Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

Но это, конечно, ерунда и мелочь. А что касается советской критики, то она была разной, и если «Литературной газете» и журналу «Октябрь» моя повесть не понравилась, то «Правде», «Комсомольской правде», «Литературе и жизни», радио, многим республиканским газетам повесть, наоборот, понравилась.

Я стою за свободу мнений, и мне было интересно читать рецензии — как «за», так и «против». Видите, здесь Вы тоже малость нечестны, так как Вы взяли только одну сторону вопроса, обойдя молчанием другую сторону.

Объективность — качество, необходимое в равной мере как писателю, так и критику. Когда я пишу, то объективен, во-первых, в силу того, что я, в данном случае, о себе пишу, а во-вторых, я живу там, где происходит действие.

Вы же судите, как говорится, из-за угла. Вы ведь не знаете нашей сегодняшней жизни. Это не я живу по штампу и «трафарету», а Вы, г-жа Чемесова. Уже сорок пять лет крутится одна и та же пластинка. Она заезжена.

Она скучна и неубедительна. Вы живете прошедшим днем, г-жа Чемесова, право же, и крутите заезженную злобную антисоветскую пластинку. И еще есть одно качество, необходимое и писателю и критику. Я имею в виду доброжелательность. Вы пишете на русском языке, в вашей газете часто говорится «наша страна», «наш народ» и т.д. — да полно!

Ваша газета злобствует по поводу всего, что бы ни про- изошло у нас. Какая там к черту «наша страна», когда Вы хихикаете и злобствуете по всякому поводу. Так что лучше бы Вам не прятаться за термины. И страна и народ — для вас термин, отвлеченное понятие, а не суть, не жизнь и не сердце.

И в заключение: поймите же вы наконец, что когда партия, общество, государство открыто говорит о том, что было, открыто выступает против недостатков, — это же свидетельство силы, а не слабости, г-жа Чемесова! Это же очевидно и понятно любому подготовишке от литературы!

На долю многих из нас выпало трудное испытание, это известно. Но испытание это оказалось проверкой на прочность. И его выдержали с честью и отцы и дети. И, пожалуй, никогда еще не были люди моей Родины так сильны — духовно — как сейчас. А духовная сила — это великий дар, и уж если он дан людям нашим, то Ваши литературные упражнения, г-жа Чемесова, могут вызвать у меня, да и моих друзей только чувство жалости.

Слепца всегда жалко. К сожалению, о Вас я не могу сказать мудрыми словами Библии: «Ищущий да обрящет». Вы не желаете искать, а может быть боитесь. Чего Вы боитесь, — это уже другой вопрос, и не мне искать на него ответ.

* Нижеприведенное письмо — ответ Юлиана Семенова на статью Че-месовой в «Посеве» от 3 июня 1962 года после выхода его антисталинской повести «При исполнении служебных обязанностей». Несмотря на то что советская критика встретила повесть в целом плохо, хвалебная, на первый взгляд, статья Чемесовой огорчила Юлиана Семенова еще больше.

15 марта 1963 года

Кашкаревой И.С.

Минск

Глубокоуважаемая Изабелла Сергеевна!

Большое Вам спасибо за Ваше доброе письмо, как-то даже и не думалось мне, что этот рассказ, который я, откровенно говоря, очень люблю, вызовет столько откликов.

И никто из написавших, — пишут все люди, судя по письмам, интеллектуальные, очень точные и восприимчивые, — не бранит меня, а как-то вроде бы даже берут в рассказе именно то, что я и хотел сказать. Еще раз Вам спасибо за доброе слово.

Что касается моих планов на будущее, то они у меня, как и у всякого землянина, — а все земляне отличаются неуемностью, которая кажется наивной, если посмотреть сверху, прищурившись (это я к тому, что «человек предполагает, а Бог располагает»), очень обширные.

Я закончил две новые повести. Одна из них — «Петровка, 38» — о Московском уголовном розыске. Говорю Вам про это сразу, чтобы Вы, как говорится, определили свое отношение ко мне. Некоторые мои друзья, узнав, что я написал повесть в некотором роде — детективную, стали относиться ко мне словно к женщине, которой сменили паспорт на «желтый билет».

Но я стоек. Писал повесть с большим удовольствием, и должна она появиться в журнале «Москва» в восьмом или девятом номере.

С другой повестью — «Господин Большевик» — труднее. Где она будет напечатана, еще не знаю, но все эти повести и новые рассказы войдут в новую книгу, которая будет издана в этом году «Молодой гвардией» (написал «будет издана» и — испугался, постучал об дерево.

Поплевал через плечо и извиняюсь за ошибку — пишу «должна быть издана, если ничего не случится» и вообще — Господи спаси и помилуй!)

Примерно год я подбирал материалы к новому большому роману о 1922 годе в Приморье — о Блюхере, Уборевиче и Постышеве. В ближайшие месяцы этот роман я начну писать и хочу написать его очень быстро.

Пойдет в июне в Москве премьера моей пьесы, которая называется «Иди и не бойся», в Театре юного зрителя — о ребятах, которые кончили школу. Определение «ребята, которые кончили школу» так затаскано, замусолено и заплевано в нашей литературе, что было сначала страшно писать на эту тему. Но я решил назло! Что получилось — черт его знает!

Ну вот, собственно, и все.

Опять-таки — если ничего не случится, дай Бог, сохрани и помилуй, то, может быть, осенью вы увидите фильм, снимаемый сейчас на студии им. Горького по моей полярной повести.

Буду рад получить от Вас письмо. Напишите, пожалуйста, чем Вы занимаетесь, что читали Вы и Ваши друзья, чего Вы не читаете, а прочесть бы хотелось.

Жму Вашу руку.

Семенов.

Начало 1960-х гг.

Открытое письмо Михайле Стельмаху.