Некромантка на практике

На все время практики каждому студенту прикреплялся личный наставник. Але с твердым наказом показать все и ввести во все тонкости жизни в приграничном лагере выдали в наставники Сильву — все равно каждую свободную минуту девушки проводили бы вместе, а так будет польза обеим.

Аля с Сильвой радостно переглянулись, и у их наставников (также синхронно переглянувшихся) невольно закралось сомнение, а не допустили ли они ошибку. Однако что Эдельвульф Рут, что Райли Берн решили все же положиться на благоразумие подопечных.

Как показало будущее — зря.

* * *

За следующие несколько дней Сильва успела не только объяснить правила жизни в лагере (которые все безупречно исполняли — ради своей же безопасности), но и показать Але окрестности. И все достопримечательности, начиная от Синего озера, остававшегося льдисто-холодным даже в самую жару, до круглогодично плодоносящей яблоневой рощи, когда-то, в стародавние времена благословленной очень сильным природным магом. Поговаривали, что нынешние яблоки, желто-медовые и светящиеся на солнце до прозрачности, с два кулака размером, лишь жалкое подобие тех, что бывали до Нашествия. Но даже это «жалкие подобия» были мало того, что вкуснее всего, что до сей поры пробовала Аля, но и утоляли жажду лучше воды, даже заговоренной.

— Эх, лепота! — удовлетворенно вздохнула лежащая под деревом Сильва и потянулась за очередным яблоком.

Яблоня игриво тряхнула веткой, и на девушку упало крупное, спелое яблоко. Правда, не в протянутую руку, а на живот. Рыжая невольно охнула, но нежданный подарок тут же подхватила и с видимым удовольствием вгрызлась в желтый бок.

Аля хихикнула, продолжая почесывать по голове виверна. Напитавшаяся солнцем земля приятно грела, как и чувствующийся спиной (особенно лопатками) шершавый ствол яблони. Где-то неподалеку тренькала пеночка, еле слышно журчал ручей, ветер сонно перебирал листву, словно старший брат, ерошащий волосы своей младшей сестренке.

Сильва была права — вокруг царили такой уют и спокойствие, что не верилось ни в какие опасности, подстерегающие неосторожных путников в Приграничье. Все рассказы казались россказнями-страшилками, или даже сказками, призванными напугать доверчивую детвору и оградить от их набегов старую мельницу, к примеру. Или этот замечательный яблоневый сад.

Рыжая аппетитно хрустела яблоком, а Аля, прикрыв глаза, впадала в дремотное состояние — мир постепенно убаюкивал в своих ладонях под негромкое монотонное фырканье виверна.

— Почему именно химероид?

Внезапный вопрос подруги выдернул Алю из дремы. Почесав своего фамилиара по месту «третьего глаза», девушка вздохнула:

— Потому что дракон.

С созданным ей химероидом Аля познакомила Сильву почти сразу после прибытия — когда подоспел обоз, в котором помимо оружия, амуниции, лекарств и прочих нужных предметов везли и зверушек таксидермистов. Точнее сказать: изделий студентов-таксидермистов. Их декан обходился без ручного фамилиара, отговариваясь тем, что всем своим изделиям дал «вольную». Как Аля ни расспрашивала, Райли оставался скуп на рассказы про своих зверей, и девушка перестала любопытствовать — зачем доставлять неприятные эмоции? Он уже знает, что Але интересно, так что когда сочтет нужным, тогда и расскажет.

В обозе бедные изделия везли по одной простой причине: выпускать химер и химероидов, особенно недавно созданных, не самый лучший способ сохранить их полностью целыми. Полноценный разум, как и магию (если ее вложил создатель), они обретали не сразу, так что «выгуливали» вновь созданных зверушек под присмотром хозяев. В Приграничье, где каждый миг промедления может дорого стоить, маги старались не обременять себя ничем дополнительным, вот и пришлось студентам разделиться со своими созданиями.

Изделия студентов-пятикурсников перенесли отлучение от создателей и поездку в несколько часов спокойно, а вот Алин химероид оказался очень недоволен, что и выразил весьма простецким способом. Вырвался из клетки и, вымещая свою обиду, принялся гонять свою хозяйку по полю около лагеря под хохот Сильвы. Угомонился он и полез обниматься только когда смех рыжей перешел в стадию икоты, и даже суровые стражи с трудом с трудом сдерживали улыбки.

Сцена ласкания и вид пыхтящей от напряжения Аля, с трудом тащившей на руках тяжеловесного питомца, вызывали уже не смех, а умиление. Пришедший в благодушное настроение химероид позволил всем желающим погладить и почесать себя, соревнуясь в курлыканье с элементалем, также вносившем свою пассивную лепту в погоню — вопли Пуси носили подбадривающий эффект, только оставалось непонятным, за кого именно огненный элементаль «болеет».

Тогда же, в процессе окончательного «знакомства», Сильва и узнала имя фамилиара подруги — Василий.

Необычное имя объяснялось довольно просто. Аля подошла к процессу создания химероида очень ответственно, долго готовилась. С точностью до доли градуса вычерчивала пентаграммы, собственноручно приготовила и по несколько раз перепроверила все материалы, рассчитала силу и наполненность магических потоков и так далее. В результате все было подготовлено идеально. Даже куратор замучен «идеально»: до такой степени, что посоветовал относиться к первой практической работе с меньшей долей ответственности.

Но — целью Али было произвести впечатление, как она могла отнестись проще?!

В результате, когда виверн, сверкнув алыми глазами, поднял голову и неуклюже встал на лапы, напоминая толстенького, недавно родившегося щенка, Аля испытала триумф.

Смогла! Смогла!

И именно в этот момент девушка осознала страшную вещь: она даже не подумала заранее подобрать имя своему изделию…

В голове Али сразу зароились воспоминания о глупых провалах из-за забывчивости, и из этого роя выхватилась история на озере и разгневанный элементаль, носящий имя Василь.

Вот так ее первый химероид обзавелся странным и непонятным именем Василий, напоминающим «василиск». Намного логичнее звучала производная от «ехидна», частью магии и органов которой Аля наделила химероида, но… Что получилось, то получилось.

Как ни странно, Василий и Пуся быстро нашли общий язык и могли часами о чем-то «разговаривать», вызывая интерес всех таксидермистов, включая господина Рута и декана Берна. Почтенные (по регалиям) маги также часами обихаживали фамилиаров в попытках понять истоки дружбы и темы «общения». Язык общения понять не представлялось возможным — оба фамилиара, что элементаль, что химероид, использовали сугубо свои звуки, не пытаясь подражать друг другу, но по всей видимости прекрасно все понимали.

Фамилиары дружно не взлюбили пытающихся их изучать. Так что при появлении кого-либо чужого, даже студентов, переходили на невнятное бурчание, больше походящее на ругань, и довольно быстро замолкали. Демонстративно. В результате наблюдения перевели на дистанционное, с помощью шаров, а Аля с Сильвой получили в качестве задания то, что не смогли сделать гранды — понять, как и о чем их фамилиары общаются.

Однако девушки дружно манкировали новыми обязанностями в угоду исследованиям окрестностей лагеря. Ведь, как известно, вдвоем это делать намного интереснее, чем в одиночку.