Неожиданность
Шрифт:
Совершенно деловым голосом по ходу спросил у меня:
— А вы, любезный, зачем пожаловали? Не денежек в долг взять? Сразу предупреждаю, процентик тяжеловат будет! — и ростовщик с нетерпением начал ожидать от меня желанного ответа, вроде: наплевать мне на твои процентики! Я княжий человек-боярин-купец Иванов-Петров-Сидоров! Побольше денег в долг сегодня, сейчас, без промедления давай!
А дождался горьких слов от отца:
— Все я вижу, ты — позор нашего народа! Из-за таких, как ты и твой дядя Моисей, нас сорок лет назад вышибли с Германии! Поработаете еще также, и отсюда выкинут! Надо поскорее
Уеду с одним Исааком, он через пару-тройку лет тоже неплохим златокузнецом станет. Хватит с тобой в одном городе позориться. Евреев громить будут, не станут разбираться, хорош ты был или плох, пользу ты приносил людям, или обирал народ бессовестно. Бей жидов, спасай Русь-матушку! А мы с Исааком тут ни причем, за ваши грехи не ответчики!
— Да езжай, папенька, чего уж там. Здесь, в Киеве, народ со звериным оскалом, палец в рот не клади, за медный грош зарежут! Потому и охрану такую многолюдную держу, а то ограбят и убьют.
Тут Абрам зевнул.
— Мне только долю от щедрот ваших побольше оставьте. Исаак молод, все профукает, а я уже не мальчик, и при хорошем деле.
— Я тебе оставлю, — как-то нехорошо усмехаясь, сказал Соломон, — я тебе много оставлю. Вот этого! — и сунул старшему сыну фигу под нос.
— Вы, папа, как разгорячитесь, всегда убить готовы. А как болели в прошлом году, кто вас с Исааком кормил? А кто вам сиделок нанял? А кто еду каждый день носил? Кто обмывал вас, лежачего, теплой водичкой? Добренький Исаак или плохой старший сын? А когда княжьи люди хотели с вас за дорогое ожерелье, которое вы от общей слабости сделать не смогли, шкуру содрать, какой негодяй, не вставая, двое суток работал?
Соломон кинулся обнимать сына.
— Прости, сынок, горячусь от дури старческой! Бесит меня, что нету наследника достойного в моем роду!
Что Исайка — звук пустой! Вся искра моего таланта в тебя ушла! Ты еще молодой, а кое-что уже лучше меня делаешь. Прямо еще бы чуть-чуть подучится — и готов мастер — золотые руки! А ты что? Наживаешь бессовестным образом деньги, да со шлюхами валяешься!
— Деньги всегда нужны. Тут на этой земле каждый третий год голодный. Брошенные неудобья кругом, за землей ухаживать не умеют, только пьянствовать да драться горазды.
А у кого мне учиться? Другие ювелиры против нас слабы — вот сидят на поделках, знай свою зернь лепят! К вам как не зайдешь, все с фальшивой монетой возитесь — сбила она вас с пути истинного! Ладно, ладно, папенька, не плачьте, все будет хорошо, — уговаривал он отца, поглаживая его по спине.
— А ты надо думать боярин Владимир Мишинич?
Я кивнул.
— Забегал тут мальчик твой, Ваня кажется?
Я опять кивнул.
— Куда он лезет? Сожрет его Найка, как щука пескарика. Высушит и выкинет! Ну охота ее, так бы пожил, чего женится-то? Она до этих постельных дел рьяная, отказу не будет.
Тобой пугал. Ты, дескать, страшный волхв, взглядом можешь убить. Это правда?
Я снова кивнул.
— Страшно, конечно. Только мне надо понять, тебе то зачем в их мелкие дела влезать? Рассказывай быстренько, да и начинай стращать, а то скучно как то, давно никого не боялся.
И я стал рассказывать. Как к Земле летит убийственный метеорит, как все кругом погибнет, как
останется только куча обломков, вращающихся вокруг Солнца. Как поджидает нас слишком сильный черный волхв, и какие у нас незначительные шансы прорваться к морю. Какие ватагу ждут трудности при попытке пообщаться с дельфинами, как замысловато будет изъять математика, астронома, поэта с враждебной территории чужой страны.— Вот черт, а я вчера подумал — это так, пустая болтовня каких-то жуликов! Всего десять монет и выдал! Подожди меня тут.
И Абрам убежал. Соломон развел руками.
— Абраша такой увлекающийся мальчик! Сейчас принесет еще денег и будет с тобой умирать проситься! Очень прошу, не бери! Оставь мне утеху моей старости!
Прибежала назад утеха старости.
Абрам сунул мне здоровенный кошель.
— Здесь еще сто пятьдесят.
— В долг?
— Ты из меня дурака-то жадного не делай. Возьми лучше с собой!
— Ты волхв?
— Я? Конечно нет.
— На коне горазд скакать?
— Опыта нету!
— На саблях ловок биться?
— Да пока не пробовал…
— Извини, взять с собой не могу. Понятно почему?
— Ясней некуда — обуза лишняя…, — договорил Абрам упавшим голосом.
— Ты вот лучше скажи: а кто матери Наины и вашей дочке денег на жизнь дает? Не кудесница же из чужих краев пересылает?
— Да где ей, — она голимое перекати-поле.
— Откуда же деньги на жизнь появляются? На приличную одежду, вкусную еду? Кто расщедривается?
— Один жадный ростовщик, больше чего-то и некому.
У меня перехватило дыхание. Пожалуй, высказывания Наины о бывшем муже были несколько предвзяты и не обоснованы…
— Абрам! У меня к тебе просьба!
— Говори атаман, отказа не будет.
— Ты понимаешь каковы у нас шансы на успех? Ты их как оцениваешь?
— Как плевые. Дело ваше, скорее всего, гиблое. Успех вырвать будет очень тяжело.
— И рвешься идти? — поразился я.
— А куда деваться? Иначе все погибнут: и отец, и дочка, и брат. Какой смысл здесь-то отсиживаться, на прощанье гефилте фиш кушать?
А у меня есть заветная мечта — вырвать назад свою землю, свой Израиль! Если камень удастся отвести, пусть не я, а мои внуки, правнуки, пра-пра-правнуки, получат шанс вернуть землю предков!
Эсфирь внешне приятная, неглупая, я в нее верю — она нарожает деток, и немало. Исаак растет парнем видным, а племянники — это тоже наша кровь. Скажи, папа!
— Конечно, сынок!
— А мое дело на всех заработать.
— Вот и старайся, — подытожил я. — Кроме нас, идут еще одиннадцать ватаг. Кто-нибудь да прорвется. А ты пока ощущение вины сними с Наининой шеи, мне нужно, чтобы она в полной силе была, и Ваня перестал дергаться.
Мне каждый реальный боец важен. Заверь их, что ни Эсфирь, ни Магдалена нуждаться не будут, пока ребята не вернутся, ну а если сгинем, то тем более.
— Это я бы и без твоих просьб сделал!
— А надо, чтобы Наина в этом уверена была. И дай ты ей, Бога ради, развод!
— Сегодня же получит.
— Тогда все. Не поминайте лихом!
На этом и расстались. Не пришлось тебе, Абрам, в этот раз сражаться, пусть с черным волхвом за ваш народ женщина повоюет. В 21 веке ваши женщины в Израиле являются военнообязанными.