Неолит Северной Евразии

В последние годы предприняты попытки выделить среди усть-бельской керамики три типолого-хронологические подгруппы (Синицина, 1986) и даже выделить усть-бельский керамический пласт, развивавшийся с середины IV до первой четверти II тыс. до н. э. (Бердникова, 1986). Нам представляется более реальным рассматривать памятники с усть-бельской керамикой как особую культурную общность, первоначальное формирование которой связано со Средним Енисеем, откуда и началось ее продвижение к востоку на соседние территории. В Прибайкалье на смену памятникам с усть-бельской керамикой приходит глазковская культура. На Среднем Енисее, судя по материалам IV слоя Казачки, в середине III тыс. до н. э. памятники с западноангарским типом керамики уступают место новой культуре, для которой характерна керамика, украшенная шагающей гребенкой.

Таким образом, для территории между средним течением Енисея и Байкалом в период развитого и позднего неолита (середина тыс. до н. э.) выясняется сложная картина развития и взаимодействия трех этнокультурных общностей: аборигенной, представленной развитием серовской культуры, восточной, связанной с развитием культур со шнуровой керамикой (хайтинской, посольской и байкальским шнуровым вариантом усть-бельской), и западной, характеризующейся керамикой с ямчатой и гребенчатой орнаментацией (варианты усть-бельской). Этнокультурная история этого района оказывается более динамичной, чем она представлялась на основе периодизации, созданной в свое время А.П. Окладниковым на материалах погребальных комплексов.

Возвращаясь к определению места китойской культуры в истории Прибайкалья, мы должны отметить, что она должна быть отнесена к раннему неолиту. Ее нельзя рассматривать как генетически предшествующую Исаковской культуре из-за антропологического несходства носителей этих культур и менее развитого, чем китойский, инвентаря Исаковской культуры. Китойская культура не имеет сходства с ранними неолитическими памятниками Байкала. Выяснение генезиса китойской культуры остается делом будущего. Имеющиеся в настоящее время факты заставляют видеть в ней культуру, не находящую прибайкальских корней.

Неолит Среднего и Верхнего Енисея.

В 1884 г. И.Т. Савенков открыл замечательные погребения у д. Базаиха. В 1890 г. А.С. Еленев обнаружил многослойное поселение в устье р. Бирюсы. В дальнейшем близ Красноярска было найдено много памятников неолитического облика, но первая попытка их классификации предпринята только в 1957 г. А.П. Окладниковым на основе сопоставлений с материалами из Прибайкалья. Благодаря работам красноярских и иркутских археологов на Нижней Ангаре и р. Кан, возникли новые возможности для выяснения процесса развития неолитических культур в данном районе.

Раскопанных поселений немного: к северу от Красноярска стоянка Няша, к югу — стоянки Усть-Собакино и Усть-Бирюса, к востоку — стоянки на р. Кан, среди которых выделяются уже упоминавшееся нами многослойное поселение Казачка. Кроме Казачки и Няши, все памятники содержат неолитические предметы в смешанном состоянии с материалами других эпох.

Сопоставляя эти находки с материалами из неолитических слоев Казачки и памятников Приангарья, можно прийти к выводу, что ранний неолит Красноярско-Канского течения Енисея формировался на основе финального мезолита с пластинчатой индустрией и характеризуется наличием сетчатой керамики. Это позволяет включать его в восточно-сибирский регион неолитических культур. К концу IV — началу III тыс. до н. э. относятся некоторые черепки с пунктирными и гребенчатыми отпечатками, сходные с серовской керамикой, а также топоры с ушками и каменные изображения рыб, найденные на стоянках Базаиха и у пос. Стрелка при впадении Ангары в Енисей. О несомненной культурной близости населения лесной части Среднего Енисея с обитателями Приангарья свидетельствует находка в I слое Усть-Бирюсы горшка с тремя ушками, украшенного гребенчатым орнаментом, аналогичным серовским «дымокурам».

Время появления на Енисее изделий из нефрита и стерженьков рыболовных крючков китойского типа, найденных, в частности, на стоянках Караульная и Базаиха, остается неясным в связи с неясностями в определениях возраста китойской культуры и их принадлежности именно к ней.

В первой половине III тыс. до н. э. на берегах Енисея в районе Красноярска поселяются носители посольской керамики. Она найдена на стоянках Ладейки, Базаиха, Усть-Собакинская и в слое III-Б Няши. Этот слой имеет дату 4080±60 (ЛЕ-1415), что, однако, не означает длительное существование культуры посольской керамики на Среднем Енисее. Примерно в середине III тыс. здесь распространяются памятники с керамикой иного типа.

Эта керамика, сплошь украшенная линиями «отступающего штампа» или личинковидными вдавлениями, представлена в VI слое Казачки. Ее можно связывать с усть-бельской культурной общностью, первоначальное формирование которой происходило на Среднем Енисее под влиянием западно-сибирских культур. Сосуды с личиночными и овальными вдавлениями мы выделяем в западно-ангарской керамический тип, так как они встречаются в основном в бассейне нижнего течения Ангары. Они обнаружены на ряде стоянок близ Красноярска. При исследовании В.Г. Карцевым (1928) стоянки под Ермолаевским городищем был добыт немногочисленный, но чистый комплекс керамики западно-ангарского типа. Вместе с нею найдены сделанные из кости гарпун и наконечник стрелы с расщепом в основании, а также кремневый листовидный наконечник стрелы. Листовидные наконечники стрел с характерной тонкоструйчатой ретушью, вероятно, входят в единый культурный комплекс с западно-ангарской керамикой, ибо они резко отличаются от обычных для Прибайкалья форм.

Случайные находки черепков с характерной для западно-ангарской керамики орнаментацией могут относится не только к неолиту, поскольку на Усть-Собакинской стоянке есть украшенные личинковидными вдавлениями горшки с уплощенным дном, которые можно сопоставить с керамикой окуневской культуры ранней бронзы. Возможно, памятники с западно-ангарской керамикой стали основой для формирования раннебронзовой культуры типа Окунева улуса.

С культурой западно-ангарской керамики, по-видимому, связано захоронение, обнаруженное на Узенькой улице Красноярска. Там под горшком с коническим дном и личиночными и овальными вдавлениями орнамента лежали обгоревшие кости человека, а рядом перламутровая бусина и два костяных острия.

На Афонтовой горе II в 1937 г. А.П. Окладниковым было раскопано погребение, в котором оказался небольшой круглодонный горшочек, сплошь покрытый горизонтальными линиями орнамента. Он близок к керамике западно-ангарского типа. В том же погребении найдены большие костяные острия, много бус из перламутра и костяной стрежень с головкой человека. Эта скульптурка напоминает изображение из погребения № 12 Серовского могильника и находит некоторые аналогии в Окуневских стеатитовых стержнях с головками, вероятнее всего, связанных происхождением с подобными костяными изделиями.

Слабо изучен неолит на юге Красноярского края, в степной Минусинской котловине. При разведках И.Т. Савенкова, Э.Р. Рыгдылона (1953) и других исследователей здесь, однако, обнаружен ряд памятников, на которых найдены каменные орудия, несомненно относящиеся к неолиту: наконечники стрел, вкладыши, ножи, топорики и тесла, скребки. Известны и находки каменных рыб.

На раскопанном на правом берегу Енисея у д. Унюк поселении (Зяблин, 1973) обнаружены кремневые наконечники стрел и копий, вкладыши, нефритовые уплощенно-овальные в сечении топорики, тесла и кирки. Для обработки нефрита употребляли песчаниковые пилы. Керамика представлена круглодонными горшками и одним сосудом с уплощенным дном. По орнаменту она делится на две группы: 1) украшенная оттисками гребенчатого штампа; 2) линиями отступающей палочки. Около венчика горшки имели поясок из ямок. Орнаментирована вся внешняя поверхность сосудов, но встречаются и образцы с разреженным орнаментом из линий зигзагов. Унюкский керамический комплекс близок керамике усть-бельской культурной общности, хотя и имеет некоторые отличия. В районе Минусинска Л.П. Зяблин открыл еще несколько стоянок с редкой для юга Красноярского края неолитической керамикой, в их числе стоянку Малый Кызыкуль с керамикой, аналогичной унюкской. А.В. Виноградовым (1982) раскопано поселение Вьюжное I, также давшее образцы унюкской керамики. Конец существования унюкской керамики в Минусинской котловине он датирует началом III тыс. до н. э. Представляется, однако, что унюкская керамика изготовлялась неолитическим населением Минусы в первой половине этого тысячелетия. Возможно, что распространившаяся в этот период по минусинским степям афанасьевская культура не сразу вытеснила редкое население неолитических охотников и рыболовов, и некоторое время пришлые скотоводы жили рядом с аборигенами.

Известно только два погребения, относимых к неолиту. Одно из них случайно найдено в 1923 г. в с. Батени (Грязнов, 1953), другое обнаружено в 1963 г. при раскопках окуневского могильника в урочище Черемушный Лог близ с. Байкалово (Хлобыстин, Шер, 1966). В погребении у с. Батени вместе с костями человека найдены четыре астрагала косули и восемь астрагалов барана, а также орудия.

У ручья Гремячего и на Афонтовой горе раскопан ряд погребений (Окладников, 1957; Глусская, 1963б), обладающих рядом общих признаков. Для них характерна ориентация восток-запад, положение умерших вытянуто на спине в грунтовых ямах, некоторая нарушенность скелетов, возможно, связанная с обычаем вторичного захоронения. В некоторых случаях отмечены засыпка умерших охрой, а над погребениями у ручья Гремячего — и следы кострищ, что свидетельствует об использовании огня в погребальном обряде, нашедшем яркое выражение в погребении на Узенькой улице. В погребениях найдены украшения из клыков кабана, резцы бобра, подвески из зубов песца, медведя, мелкие бусы-кружочки из перламутра и мрамора, шилья из костей животных, тесла из сланца, листовидные наконечники стрел с тонкоструйчатой ретушью, произведения искусства. Так, из погребения у ручья Гремячего (Глусская, 1963б) происходят костяные пластинки-подвески с вырезанными на них изображениями птиц, головка лося с характерными косыми линиями гравировки на поверхности. Здесь же найден игольник, покрытый спиральной резьбой. В погребении на Афонтовой горе, раскопанном А.Ф. Катковым, была подвеска в виде плавающей уточки. Эти погребения можно датировать второй половиной III тыс. до н. э. и сопоставлять с культурой западно-ангарской керамики.