Неоновые Боги

Остальные в комнате могут подумать, что они тоже получают доступ к этому, но их единственная роль здесь сегодня вечером — усилить ее удовольствие.

Я наклоняюсь и наматываю ее волосы на кулак, дергая, пока она не смотрит вверх, в темноту, окружающую помост.

— Они наблюдают. Жадные до любых кусочков тебя, которые мы им позволим. Сегодня вечером

они будут гоняться за своим удовольствием, вспоминая, как я трахал тебя.

— Хорошо, — стонет она. — Сильнее.

Я грубо смеюсь и повинуюсь. Трахаю ее резкими движениями, даже когда я удерживаю ее на месте. Невозможно спрятаться от того факта, что мы выставлены на всеобщее обозрение, и от того, как она сжимается вокруг меня, она наслаждается каждым моментом.

А потом она испытывает оргазм, ее крики резкие и требовательные. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не последовать за ней, но сегодняшний вечер посвящен ей. Не мне. Я делаю медленный вдох и выхожу из нее, чтобы засунуть свой член обратно в штаны. Затем я поднимаю ее и перекидываю через плечо. Визг Персефоны заставляет меня сдержать ухмылку. Я медленно поворачиваюсь по кругу. — Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено.

— Понравилось! — Кричит кто-то из зрителей. Это звучит немного похоже на Гермес.

Я качаю головой и спускаюсь с помоста, смех Персефоны доносится позади нас. Она звучит такой чертовски счастливой, этот звук идеально сочетается с теплом в моей груди. Я подхожу к трону и опускаюсь на него.

Это наше королевство, наш трон.

Персефона все еще немного смеется, устраиваясь у меня на коленях.

— «Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено». Серьезно?

— Кратко и по существу.

— Мм-хмм. — Она сдвигается, чтобы оседлать меня. — Я собирался предложить второй трон

здесь, внизу.

Я слегка сжимаю ее бедра, позволяя ей направлять.

— Человек, который создал этот, все еще живет в нижнем городе. Я могу заказать, если хочешь.

— Нет. — Она проводит ладонью по моим штанам. — Мне нравится делиться. Это дает мне доступ

к тебе. — Персефона наклоняется, пока ее губы не касаются моего уха. — Ты не кончил, чтобы я могла трахнуть тебя на этом троне, Аид?

— Да.

Она снова смеется. Боги, я люблю ее смех.

— Ненасытный.

— Только для тебя. — Я провожу руками по ее бокам. — Я люблю тебя, маленькая сирена.

— Я тоже тебя люблю. — Она целует меня, медленным, чувсвенным поцелуем, от которого

комната кружится на несколько долгих мгновений. Персефона запускает руки в мои волосы и улыбается мне в губы. — И хорошо, что ты такой же ненасытный, как и я, потому что я еще далеко не закончила с тобой.

Материал принадлежит группе

Копирование материалов строго запрещено.

Скоро:

Электрический идол

— Принеси мне ее сердце.

— Да, ты это уже говорила. — Я не отрываю взгляда от телефона, пока моя мама

расхаживает из одного конца комнаты в другой, ее юбка развевается вокруг ног. Зная ее, она выбрала свою одежду сегодня, чтобы максимально подчеркнуть свои драматические воланы.

Она ничто иное, как артистка шоу-бизнеса.

— И все же ты все еще сидишь здесь.

Она разворачивается на своих высоких каблуках и смотрит на меня сверху вниз. Ей пятьдесят, и хотя она сдерет с меня шкуру заживо за то, что я сказала это публично, ни одна морщинка или седой волос не выдают ее. Она тратит целое состояние, чтобы сохранить свою кожу гладкой, а волосы — идеальными ледяными светлыми. Не говоря уже о бесчисленных часах, проведенных с ее личным тренером, чтобы добиться тела, за которое двадцатилетние убили бы. И все это во имя ее титула, Афродиты. Когда у кого-то есть роль богини любви, он должен соответствовать определенным ожиданиям.

К несчастью для всех, моя мать принимает близко к сердцу воспроизведение репутации оригинальной Афродиты. В конце концов, богиня не была известна своим ровным темпераментом, а моя мать еще хуже, чем ее тезка.

— Эрос, положи этот чертов телефон и послушай меня.

— Я слушаю. — Мой скучающий тон выдает мое иссякающее терпение, но я бы хотел

перемотать всю драматизацию вперед, туда, где она говорит мне, что она хочет сделать, и я позабочусь об этом, чтобы она могла держать свои руки белыми, как лилия. — Тебе придется быть более конкретной, мама. Ты буквально хочешь ее сердце?

Она издает звук, подозрительно похожий на шипение.

— Ты такой маленький засранец.

Называй меня по титулу или вообще никак. Это Афродита, которую она больше никому не показывает на Олимпе. Только я получаю сомнительную привилегию быть свидетелем того, каким чудовищем на самом деле является моя мать.

Но с другой стороны, я не из тех, кто бросает камни.

Я делаю вид, что выключаю свой телефон и уделяю ей все свое внимание.

— Ты собираешься отправить меня с очередным своим маленьким поручением, так почему бы

тебе не позвать и не одарить меня милой улыбкой, прежде чем спрашивать меня снова — на этот раз с более подробной информацией.

Другой человек вздрогнул бы перед лицом моего мягкого тона с угрозой насилия под ним. Афродита только смеется.

— Эрос, дорогой, ты действительно перегибаешь палку. Ты очень хорошо знаешь, что я хочу ее

настоящее сердце. После того, что Деметра устроила прошлой осенью, больше ничего не получится. С Аидом в своем углу и новым непроверенным Зевсом она бросает свой вес вокруг, как будто она не что иное, как прославленный фермер.

Учитывая, что Деметра отвечает за обеспечение того, чтобы весь Олимп был накормлен, а Афродита в основном занимается организацией брака скучных олимпийцев с другими скучными олимпийцами, можно утверждать, что Деметра должна быть главной.

Однако Олимп работает не так. Что бы ни думала моя мать, в этом городе никогда не будет одного правителя. Вместо этого мы получаем Тринадцать. Зевс, Посейдон, Аид, Афродита, Деметра, Артемида, Гефест, Арес, Афина, Гермес, Дионис и Аполлон. И, конечно же, Гера, хотя этот титул будет незанят до тех пор, пока новый Зевс не женится на ком-нибудь и не займет эту должность.

Вот на чем должна сосредоточиться моя мать. Она устроила все три брака для последнего Зевса — ублюдок продолжал убивать своих жен, что вполне устраивало мою мать, так как она любит свадьбы и ненавидит все, что за ними следует. Она должна была бы с пеной у рта выставлять напоказ достойных людей Олимпа перед новым Зевсом.

Вместо этого она слишком сосредоточена на своей мести. Это чертовски раздражает.

— Как дела у Зевса в последнее время? — Еще несколько месяцев назад он был Персеем, но