Ненавижу тебя, Розали Прайс

— Ты собралась? — нахмуренно и несколько недовольно интересуется Нильс, а я неуверенно качаю головой. Я давно собралась, ведь тут совсем нечего делать, кроме того, как добивать себя из внутри. — Тогда пора выходить, — комментирует он, повернувшись спиной ко мне, и начав уходить, но внезапно остановившись. — Мне показалось, или что-то упало? — вернулся и вошел в комнату Нильс.

— Выронила книгу, все в порядке, — сразу же, без какой-либо ложи, которую захотелось придумать, я сказала некую правду. Нильс внимательно осмотрел меня, а когда его взгляд коснулся пола, я оцепенела. Его глаза быстро исследовали пол и наткнулись на единственную книгу, которая лежала открытая, после удара со стеной.

Я с неудобством так же смотрю на книгу, мысленно ненавидя ее в несколько раз сильнее, чем было пару минут назад. Нильс направился к моей кровати, миновав меня слишком быстро, чтобы я опомнилась и забрала бы эту грубанную книжку раньше, чем бы он оказался с ней поблизости. Веркоохен присаживается, обхватив ее своими пальцами, и сразу же усмехнулся, как только закрыл ее. По насмешливому взгляду, я могу понять, что эта книга ему так же запомнилась, как и мне.

— Выронила, значит? — переспросил Нильс, медленно приблизившись ко мне и протянув книгу.

— Совершенно верно, — с дрожащим голосом промолвила я, потянувшись за книгой, но у меня не получилось вырвать ее из цепких рук парня.

— Ты все еще не умеешь врать, — уверенно произнес парень, отпустив книгу, и я ее ухватила, крепко сжимая в руках.

— Ты даже не знаешь, когда я вру…

— Знаю, ты всегда обретаешь румянец на щеках. Ты стесняешься вранья, особенно когда это говоришь ты, верно? Да и вид у тебя на самом деле испуганный и неуверенный, а это, как по мне, тебя выдает больше всего, — указал он пальцем на мои щеки, а за тем на всю меня, заставив нахмуриться пуще прежнего, и даже разозлиться на такую откровенность парня. Но, черт, он знает меня, как облупленную!

Я избегаю любого зрительного контакта, хоть сам парень пытается отчаянно найти мои глаза, и я, не ожидая, пока он это выполнит, а он может это сделать, я быстро тараторю:

— Нам нужно идти, не правда ли? — спрашиваю я, отвернувшись и положив книгу на стол, чувствую в теле облегчения после того, как я перестала ее касаться.

— Да, действительно нужно. Пойдем, — парень охотно протягивает руку к моей руке, а я слишком быстро реагирую, выскальзывая из его хватки, которая даже не коснулась меня. Сделав вид, что я была слишком занята натягиванием сапог и пальто, Нильс неудовлетворенно фыркнул мне в спину, что я сразу же могла услышать.

— Посмотрим, какая ты будешь, как только останется несколько минут к восьми часам, — проговаривает Нильс слишком черство, словно уже знает мой ответ. Но он не мог его знать только потому, что я сама не разобралась в себе, и я уверенна, что в последние минуты буду готова просто свалиться с ног от чувств, эмоций, ощущений, которые окатят меня холодной волной.

В ответ я промолчала, не найдя подходящих слов. Нильс вышел из моей комнаты, скорее всего так же поспешил к себе, чтобы одеться. Я оставаясь в комнате, все также взглянула на книгу, что на столе, и, сузив глаза, вновь отвернулась. Но за моей спиной, эта вещь, что является неживым предметом, кричала и привлекала мое внимание, из-за чего я зло начала пыхтеть. Нужно избавиться от этой книги, сейчас же!

***

На улице был мороз, а в темноте светили десятки фонарей, освещая здесь находящихся. Все это походило на какую-то вечеринку. Я осталась в машине одна. Нильс ушел в толпу, что стояла на дороге и надрывала свои горловые связки. Вокруг было полно молодежи, выпивки, сигарет, забавы и предвкушение «игры с жизнью». Дорога стала более влажной, но она все так же, могла заставить машину скользить, где и была главная опасность этого вечера.

Тут много людей, и Луи был прав, что будет меньшим количеством сотня людей. Но тут больше. Видимо каждому из них не сидится спокойно за школьными учебниками, и те, считают, что лучше угробить себя в морозную погоду на гонках.

Я глубоко задумалась над тем, нравится ли этим ребят то, что делает Нильс? То есть, они тоже любители походить по клубам, сверкать своими таинственными глазами, соблазнять девушек, выпивать алкоголь в бешеном количестве и на утро еле-еле подниматься с кровати? Они ведь все имеют часть власти и диктаторства, стремление к победе, чтобы доказать остальным, что лучше других. Нильс отлично выделялся на их фоне. Высокий, уверенный в своих силах и возможностях, он уже знал, что победит. Его профиль с ровными, крепкими плечами был расслаблен, в тот момент, когда остальные стояли у своих машин, нервно оглядывая каждую деталь, проверяя капот, колеса, зеркала. Нервничали, но не как не он. Он даже перед боем не нервничал, хотя финалист хотел победы и был настроен только на нее. Нильсу досталось пару ударов, когда он их пропустил, но все еще оставался непоколебим, как всегда.

К нашему разговору времени оставалось все меньше, я все еще не поняла для себя, что скажу сегодня парню. Подчинюсь или покажу ему, что готова стоять до конца. Но этот конец не казался таким сладким, больше походил на надмогильный крест с моим именем. Он не будет ждать, ему легче прикончить меня, или запугать. Но этот чертов выбор, который так минимален своими возможностями, не дает мне покоя.

«— Мне нужно, чтобы ты упала, Роуз, и тогда я помогу тебе. Но сейчас ты жалкая для моих глаз. Ты встала по центру. Я дам тебе время до вечера, детка, и решение будет в твоих руках. Но учти, сказав, что принадлежишь мне, ты должна будешь доказывать это, и не всегда это будет приятно. А вот в чем подвох, Роуз: сказав, что ты хочешь избавиться от моих правил, я покажу тебе, что такое настоящая дисциплина и жестокость. Поверь, потом слезы ты будешь лить по причине, а не когда тебе захочется».

Я вздрагиваю, когда в мое боковое стекло кто-то стучит, и перевожу встревоженный взгляд на парня. На лице сразу проскальзывает улыбка, и я открываю двери, выходя из машины Нильса Веркоохена.

— Луи, — мягко проговорила я его имя, а взамен парень протянул руки, обняв меня за талию, оставив совсем легкий поцелуй на щеке. Меня смутило его приветствие, как это уже было раньше, но сохранив спокойствие, я лишь покрылась румянцем.

— Ты выглядишь слишком задумчивой, — проговаривает парень, а я кидаю взгляд в дальний угол, где стоит Нильс. Его взгляд уже насторожен и погружен в мою сторону, из-за чего, я практически отступаю назад, отойдя от Луи. В прошлый раз его не утроило, что он был вообще около меня, за что, можно сказать, я и отхватила жгучей силы Нильса.

— На это есть причины, — слабо улыбнувшись, говорю я, попытавшись, сосредоточится только на моем собеседнике. Нужно расслабиться, иначе я просто с ума сойду еще до заезда.

— Уже почти семь, скоро будет заезд. Ты едешь в машине Нильса? — Луи внимательно изучает меня, а я то, как он недоверчиво рассматривает чернильную иномарку, сзади меня.

— Нет, я не еду с ним, — сказала я, сразу же поймав себя на мысли, что гонки совсем тут не причем. Было бы тяжело отсчитывать время рядом с ним, и когда он приедет, заговорить о нас и то, что будет дальше. Это было бы настоящим испытанием.

— Рад это слышать, — удивился парень, скорее всего не совсем понимая, почему Нильс поедет один. Я вновь смотрю в толпу, контактируя взглядом с Нильсом. Он явно недоволен, что я разговариваю с его другом. Но почему меня волнует то, что ему это не нравится? Сейчас тот единственный момент, когда я могу показать на то, что я готова и не получив от него комментариев. А возможно ли это: сделать то, чтобы в последний раз попытаться обыграть его?

В голове сразу всплывает самая худшая идея из всех, которые могли прийти однажды в мою голову. Нильс направляется в мою сторону, а я поворачиваюсь к Луи уже встревожена его приближением.