Некролог

– Вторничный блюз?
– прервал ее размышления Сигма.
– Так говорят о состоянии, в котором прибывает человек во вторник, если в ночь с субботы на воскресенье принимал наркотик. Весь пик депрессии приходится именно на третий день, у тебя он мог наступить раньше - недюжинную дозу наркоты я все-таки тебе всадил.

Он налил две рюмки коньяка и аккуратно нарезал дольками лимон, выложив его на белоснежном блюдце.

– В голове полно мусора.
– Варя вспомнила слова Спартанского.
– Но покопавшись в нем можно найти что-то дельное.

– Для этого мы сегодня здесь с тобою и собрались - найти ответы, может быть, выход. Я еще не определился.

Они опрокинули по рюмке, и Сигма вновь их наполнил. Варя сидела на краю стола, наемник подошел к ней вплотную и раздвинул ей ноги так, что она с легкостью могла ими его обхватить. Он снова поцеловал ее, глубоко и мягко.

– Я знаю, о чем ты думаешь.
– Он улыбнулся.
– Я и сам едва сдерживаю себя.

– Я не выдам ему наш с тобой секрет.
– Варя поцеловала его в шею.
– Я вообще никому ничего не скажу, меня здесь не было!

– В это сложно поверить, особенно с учетом перспективы того, что здесь же ты и останешься. Меня интересует город, в котором ты была.

– Город 1303?
– Они снова выпили.

– Да, именно это место. Особенно меня интересует, как там устроена власть, у кого она в руках?

– У психички Нины. Я лично с ней не знакома, но могу гарантировать то, что у нее не все дома. Она до одурения пропагандирует близость Судного Дня и безжалостно уничтожает любых вероотступников.

– У нее есть противники? Ярые сепаратисты?

– Полагаю, у любого тоталитарного режима есть свои враги.

– Ты с ними не знакома, что-нибудь знаешь об их планах?

– Мне ничего не известно, - Варя темнила.

– Тебе что-нибудь известно о слухах, которые связанны с твоим божественным предназначением?

– Это не более чем слухи. Спроси у тех, кто их распространяет, а потом посмотри на меня. Верить в них или нет, решать тебе.

– Тебе лишь бы самой не думать, - засмеялся Сигма.
– Что ты видела в этом городе?

– Мифических существ: женщины-птицы, женщины-олени. Видела нескольких людей - пассажиров трамвая, в окнах некоторых домов, далеко не во всех, горит свет. По улицам рыщут тени, не знаю, чего им нужно - вроде бы они неопасны. Мне трудно вспоминать все это. Ничего ужасного со мной в тех краях не происходило, но память о них отрывистая. Все это было, как во сне.

– Эти земли называются Чистилищем. Ты видела Рай или Ад?

– Рай не видела, он вне моей досягаемости. А вот Ад там всюду… Жар, кровавые облака и сухой ветер. Скажем, увиденное мною и пережитое заставило меня поверить в его существование. Но если говорить именно обо мне, то ты прекрасно знаешь о том, что у меня всегда были проблемы с психикой и восприятием реальности.

– Что бы я о тебе ни знал, я все равно не поверю в то, что ты способна была такое придумать. Не стану скрывать от тебя то, что я и сам там был. Видел этот город и встречался с Ниной.
– Варя его словам ничуть не удивилась.
– Точка невозврата была пройдена, еще когда я впервые употребил эту дрянь. Ко мне что-то налипло, какие-то паразиты или демонические сущности, проявляющиеся в гневности и желании убивать. И не знаю, как от них отделаться. У тебя есть дельный совет?

Варя отрицательно помотала головой, понимая, что Сигма начинает говорить с ней в все более серьезном тоне.

– Этот город явно существует не первый день. Ты, может, и видишь мир несколько другим - смешавшиеся энергетические потоки, темные сущности, облики смерти, но это не значит, что разница между нашим с тобой восприятием столь велика, что я тоже не могу видеть все это. Я уже сомневаюсь в том, что Владислав ненамеренно упустил тебя из виду, что он не сам отпустил тебя на вольные хлеба. Вы оба что-то знаете, но не хотите говорить. Что ж! Это ваше право, я же сам постараюсь во всем разобраться.

Он снял с нее кофту и брюки - они были испачканы кровью и землей. Оставшись почти голой, Варя приняла пикантную позу, подзывая его к себе. Сигма действовал решительно и свободно, повалил ее на спину на стол и отодвинул ее трусики. Ее промежность была уже мокрой, так что он без труда погрузил в нее свои пальцы и стал двигать ими вверх-вниз. Он был таким же, как и она сама - искренне желал обладать всем прекрасным и, несомненно, наслаждался эти процессом, каждым прикосновением и ее вздохом. Ему нравилась любая мелочь в Вариных движениях, в ней открывалась страстная и самозабвенно трахающаяся натура. Его член был каменный, и Варя знала это, стоило ей лишь прикоснуться к его брюкам голой стопой. Но он остановился и посмотрел на нее сверху вниз: пленница, распластавшись, лежала у него на столе, раздвинув перед ним свои ноги. Бесспорно, его волновала эта картина, но что-то в нем противилось происходящему - он снова думал о Нине.

– Прекрати это невнятное поведение.
– Варя подтянулась к нему.
– Либо ты меня трахаешь, либо не заводи меня дальше. Я и так вот-вот сойду с ума.

– М-да.
– Сигма помедлил.
– Я найду, во что тебе переодеться.

Он вышел из кабинета, а Варя подорвалась к барному столику, ей хотелось напиться, чтобы забыть этот несостоявшийся секс. Она выпила еще грамм сто коньяка и к возвращению Сигмы сильно охмелела. Он не принес с собой чистой одежды, да и вглубь кабинета заходить не стал - ждал Варю у дверей.

– Пойдем. Я хочу тебя кое-кому представить.
– Он говорил сухо, без эмоций.

В штабе практически никого не было. Варя шла следом за Сигмой по узким коридорам, и он не оборачивался в ее сторону. Девушка чувствовала себя приговоренной к смертной казни, она понимала, что ее палач все для себя уже решил, и отговаривать его от убийства не было никакого смысла. Ей постоянно приходилось иметь дело с человеческими отбросами. Сигма не был исключением, он был баком полным дерьма, который угрожает вот-вот расплескаться. Но благо он вместительный, еще долго может балансировать на грани. Сигма оставался наемником, а значит, его действия оставались прямыми и грубыми. Он не привык растягивать удовольствие и стратегически мыслить, захватчик незамедлительно выдвигает свои требования. Но также ждет их незамедлительного исполнения, в противном случае он без содрогания избавляется от заложников.

Наемник завел ее в одну из комнат для допроса, в ней стоял стол и два стула с прикрученными к полу ножками. Он жестом попросил ее занять стул и сам вышел в коридор, закрыв дверь пыточной. Стены комнаты были зеркальными, за исключением стены с дверью - с трех сторон зрители могли наблюдать за ходом ее допроса. От зеркал шло едва уловимое глазом темное свечение, как если бы черные поверхности сами могли бы излучать свет, а не только его отражать. Где-то в глубине души Варя чувствовала, что отражения в зеркале не являются частью этого реального, материального мира - в них был кто-то еще, сторонний наблюдатель. От всего исходила агрессия, воздух словно пульсировал, в ушах у нее появилось дребезжание.