Неожиданность
Шрифт:
— Это я делал!
Свою работу, что с усердием сделана, узнаешь всегда, по себе знаю. Хоть я врач, но и руками в этой жизни переделал немало.
— А служить долго будет? — забеспокоился я.
— Ливанскому кедру сносу нет, — заверил Захарий, — а заклинание будет действовать, пока деревяшка цела. Рыбка носом покажет, где искать. Поднимаешь ее за нитку, вот за эту, рассказываешь, что знаешь, или представляешь человека и рыбный носик в нужную сторону покажет.
Проверим!
— Где у вас тут северо-восток?
Показали. Примерно так я и думал.
— Моя жена Забава.
Носик рыбешки повернулся в нужную сторону. Здорово! Но может случайность?
— Омар Хайям.
Рыбка заколебалась. Конечно, человек с таким именем в той далекой заморской стране явно не один. Надо добавить данных.
— Его рубаи:
Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца:
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
— Какой ум и талантище! — негромко проговорил Захарий. — И как верно сказал! Я эту мудрость понял совсем недавно, на закате жизни: как волхв все знаю, расти уже некуда, все есть, бороться не за что, желаний прежних нет, но также, как и восемьдесят лет назад непонятен смысл этого мира. А ведь он хоть в годах, а еще не стар…
Тут старший волхв протянул руку к рыбке, уже строго поставившей нос на юго-восток и сказал несколько непонятных слов.
— Ну вот теперь Омара Хайяма можно искать и без чтения рубаи — он записан в магической памяти дерева, достаточно будет сказать имя, амулет его найдет.
— А мертвых амулет тоже показывает? — спросил Богуслав.
— Мертвых нет.
— Можно тогда еще кое-кого взглянуть? Не собью в его памяти ничего?
— Сколько угодно.
Слава аж встал и громко объявил:
— Полетта Вердье!
Рыбка не подвела и четко указала на северо-запад.
— Жива! — вырвалось у боярина, — Настя жива!
У местных от недоумения аж вытянулись лица — искали Полетту, а нашли Настю, но выясняться они не стали, — тактичный и умный народ.
— Чем еще можем помочь? — поинтересовался Павлин.
— Советом, — взял беседу на себя я, подумав: пусть там Богуслав тихо порадуется, не будем его пока отвлекать, и рассказал о проблеме с Василисой.
— И мне думается: стоит ли ее ловить, зря время тратить, ничего не могу придумать, как из этого пользу извлечь, — завершил рассказ я.
Волхвы задумались.
— Только что отвести куда-нибудь в сторонку, да из мести зарезать, — предложил Захарий.
— Лишняя возня, — отмахнулся я, — мы не мстительны. Слава, Василису резать будешь?
— Да идет она лесом, — отказался от предложенной чести счастливый влюбленный, — пусть поживет.
— Ну а мне до нее и вовсе дела нет, — высказался я, — меня эта ведьма стилетом в грудь не била, а всяческой погани у нас и без Василисы в избытке. Начни всех убивать — обезлюдеет Русь-матушка, на племя народу может не остаться.
Я встал с мыслью попрощаться с кудесниками до ужина.
— Ты посиди, посиди еще, — остановил меня старший, — не закончен разговор, может еще чего придумается.
Подумали
еще минуты три, дальше они беседовали между собой как-то не очень понятно.— Только их поп! — Захарий.
— А он осилит? — Павлин.
— Одной левой! — Захарий.
Я решил вмешаться.
— Если вы о протоиерее Николае, то он не может убить даже хищного зверя, не говоря уж о черном волхве. И разницы между нами пока не замечает — церковь наши окрасы не отличает: пособники дьявола, и все дела.
— Убивать никого не надо, — пояснили мне, — защищаться то он будет?
Вспомнилось как себя вел Николай во время нашей с ним совместной охоты около Новгорода на коркодила, как уверенно взялся для сдерживания зверя за рогатину.
— Будет! — заверил я.
— А это и нужно. Если удастся вбить в хитрую головушку Василисы, что протоиерей хочет убить Невзора, то все внимание черного волхва будет сосредоточено на попе, а божественная мощь Николая превосходит силы кудесника в несколько раз.
— Но святой отец неспособен убивать!
— А попы они очень разные: один неспособен, а другой еще как горазд! Нападет враг на монастырь, монахи всей толпой отбиваются, и охулки на руку не кладут! Кто Невзора насчет Николая посветит? Знаем об этом только мы, отче в своих проповедях об этом не рассказывает, а мы лишнего не сболтнем.
— Это верно, — задумался я, — а как подать это поубедительнее?
— Приставим к протоиерею двух иногородних волхвов, вроде как для охраны. Пусть с тобой вместе все трое и погуляют.
— Василиса тогда близко не подсунется.
— Вы куда завтра идете?
— На невольничий рынок — у нас у Емельяна мать в полон увели.
— Туда вместе, назад порознь. Она, конечно, за тобой увяжется, а в памяти у ведьмы отложится — священнослужителя внимательней тебя белые волхвы караулят. Волхвов после вас сюда позовем и научим, чего кричать погромче:
— Защитим, отче! В обиду не дадим! Ты в этом походе главный! Убей черного!
— Протоиерея-то Невзор точно не достанет?
— Где ему! Мелковата эта гнида против божьего избранника, не осилит. Отличить священника от вас легко: черная ряса, поверх здоровенный серебряный крест, не перепутаешь. Вражина по всем ватажникам пару ударов нанесет, их Богуслав должен отбить, и начнет гвоздить протоиерея, а на вас поглядывать вполглаза. Кто-нибудь из твоих ребят может отвлечь черного?
— А как его отвлечь?
— Вертеться мелким бесом, усиленно размахивать саблей и кричать какую-нибудь дурь нечеловеческим голосом. При этом уворачиваться от подарков кудесника в виде огненных шаров.
— Матвей может, он бывший атаман ушкуйников. Только вот магической силы в нем нету нисколько. Невзор его со всей силы не ударит?
— Пусть Богуслав гада тревожит, отвлекает всячески. Да еще он от Николая страшного удара будет ждать и с вами, обычными людишками, времени возиться у волхва не будет. Вот за это время и надо к нему надо приблизиться, и на расстоянии попытаться убить. Умеете?