Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Не указывай мне, – почти рычу, но сдерживаюсь, не решаясь портить себе настроение спорами. – Алекса должна держаться от нее подальше, как я того просил, – кидаю мимолетный взгляд на мою машину и нахожу заинтересованный взгляд Пейна, который облизывает губы.

Черт, он специально это делает: смотрит на мою конфетку?

– Ей нравится Алекс, пусть у нее будет хотя бы одна подруга, Нильс. Хоран совершенно против их сближения со Стеффани, не лишай ее общения. Ты же знаешь, что с тобой она свихнется, – проговаривает Лиам, возвращая мое внимание в его сторону.

– Но ведь еще не свихнулась, – корю себя за довольно грубый тон, и прикрываю глаза, успокаивая свое разбушевавшегося зверя.

– И я этому удивляюсь, Веркоохен, – смеется Лиам, заставив мои уголки губ приподняться. Однако, мой друг был прав, не каждая девушка вытерпит меня. Но Розали не каждая, и она уже сломлена, сломлена мной. Это может звучать ужасно у меня в голове, но удовольствие просто обожаемое, когда она принадлежит мне.

– Как твои дела с Донованом? Ты рассказал о своем провале? – задает единственный вопрос Лиам, и мое лицо приобретает хмурые черты.

– Нет, – и не собираюсь рассказывать. Хоффман уже имеет на меня досье, и я могу поставить огромную ставку на то, что собирает и на мою Роузи. Донован меня прибьет к потолку, как только поймет, что план моей малышки с треском провалился. Хоффман оказался куда умнее, чем казалось бы, на первый взгляд.

– Ты играешь с огнем, Веркоохен, – недовольно проговорил мой друг, нахмуриваясь и разглядывая мою машину за спиной.

– А что ты мне прикажешь делать? – угрюмо произношу я. – Роуз останется со мной, даже если ей там нечего не угрожает. Донован не тронет ее.

Но ей угрожает положение рядом со мной. Что, если Хоффман доберется до моего сокровища? Черт, у нас еще полторы недели в этом чертовом Нью-Йорке! Ее нужно держать максимум близко, как только возможно, и я вряд ли себе прощу, если этот чокнутый папаша Найджела тронется с места, придвинувшись до моей Розали.

– Расскажи ей, Нильс. Она должна знать, – почти просит меня Лиам.

– Нет, и не смей поднимать эту тему, Пейн, – на отрез, отвечаю я, почти рявкнув. Надоел! Будто он знает, что лучше для нее, чем я!

– Она чертовски хрупкая, Нильс, – качает головой Лиам, жалея девушку и, похоже, ненавидя меня. Но черт, что я ей скажу? «Роуз, тебя хочет забрать один мужчина, который потребует за тебя выкуп и все акции фирмы, как и саму фирму самого Даниэля Донована? Прости, но тебя может трахнуть чадо этого старика? Ты должна уехать со мной, иначе будешь ползать у коленей и подчиняться как рабыня любым приказам?» – что, черт возьми я должен ей сказать?

– И поэтому она за мной, Лиам. Я ее никому не отдам, – четко и даже довольно проговариваю я. – Эта девушка принадлежит мне и только мне, – заканчиваю я, тяжело выдохнув от переизбытка эмоций внутри меня.

– Ты зависим, – только и выговаривает Лиам, покачав головой, явно не ожидая от меня таких горячих и пламенных слов. Но я хочу показать ему, что она действительно моя, и без боя я ее так просто не отпущу. Даже, будь этот бой с ней самой.

– Я хочу сегодня отвезти ее к себе, – проговариваю я, наблюдая за реакцией Лиама, чьи брови ползут вверх.

– Ты точно сошел с ума, Веркоохен, – недоверчиво говорит Лиам, скорее всего не веря мне.

– Хочу с ней немного поиграть, – усмехаюсь сам себе под нос, не сразу осознав, что говорю свои слова в слух, когда рассматриваю малышку и ее очаровательную, белоснежную улыбку с ободком алых, пухлых губ.

– Не натвори глупостей, Нильс.

– Только грязные игры, Лиам, нечего большего. Нужно ее приучить ко мне, иначе я не смогу наблюдать за ее смущением безобидно для нее самой.

Дьявол, как же она смущается! Эти горящие карамельные глаза, осторожная улыбка, боязнь пошевелиться, но тяга в ее теле предает быстрее, чем девушка может реагировать. Она отвечает мне не голосом или разумом, а своим телом. Я помню ее, такая мягкая, теплая, иногда даже прохладная и вся в мурашках. Выгибается, прикрывает глаза и тянет меня в забытье. Это можно описывать вечно, но я сам себе запрещаю думать о ней так рано. Мне нужно ее доверие, а не страх. Мне нужна она, а не часть ее.

– Она идет сюда, – смеется Лиам, и я поворачиваю голову в сторону Роуз. Девушка, оглядываясь по сторонам, медленно пробирается через толпу, не быстро перебирая ногами. – Какая нерешительная, –комментирует Пейн и я не сдерживаю ехидности. Он даже представить не может, что с ней может твориться, когда она возбуждена. Но делиться ей не собираюсь, этот Рай только мой.

– Иди, Пейн, – произношу я, замечая, как Роуз с каждый шагом приближается и Пейн, очередной раз, безнадежно выдохнув и покачав головой, уходит.

Она идет даже не пробуя поднять своих карих глаз на меня, и совсем скоро оказывается напротив моего тела. Такая маленькая, худенькая, совсем беззащитная, но сильная духом и своей настойчивостью.

– Нильс, я устала, – почти мурлычет девушка, медленно скользя своими глазами вверх, начав с моей обуви и закончив контактом наших взглядов.

– И что ты хочешь, милая? – ласково спрашиваю я, от чего паршиво от самого себя. Черт, Веркоохен, с этими щенячьими глазками становишься настоящей размазней!

– Я хочу… То есть, если ты не против, мы могли бы вернуться назад? – голос нерешителен, но даже на мое удивление она не дрожит. Малышка спрашивает разрешение, спрашивает, не против ли я, и только потом предлагает. Она быстро учиться, надолго ли это? Проверю, сегодня же, сейчас же!

– Мы уедим, но не в общежитие, – хочу ее предостеречь, чтобы не услышать возмущение по прибытию. – Мы поедим ко мне домой, – договариваю я, и Розали действительно растеряна.

– Я не… Ты думаешь… Только если ты желаешь…– мямлит мой котенок, начиная сомневаться во мне. Узнаю мою Роуз, которая борется с собой, но позволяет мне руководить. Я доволен, слишком доволен ей.

– Желаю, – наклонившись к ее маленькому ушку, проговариваю шепотом, ударяя своим горячим дыханием о ее шею. Девушка вздрагивает, но не пятиться, остается на месте, как и положено.

Беру ее за холодную руку, и понимаю, что малышка совсем продрогла. Ну что же, скоро ей будет жарко, я это гарантирую. Веду ее к машине, усаживаю на переднее сидение, демонстративно застегиваю ремень безопасности, не упуская возможности коснуться ее напряженного тельца.

Выдыхает тяжко, прикрывает глаза, а ресницы дрожат, когда я провожу рукой по ее бедру. Сегодня она оседала меня в машине, и теперь я позволю себе заставить ее ощутить действительно настоящий дискомфорт, в который окунула меня сама Роуз. Но это будет сладко, и я надеюсь, что она поймет меня, как верховного. Надеюсь, примет мои прихоти и выполнит первое свое испытание, которое я уже хочу осуществить, даже не сев за руль автомобиля.