Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Неподобающая Мара Дайер
Шрифт:

Сердце мое сильно колотилось, пока я обшаривала глазами магазины в поисках кого-нибудь, кого можно было бы расспросить.

Ной стоял лицом к фасаду.

— Не думаю, что это что-то изменит, — глухо проговорил он. — Думаю, мы можем рассчитывать только на себя.

54

Пока мы шли по темной, окаймленной пальмами аллее к зоопарку, меня все стремительней охватывал ужас.

— Это плохая затея, — сказала я Ною.

Мы разговаривали об этом на обратном пути из Литтл-Гаваны, после того как я позвонила маме и сказала, что мы собираемся потусоваться после школы в доме

Ноя — куда мы не поехали, — чтобы сменить обстановку. Поскольку не было никакой возможности выследить мистера Лукуми, если его и вправду так звали (а больше мы ни к кому не могли обратиться за помощью, если не хотели быть выданными), пришлось решать, что делать дальше. Конечно, главным образом речь шла обо мне; я должна была выяснить, что порождает мои реакции, если собиралась научиться хоть как-то контролировать их. Мы согласились, что так будет лучше всего, что это самый легкий способ поэкспериментировать. Но я все равно боялась.

— Просто доверься мне. Я буду поблизости.

— Гордое сердце разобьется о камни, [77] — сказала я с печальной улыбкой. А потом: — Повтори, почему мы не можем сначала проверить тебя?

— Я хочу посмотреть, смогу ли я тебя нейтрализовать. Думаю, это важно. Может, именно поэтому мы нашли друг друга, понимаешь?

— Не очень, — сказала я окну.

Мои волосы мокрыми прядями прилипли сзади к шее, и я закрутила их в пучок.

— Теперь ты споришь просто ради спора.

77

«Гордое сердце разобьется о камни» (pride goes before a fall) — Книга притчей Соломоновых, 16:18.

— И это говорит тот, у кого есть полезная… способность.

Было странно называть вещи вслух, говорить про то, что мы с ним могли делать. Неуместно. Слово «способность» вообще-то не до конца отражало суть.

— Думаю, ты способна на большее, Мара. Я действительно так думаю.

— Может быть, — сказала я, хотя сомневалась. — Но мне бы хотелось иметь твою способность.

— Мне бы тоже этого хотелось.

Потом после паузы Ной добавил:

— Целительство — для девчонок.

— Ты просто ужасен, — сказала я и покачала головой.

Противная ухмылка изогнула губы Ноя.

— Это не смешно, — сказала я, но все равно улыбнулась.

Я все еще тревожилась, но просто неслыханно, насколько лучше я чувствовала себя рядом с Ноем теперь, когда он обо всем знал. Как будто я могла с этим справиться. Как будто мы могли справиться с этим вместе.

Ной припарковался у бордюра зоопарка. Я не знала, как он ухитрился устроить, чтобы нас пустили после закрытия, и не спрашивала. На входе нас приветствовали скульптурные камни, нависающие над искусственным прудом. На воде тут и там спали пеликаны, спрятав головы под крылья. На другой стороне пруда, за пешеходной дорожкой, стояли кучками фламинго, бледно-розовые в свете дежурных галогеновых ламп. Птицы были молчаливыми часовыми, не сумевшими заметить и прокомментировать наше присутствие.

Мы рука в руке углубились в парк; горячий ветер ерошил листву и наши волосы. Мимо газелей и антилоп, которые шевельнулись при нашем приближении. Копыта застучали по земле, и по стаду прокатилось тихое фырканье. Мы ускорили шаг.

Кто-то зашуршал в листве над нами, но я ничего не смогла рассмотреть в темноте. Я прочитала вывеску экспозиции: белые

гиббоны направо, шимпанзе налево. Едва я закончила читать, резкий вопль пронзил воздух, и кто-то ломанулся к нам через кусты. Мои ноги и сердце застыли.

Шимпанзе круто остановился перед самым рвом с водой. Чудовищный шимпанзе — не из тех, что принадлежат миловидным загорелым заклинателям, работающим на потребу публике. Он сел на обрыве, напряженно, согнувшись. Смотрел на меня человеческими глазами, которые проследили за нами, когда мы с Ноем снова пошли. Волоски на моей шее встали дыбом.

Когда мы приблизились к небольшому зданию, спрятанному за высокими деревьями и за кустарником, Ной свернул в маленькую нишу и вытащил из кармана связку ключей. На двери было написано: «Только для персонала».

— Что мы делаем?

— Это служебное помещение. Они готовятся к выставке насекомых мира или что-то в этом роде, — сказал Ной, открывая дверь.

Мне была ненавистна мысль о том, чтобы кого-то убивать, но, по крайней мере, жуки размножались как… Ну, как тараканы, и никто не хватится нескольких пропавших.

— Как ты все устроил? — спросила я, оглядываясь назад.

У меня мурашки бежали по коже. Я не могла избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.

— Мама выполняет здесь кое-какую волонтерскую работу. И дает им непотребную кучу денег.

Ной включил лампы (длинный металлический стол в центре осветился) и закрыл за нами дверь.

Вдоль стен тянулись металлические полки с банками и пластмассовыми ванночками. Ной прошелся по помещению, разглядывая маленькие ярлычки. Застыв в дверном проеме, я не могла прочитать их со своего места.

В конце концов он поднял полупрозрачный пластмассовый ящичек. Я прищурилась на Ноя.

— Кто в нем?

— Пиявки, — небрежно ответил он.

Он избегал встречаться со мной взглядом.

По мне прокатилась волна отвращения.

— Нет.

— Ты должна.

Я содрогнулась.

— Выбери что-нибудь другое, — сказала я и ринулась в дальнюю часть комнаты. — Вот!

Я показала на непрозрачную ванночку с ярлычком, который не смогла прочесть вслух.

— Что-то чего-то скорпионы.

— Они ядовитые, — сказал Ной, разглядывая мое лицо.

— Это даже лучше.

— А еще они — вымирающий вид.

— Что ж, ладно, — ответила я.

Мой голос и мои ноги дрожали, когда я подошла к прозрачному ящичку и показала на него.

— Здоровяк-паук.

Ной подошел и прочитал ярлычок, все еще держа ящик с пиявками. Слишком близко. Я попятилась.

— Тоже ядовитый, — ровным тоном сказал Ной.

— Тогда это послужит очень могучим стимулом.

— Он может укусить прежде, чем ты его убьешь.

Сердце мое норовило выскочить из глотки.

— Для тебя будет идеальная возможность попрактиковаться в лечении, — выдавила я.

Ной покачал головой.

— Я не собираюсь экспериментировать с твоей жизнью. Нет.

— Тогда выбери кого-нибудь другого, — сказала я, начиная задыхаться от ужаса. — Не пиявок.

Ной потер лоб.

— Они безобидные, Мара.

— Плевать!

Я услышала, как насекомые в комнате бьют хитиновыми крылышками по стенкам своих пластмассовых тюрем. Я начала терять самообладание и почувствовала, что шатаюсь.

— Если не получится, я немедленно ее сниму, — сказал Ной. — Она тебя не ранит.

— Нет. Я серьезно, Ной, — сказала я. — Я не могу этого сделать. Они впиваются в кожу и сосут кровь. О господи. О господи!

Поделиться с друзьями: