Некролог

– Я потеряю Бога раньше, чем узнаю о Нем что-то плохое. Быть может, я с Ним никогда даже не встречусь.

– Вероятно. Но ваши ли это мысли?

– Что вы имеете в виду?

– Я видел, как изменилась Тшилаба, моя милая трюкачка. Как она отстранилась от семьи и людей, искренне желавших ей помочь. Видел, как тоска опустошила ее душу, видел, в ней намерения шагнуть в петлю, но не помог ей, потому что не знал, как это сделать. Перед Его властью все мои слова оказались бессмысленными, ей уже знакомыми. Она покончила с собой с такой уверенностью, будто уже слышала все аргументы в пользу того, чтобы остаться жить, и они показались ей незначимыми.

– Иногда одно серое утро сменяется с другим, и, кроме смены времени суток, ты уже ничего не замечаешь.

– Пойми, тут я уже говорю с вами в некотором отеческом тоне и хочу лишь, чтобы вы знали, кто Он такой на самом деле, скольких этот Демон уже успел обмануть и бросить.

– Может, Демон и обманул многих, сгубил сотни женщин, но ко мне Он пришел не за этим - я нужна Ему в отличие от всех моих предшественниц.

– Я не в силах спорить с вами, как был не в силах разбудить ото сна Тшилабу. В одном вам могло повезти больше, чем ей, - вас Он уже бросил.

– Это не так!
– сказала Варя и повернулась в его сторону, но толстяка и след простыл.

Варя встала и осмотрелась: место казалось ей неприветливым, пустым и совершенно мертвым в отсутствие всякого тепла и света. На пути к набережной ей встретился человек, прикрывавший свое лицо воротом пальто и спешивший побыстрее оказаться дома у огня. Он даже не посмотрел на нее, хоть постоянно оглядывался назад, будто боясь, что его преследуют, но позади него никого не было. По обе стороны от аллеи тянулись узкие улочки, идущие вниз и вверх параллельно друг другу, Варя остановилась у одной из подворотен и увидела, как ютящиеся в ней бомжи окружили какое-то адское существо, примерзшее своей плотью к металлической ограде мусорного бака. Оно передвигалось на четвереньках, кожа с него была содрана, а потому Варе было невыносимо смотреть на то, как оно пытается отодрать от прутьев ограды свое кровотечащее мясо и скулит. Оно пыталось что-то сказать, владело человеческой речью, но рот у него был стянут гниющей плотью, а потому слышалось только бурление и клокотание жидкости, скопившейся у него в горле. Бродяги обступали его со всех сторон, собираясь забить кусками арматуры и камнями. Варя побежала прочь, когда их тени занеслись над измученным чудовищем и упали на него, она бежала долго, но чудовищный вопль этого существа не унимался, видимо, оно уже не способно было умереть.

Варя понимала, что у нее нет ни единой зацепки: она не знает, где Он живет, кто Он такой, откуда взялся, есть ли у Него семья и способ с Ним связаться. Одна она бы в этом городе просто пропала, хорошо, что появился Заблоцкий, он, как ей казалось, не желал ей зла, но и понять ее он тоже не мог. Варя просто шла вперед, и, когда обернулась посмотреть на свои следы на снегу - их не было. Варя вышла к месту славы - памятник в виде противотанковых ежей, обмотанных колючей проволокой, на постаменте была надпись: «Здесь в братской могиле захоронены 536 защитников столицы, находившихся на лечении в медсанбате 10 дивизии народного ополчения Ленинградского района Москвы». Девушка посмотрела под ноги и увидела, что под слоем снега на мраморном полу выгравированы имена погибших солдат, многие из них были не опознаны, она выборочно прочла вслух: «красноармеец 1203, красноармеец 7775-СП, красноармеец 35-СП, мл. лейтенант МОТОБАТ, красноармеец 1308, сержант 219, красноармеец 1203, полит. руководитель 1201…» Тропа к самой братской могиле была занесена снегом, но Варя ступила на нее и прошла примерно тридцать метров, пока под ее ногами вновь не оказался скользкий мраморный пол и выступ надгробия. Она встала на колени и смела с мемориальной плиты снег: на ней была выгравирована только золотая звезда, Варя приложила к ней ладонь и ужаснулась от того, насколько камень может быть холодным. Девушка почувствовала, как воздух вокруг нее уплотнился, в нем появилась рябь - это солдаты пришли взглянуть на любопытную путницу. Она чувствовала, как они вытянулись в шеренгу позади нее, следили за ней взглядом и защищали от промозглого ветра своими спинами. Варя невольно вспомнила о Нем и внезапно почувствовала то, что ее Возлюбленный ближе к этим мертвым безымянным солдатам, нежели к ней. Не построен тот храм, где можно было бы просить о встрече с Демоном, где можно было просить о Его здравии и благословлении Его пути, а потому Варя заговорила с мертвыми солдатами:

– Он такой же, как и вы - мой Избранник. Он тоже воин и в какой-то части мой освободитель и заступник. Каждый погибает в битве, пусть даже с самим собой. Так и Он! Даже имени не имеет, никто Его не узнал, все отреклись от Него и позабыли к Нему дорогу. Не всем суждено быть убитым разом - в одно касание, кто-то, как я, чувствует близость смерти всю свою жизнь, но так и не находит ее.

– Она захотела обратиться к Демону: - Братская могила единственное место, где я могу говорить о Тебе, не боясь, что о нас расскажут, что нас предадут или высмеют.

Солдаты не ответили ей, но она знала, что они хорошо еще слышат и понимают ее скорбь неизвестно по кому. Она подняла вверх голову, и в пурге возник жилой дом, выходящий окнами прямо на могилу.

– Интересно, люди, живущие в этом доме, видят вас? Они чувствуют ваше присутствие? Наверное, нет, ведь им было бы неприятно смотреть на то, как вы вынуждены скитаться здесь и мерзнуть. Хотя, может, в снегопад им иногда кажется, что снег падает неровно и остается на ваших плечах, выделяя в темноте контур ваших шинелей.

На пятом этаже дома в одном из окон горел свет. Варя решила обойти его кругом и подняться к жилой квартире. Лифт в доме не работал, и девушка поднималась пешком по заплеванной лестнице со сломанными перилами. Она остановилась у входа в квартиру и прислушалась.

– Посмотри на своего отца!
– кричала женщина.
– Думаешь, он без труда получил эту должность, звание? Нет, он усердно работал, а ты только и делаешь, что витаешь в облаках. Очнись, реальный мир куда более жесток, чем ты думаешь. От всего нам тебя не уберечь, ты должна думать и своей головой тоже.

Варя приотворила незапертую входную дверь, и каково было ее удивление, когда она увидела, что в этой трехкомнатной квартире живет Аня - девчонка, в это же самое время сидящая рядом с ее больничной койкой с занесенным над ней шприцом. В ее квартире чувствовался страх и опустошение, тьма вытекала из дверей гостиной комнаты, в которой, как Варе казалось, живет ее отец. Неизвестно откуда, но Варя знала, что глава семейства от чего-то бежит - от своего прошлого, он уже не видит смысла скрывать свое пренебрежение обществом жены и дочери, хотя по-своему любит их. Его тоже беспокоят тени - первое, что пришло Варе на ум при размышлении о нем: у него есть свое болото, которое он не желает покидать. Угнетенность чувствовалась во всем: заставленный холл, отдельная комната для жены, в которой вечно работает телевизор, никаких домашних животных. Сама Аня выглядела растрепанной и потерянной. Она бегала по квартире, не замечая Варю, и кричала:

– Где оно?
– Она посмотрела на мать.
– Где наше кольцо?

– Какое кольцо? У тебя их полно.

– Наше.
– Аня посмотрела на свой безымянный палец.
– С бесконечностью.

– Не носи его, прошу тебя, не носи!
– Голос матери был полон отчаяния.
– Выбрось его!

Аня нашла кольцо, лежащим под глиняной кружкой, стоящей на декоративном стеллаже, схватила его и надела на палец. Она покрутила его, ласково следя за тем, как по нему разбегаются искорки света.

– Сколько я еще должна доказывать вам свою пригодность? Делать вид, что я способна оправдать отцовские надежды! Видимо, столько же, сколько ты способна его терпеть - вечно!

Аня, как ужаленная, подорвалась к выходу, а мать толкала ее в плечо, протягивая ей синее пальто.

– Надень его! Ты застудишься.
– Она смотрела за тем, как дочь собиралась уходить.
– Ты еще же вернешься, правда?

– Да, - отрезала Аня.

Она прошла сквозь Варю: схватилась за ручку двери и толкнула ее вперед, словно за ней никого не было. Девчонка побежала вниз по лестнице, звонко стуча по ней каблучками изящных высоких сапожек. Она выглядела так, будто собиралась на свидание, и Варя не хотела знать, с кем ей назначена встреча, но не могла прогнать мысль о том, что она спешит к Нему.

– Аня!
– окликнула ее Варя.
– Аня!

Внезапно ее сердце забилось чаще, грудная клетка начала сокращаться, и дышать ей становилось все труднее. Потом стены лестничного пролета поплыли вниз и стали заменять стенами больничных покоев. Варя поняла, что ее сиделка вколола ей второй шприц, и она вот-вот проснется у себя в палате. Она терла глаза, но веки становились тяжелыми и слипались - сон во сне, чтобы проснуться наяву. Варя открыла глаза, лежа на своей койке, над ней навис силуэт Ани.