Немоногамия

На фотографии Ян тепло улыбался своему сыну. Взгляд восхищённый, открытый. На губах лёгкая улыбка. Каждый раз я медленно умирала, пытаясь на секунду представить, что именно испытывал мой муж к мальчишке и какие чувства у него были к его матери.

— На сегодня хватит, Пчёлка, — бескомпромиссно произносит Титов, вернувшись в номер и забирая со стола недопитое вино.

Я поднимаюсь с кресла, почти не чувствуя опьянения. Алкоголь ушёл, чтобы заполнить пустоту. Отключить голову не получилось.

— Точно не хочешь, чтобы я отвёз тебя домой? – переспрашивает Вова, посмотрев на экран телефона.

Мой взгляд упирается в его грудь, поднимается выше. Знаю, что он примет любое моё решение. При этом не разозлится и не осудит.

— Не хочу. Мне там плохо.

Облизав губы, осмеливаюсь поднять голову выше. Когда наши глаза с Титовым на секунду встречаются – меня опаляет жаром.

— Со мной будет хорошо, Майя. Обещаю. Главное, чтобы ты потом не пожалела, — он произносит это негромко, но достаточно уверено и твёрдо, чтобы я поверила. – Попробуем остаться в одном номере или мне попросить отдельный?

— Ты мне нужен. Не уходи, пожалуйста.

Попросив у Вовы футболку, направляюсь в ванную комнату. Долго стою под душем, играясь с температурой воды. Делаю её то резко горячей, то максимально холодной. Мощные струи лупят по плечам. Сердце бешено колотится от мысли, что эту ночь я проведу с другим мужчиной. И пусть мы не один раз занимались сексом – это точно не одно и то же.

Накинув на плечи халат, застирываю нижнее белье и развешиваю его сушиться на батареи. Пользуюсь феном, переодеваюсь в широкую футболку Титова. Она примерно на десять размеров больше, но кажется мне идёт.

— Ничего не бойся… — шепчу самой себе одними губами. – Хуже уже не будет.

Я рассматриваю себя в зеркале, нарочно игнорируя разливающуюся в груди горечь от того, что мы с Яном просрали свой брак. Это неприятное чувство станет преследовать меня ещё долгое время – я знаю. Нужно просто научиться его контролировать.

Вытерев запотевшее стекло, грустно улыбаюсь. Наверное, наш разрыв с мужем был почти неизбежностью. Вова, например, это понимал и видел. Ко мне же осознание пришло значительно позже.

Когда возвращаюсь в спальню, Титов идёт в ванную комнату следом за мной. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю, что он уже успел постелить себе на диване. Достаточно благородно, но я сделала свой выбор как только сюда приехала.

Забравшись под одеяло, устремляю взгляд в потолок. Отсчитываю секунды и минуты. Понимаю, что устала любить и хочу наконец быть по-настоящему любимой. Чтобы до хрипоты, до дрожи. До самого последнего вздоха. Обещаю, что при этом не предам и не воткну нож в спину.

Вова выходит из душа и мой пульс резко подскакивает. На каждый его шаг я чересчур сильно реагирую. Дыхание перехватывает, кровь нагревается и разгоняется по венам. Когда гаснет свет и Титов ложится на диван, я не скрываю накатившего разочарования.

В спальне звенит тишина, никто из нас не предпринимает попыток, чтобы сблизиться. Сначала я отчаянно пытаюсь уснуть и перенестись в завтрашнее утро, которое по идее должен быть мудренее, но сон никак не идёт. И я решаюсь.

Откинув одеяло, поднимаюсь с кровати. Крадусь к Вове на цыпочках. Номер хорошо освещает свет уличных фонарей, поэтому я с лёгкостью подхожу к дивану.

— Спишь? – спрашиваю шёпотом.

Слышу шумный вздох.

— Блядь. Нет.

Титов садится, я подхожу вплотную и позволяю себе нырнуть в омут с головой. Встаю между его широко разведённых ног, тяну вверх футболку. Даже в полумраке могу разглядеть жадные взгляды напротив. Меня отчаянно колотит.

— Я не таблетка от любви, Пчёлка, а живой человек, который умеет чувствовать, — негромко, но предупредительно говорит Вова. — Если выбрала меня – то назад дороги не будет. Ты ведь это понимаешь?

Согласно кивнув, упираясь коленями в мягкую обшивку.

— Я тебя хотела. И тогда, и сейчас. Чтобы ты себе не думал.

Вова опускает тёплые ладони на мои бёдра, поддаётся ближе и касается губами живота. На предплечьях тут же появляются мурашки, волоски встают дыбом.

В движениях Титова столько пылкости и ласки, что они просачивается прямо под кожу. Я поощряю, глажу крепкие плечи и колючий ёжик волос. Закатываю глаза от восторга, видя перед собой цветные мерцающие пятна.

Ян просил только не с ним. Интересно, почему? Неужели эгоистично не хотел, чтобы меня вот так сильно любили?

Когда влажный язык Титова лижет ложбинку пупка, я непроизвольно оборачиваюсь. Как последняя дура жду, что в спальню вот-вот войдёт Ян. Тряхнув головой, понимаю, что этого не будет. Я привыкла ему доверять, но теперь мне предстоит довериться другому мужчине. Не будет ни больно, ни страшно. Нежно, приятно, горячо. Но определённо по-новому.

Вова подхватывает меня на руки и отрывает от пола. Я жмусь к нему, пытаясь унять рассыпающуюся по телу дрожь. Чтобы наверняка — обхватываю ногами его бёдра.

Глава 39.

***

— Боже мой!

Я падаю на кровать и помогаю Титову избавиться от футболки. Эмоции захлёстывают с головой. Я как мантру повторяю себе, что всё будет хорошо. Впрочем, уже хорошо – честное слово.

Вова оголяется, накрывает меня своим телом. Мысли в голове мешаются, путаются. Дыхание учащается и рвётся. Дрожь чудесным образом пропадает, когда Титов мягко толкается в мой рот языком. Он целует глубоко и остро – идеально.

— Такая хорошая и красивая, — с придыханием произносит. – Хочу тебя.

Теплая ладонь плавно движется вниз и накрывает лобок. Я ахаю, выгибаюсь. Низ живота простреливает желанием, когда Вова раздвигает половые губы и скользит между ними пальцами. Там горячо и влажно, а ещё ощутимо пульсирует.

— И я тебя хочу, — тут же отвечаю.

Встречаемся губами, прерывисто дышим. Наверное, до конца не можем поверить, что решились. Я-то уж точно.

— Сдохнуть можно – как сильно, — говорит на одном выдохе.

Мужчина, который влюблён в меня без памяти — старательно стирает из головы образ мужа. Он вдруг становится менее чётким и осязаемым. Почти нереальным. Я понимаю, что больше не жду появления Яна. Хватит, слишком поздно. Его не будет в моей жизни – сейчас я ставлю точку и обрываю последние связывающие нити между нами.