Неолит Северной Евразии

Рис. 89. Исаковская культура. Погребение, изделия из камня и кости, керамика.

1, 9, 12, 21, 23, 30 — могильник Пономарево, погребение 8; 2, 19, 24 — мог. Пономарево, п. 13; 3, 4, 8, 10, 18, 20, 29 — мог. Пономарево, п. 16; 5, 22 — мог. Пономарево, п. 11; 6, 7, 14, 17, 31, 32 — мог. Пономарево, п. 10; 11 — мог. Исаково, п. 2; 13, 28 — мог. Братский Камень, п. 3; 15, 16, 26, 27 — мог. Пономарево, п. 12; 24 — мог. Пономарево, п. 13; 25 — мог. Пономарево, п. 7.

Умерших клали в могилы в одежде и с украшениями, от которых сохранились подвески из клыков марала и резцов лося с биконическими сверленными отверстиями (рис. 89, 19), пластинки из резцов бобра. Головной убор украшался иногда целыми или расщепленными на пластины клыками кабана. В их широкой части для крепления делали отверстия или нарезки (рис. 89, 28).

Инвентарь исаковских погребений характеризует хозяйство населения как типично охотничье. В его состав входят наконечники стрел треугольной формы с выпуклым и симметрично или асимметрично вогнутым основанием (рис. 89, 1–4). В погребении № 4 могильника Исаково вместе с такими наконечниками оказались два наконечника с выделенным черешком. Наконечники в могиле обычно лежат кучками, остриями вниз к ногам. Очевидно, они находились в колчанах. В Пономаревском могильнике в одном захоронении (№ 13) оказалось 29 наконечников, а в другом (№ 27) — детском — 48 наконечников.

Каменные двусторонне ретушированные наконечники копий найдены в могилах № 8 и 16 Пономаревского могильника. Они листовидной формы и, возможно, могли употребляться и как кинжалы (рис. 89, 9, 10). Характерными для исаковцев орудиями охоты были большие костяные наконечники копий. Один из них (погребение № 10 Пономаревского могильника) сделан из бивня мамонта, имеет длину 60 см. У наконечников овальное сечение, по их боковым краям вырезаны неглубокие пазы, куда вставлялись вкладыши из ножевидных пластинок (рис. 89, 16, 17). Однолезвийные составные ножи были двух типов: с прямыми костяными или роговыми стержнями и изогнутые. У изогнутых — глубокие узкие пазы для вкладышей вырезаны по выпуклому краю (рис. 89, 18). Вкладыши для составных ножей делали из кремнистых пород путем двустороннего ретуширования. У лезвия они были прямоугольными, а вкладыш у острия завершался скошенным концом. Изделия, аналогичные концевым вкладышам, использовались и в одиночку, как клинки ножей. Их называют ножами асимметрично-треугольной формы (рис. 89, 13). При помощи ретуши и пришлифовки из кремнистого сланца и нефрита изготовляли пластинчатые ножи с вогнутым лезвием (рис. 89, 12).

Рубящие орудия представлены сделанными из кремнистого сланца желобчатыми теслами двух типов. К первому относятся крупные (до 20 см в длину) трапециевидные или треугольные тесла, асимметричные в поперечном сечении. Передняя их сторона плоская и у лезвия слегка вогнутая, а спинка выпуклая, в средней части орудия приостренная (рис. 89, 27). Такие орудия А.П. Окладников называет желобчатым теслами с острой спиной. Другой тип тесел — небольшие плоские изделия с еле заметным желобком у лезвия, в поперечном сечении они иногда имеют вид трапеции. Их называют плоскими малыми теслами (рис. 89, 14).

Архаичный облик Исаковскому инвентарю придают крупные овальные скребла, сделанные из массивных сколов кремнистой породы (рис. 89, 15). Примечательно, что в исаковских погребениях найден только один кремневый скребок.

К орудиям домашнего производства относятся также костяные острия, шилья, иголки. Шилья изготовлены из метаподиев лося (рис. 89, 11). Иголки всегда тщательно обработаны и помещены в игольники из трубчатых костей птиц, иногда украшенные по концам кольцевыми нарезками (рис. 89, 23). Среди инвентаря есть также и мотыга из рога лося.

В погребениях иногда прослеживаются пятна охры, внутри которых лежат отдельные вещи. В отдельных случаях встречены черепа соболя.

Горшки обычно помещали в ногах погребенного, но в двух случаях они были поставлены около головы. Они небольшие по размерам (высота — от 18 до 23 см, диаметр горла около 20–22 см), открытой параболоидной формы, с тонкими стенками (рис. 89). Внешняя поверхность сосудов и иногда срезов прямых венчиков сплошь покрыта отпечатками сетки. Орнаментация состоит из пояска конических ямок или косых насечек чуть ниже венчика. Изредка ямки и насечки украшают срез венчика. В тесте содержится незначительная примесь дробленого кварца, гранита и трапповой породы.

При анализе инвентаря из погребений взрослых можно отметить, что в семи случаях с умершими положены наконечники копий и обильный охотничий инвентарь, а в трех — только обрабатывающие инструменты, связанные с домашним хозяйством. Из восьми детских погребений три сопровождались орудиями охоты, а у четырех были лишь обрабатывающие орудия. Отсюда можно сделать вывод о существовании разделения труда по полу, начинавшемуся с детства. Детей хоронили в отдельных могилах, как и взрослых. Лишь в одном случае отмечено совместное захоронение двух мужчин (Пономарево, 13), а в другой могиле (Пономарево, 8) одновременно похоронили мужчину, женщину и между ними двух детей разного возраста. В последнем случае состав захоронения позволяет предполагать одновременную гибель семьи.

О возможном распространении исаковской культуры в верховьях Лены говорят находки сетчатой керамики в нижнем слое стоянки Бык у с. Бирюльского (Окладников, 1950). Черепки с отпечатками сетки часто встречаются на стоянках Приангарья и Байкала. На многослойных стоянках она залегает ниже других типов керамики и является самой ранней.

Поскольку аналогичная исаковской керамика встречается в Эвенкии и Забайкалье, а сопровождающий ее каменный инвентарь не всегда четко выражен, очертить границы культуры в настоящее время трудно. Характерно, что керамика исаковского типа, как правило, залегает на поселениях совместно с орудиями из ножевидных пластин, типичных для позднего мезолита. Это указывает на преемственность между мезолитом и ранним неолитом Приангарья. Наблюдается генетическая связь и между исаковской и сменившей ее серовской культурой.

Серовская культура.

Время перерастания исаковской культуры в серовскую установить трудно. А.П. Окладников относил Исаковскую культуру к IV тыс. до н. э., а серовскую — к III тыс. до н. э. Исходя из дат, полученных радиоуглеродным методом, ранний неолит Приангарья следует, видимо, удревнить и часть серовских памятников Приангарья и Прибайкалья отнести к последним векам IV тыс. до н. э. Судя по радиоуглеродным датам, эта культура существовала на протяжении всего III тыс. до н. э. Для Серовского могильника получена дата по кости — 5230±270 (СОАН-808) (3280 г. до н. э.). Погребение № 1 (1976 г.) на о-ве Ольхон датировано 4590±90 (ГИН-1611) (2640 г. до н. э.) и погребение № 2 Серовского могильника — 3990±80 (ЛЕ-513) (2040 г. до н. э.).

Серовские погребения (Окладников, 1974; 1975; 1976) и поселения известны от Енисея до Байкала, а также в верховьях Лены и Подкаменной Тунгуски, что свидетельствует о возросшей численности населения Прибайкалья и его распространении на соседние территории.

На ряде поселений встречены сосуды, сочетающие исаковские и серовские признаки. Многие изделия из серовских погребений аналогичны исаковским, поэтому определение культурной принадлежности некоторых погребений, не содержащих характерных для этих культур предметов, фактически невозможно. Известно мнение М.М. Герасимова (1965), который не видел принципиальной разницы между исаковским и серовским этапами и объединял их в один — серовский. Однако различия в инвентаре этих культур все же есть, что особенно заметно в закрытых погребальных комплексах.

Серовские погребения, как и исаковские, совершены в ямах, заполненных затем кладкой из плитняка или булыжника. Кладки возвышались над поверхностью, отмечая могилы. По размерам серовские могилы больше исаковских и сделаны тщательнее. Некоторые ямы выложены внутри плитками на манер каменных ящиков. Умерших клали в могилу на спине в вытянутом положении, изредка со слегка согнутыми ногами. Погребения обычно одиночные, но известны совместные захоронения двух и трех умерших (рис. 90, 19).