако пыли и дыма, пронизанного огнями[,] наполнило воздух точно после извержения вулкана.

Вождь прошел ближнюю улицу, потом другую, быстро вошел в дом, взбежал на <sic!> лестницу и вот он уже перед дверью; она открывается перед ним. За дверью две руки и судорожный поцелуй женщины, ожидавшей его.

– Наконец, это ты!

– Мария, дорогая!

– Всё готово! Не теряй ни минуты!

– Будь спокойна… Они обшарят весь квартал.

Оба прошли в соседнюю комнату.

Вождь скидывает платье, моется, бреется. Мария подает ему одежду, сложенную на стуле. И вот он неузнаваем, в рясе, в треугольной шляпе, с башмаками, на которых тускло блестят пряжки.

Пока он переодевался, Мария связала его штаны, фуфайку и красную повязку и кинула их в темный угол.

Она такая же, как он, точная, спокойная и деятельная. Она подает ему перчатки и молитвенник.

– А теперь, – говорит она, – последний поцелуй и прощай. Нет, до– <sic!> свидания. Завтра мы встретимся в Брюсселе. Паспорт у тебя в кармане, вместе с деньгами.

Они целуются, уверенные, что разлука будет не долго[й]. Они спускаются по лестнице. На пороге, прежде чем выйти на улицу, последнее пожатие руки и они выходят, расстаются, уходят каждый в свою сторону.

Вождь меняет свою решительную походку повстанца на размеренный шаг священника.

Солдаты повсюду, входят во все двери, подымаются в каждый дом. На мостовой валяются ломаные ружья. Ведут арестованных, заподозренных.

Офицер видит священника, отдает ему честь.

Но видит священника и другой человек, один из повстанцев, который был с ним, один из тех, кто со слезами на глазах только что прощался с ним.

Они видит его из первого этажа, из-за ставни, откуда он следит за улицей.

Неутоленная ярость, как волна подымается в нем. Трепет смерти, который он посылал другим и ждал для себя, снова неудержимо охватывает его.

– Гнусный поп, – глухо ворчит он.

В темном углу комнаты еще стоит его заряженное ружье. Он берет его, открывает окно и стреляет.

Одетый в рясу вождь убит наповал. Он падает на мостовую, которую только что защищал.

«Смоленский вестник». – Смоленск, 1911. – № 90, (24.04). – С.2.

А. Беляев (под псевдонимом В-la-f) «Псиша»

Представленная во 2-й раз «Псиша» привлекла почти полный театр публики.

О пьесе и постановке уже давался отчет в «Смол[енском] Вест[нике]» и потому на этот раз мы ограничимся впечатлениями игры нескольких исполнителей.

Г. Ермолов – Плетень. Если бы мне предложили охарактеризовать игру г. Ермолова одним словом, я бы сказал: хлесткость. В этом и плюс, и минус г. Ермолова. Но больше минус. Каждый артист на своем артистическом пути плывет от Сциллы неопытности к Харибде трафарета. И горе тому артисту, который, благополучно миновав скалы неопытности, тонет в пучине шаблона. Шаблон экономит силы артиста, но губит художественность образов. В неопытности чувствуются искания, почти всегда есть искренность переживаний и потому игра талантливого, но неопытного артиста, рядом с шероховатостями, может дать и блестки истинного творчества. Горе тому артисту, который освоился со сценой «как рыба с водой» и уже не мучится исканиями, – это не артист, а ремесленник. Мы не скажем, что г. Ермолов превратился в ремесленника, но опасность в этом грозит ему. Он, например, с большой неохотой расстается с «игривой» дикцией салонных пшютов, с этой «милой» скороговоркой, когда проглатываются в слове из трех две гласных и получаются такие перлы дикции, как «пжалста», «хршо», вместо «пожалуйста» и «хорошо». Иногда это уместно (например роль студента в «Прохожих»), но если такая манера проходит красною нитью чрез все роли, получается очень «нехршо». Разве в «Псише» г. Ермолов был Ванька Плетень? Был «студентик» из «прохожих», только переодетый в крестьянский костюм.

В некоторых ролях г. Ермолов показал, что он еще не утратил способности отходить от своего «конька» и жалко, если он утратит эту способность, – а с ней и возможность расширить свою художественную индивидуальность.

У г-жи Панцеховской такие «трафареты» еще не зафиксировались, но уже определяются, – пока лишь в мимике артистки. С ее лица почти не сходит одна мина: в то время, как глаза и брови выражают полу грусть полу-удивление, правый угол рта приподнят в улыбочку, левый опущен. Помимо того, что эта улыбочка часто совсем не соответствует моменту, вся мина целиком представляет из себя нечто дисгармоничное: левый угол рта грустит, правый улыбается, брови удивляются.

Артистке следует скорее освободиться от такого шаблона и вообще поработать над мимикой, пока это выражение не застыло на веки.

Уже отмечалось, что г-жа Шаланина прекрасная Сорокодумова, крепостная артистка, с душою Федры.

В технике игры есть только один маленький недостаток: в драматических местах теряется основная тональность от слишком большой вибрации голоса, – что производит несколько неприятное слуховое впечатление.

________

Сегодня труппа Д.И. Басманова повторяет одну из боевых пьес текущего сезона «За океаном» Якова Гордина. Завтра идет 2-й раз пьеса Карла Слободы «Местный божок».

«Смоленский вестник». – 1912. – № 157 (13.07). – С. 3.

А. Беляев (под псевдонимом В-la-f) «Прохожие»

Курганов пленил когда-то Ольгу Светланову и бросил. А через десять лет влюбился в ее сестру, Софью. Но Ольге удалось спасти свою младшую сестру от этого «прохожего молодца».

Такие «прохожие молодцы» есть и в области литературы. Они вступают с литературой в незаконную связь, и на свет рождается литературное детище с литературными «отцами» корифеями имеющее мало общего: «ни в мать, ни в отца, а в прохожего молодца». Это – связь по расчету.

«Ваши деньги, мой товар», как говорит Светланова своему «покровителю» Визигину.

И, право, г. Рышков умеет показать товар лицом.

Пьеса смотрится с интересом. Есть места драматические и даже «мело». Щедрой рукой награждены и нагромождены остроумием почти все действующие лица, масса движения, занимательные типы.

Набатов Афанасий – удешевленное издание Шабельского. Шоломоткин Епиходов в общедоступном изложении. Словом пьеса внешне занимательная, – как вся «железнодорожная „литература“». Но «поезд стал», книга закрыта и ее не жалко бросить в вагоне.

Таковы Pышковские пьесы вообще и «Прохожие» в особенности. «Для приятного времяпрепровождения». Его товар – наши деньги. Бедная литература…

Постановка и исполнение в театре Басманова содействовали успеху пьесы.

Исполнять Рышковские «образы» не легко, так как автор, за исключением некоторых шаблонных «типов», дает очень неопределенные характepиcтики.

Василий Набатов, например, с одной стороны, будто, под башмаком жены, будто и «тряпка», а с другой проявляет большое уменье управлять людьми. Эта двойственность чувствовалась в исполнении г-на Бороздина, которому следовало несколько резче выявить если не силу воли, то умелое политиканство Набатова и не запрятывать его хитрость так далеко. Получился Набатов несколько облагодушенный и облагороженный.

В не менее трудное положение была поставлена и г-жа Буткевич. При ее прекрасном даровании она сумела создать из неблагодарной роли живое лицо, но, уважая это дарование, о художественности игры артистки поговорим при исполнении ею какой-нибудь более достойной ее роли.

Г-же Панцеховской вредит несколько тембр ее голоса. В игре есть искренность, как частный спутник некоторой неопытности молодой артистки. Очень интересная артистка г-жа Яблочкина, хотя местами чуть-чуть переигрывает. Г-н Медведев играет в духе автора: мелодраматично.