Непокорные

Брюнетка озадаченно уставилась на своего бывшего учителя, Робин тоже был немного удивлен, однако он понимал, что Темный наверняка хочет поговорить о заклятье. Разбойник поднялся со стула, следом за ним встал и Грэм, Реджина перевела взгляд на мужа, который мягко улыбнулся и поцеловал жену в щеку:

– Все в порядке, поговори с Темным, а мы пока подышим воздухом во дворе.

– Хорошо, спасибо, - улыбнулась брюнетка.

Проводив мужчин взглядом, Румпель резко повернулся к Реджине:

– Итак, дорогуша, поговорим.

Брюнетка вопросительно вскинула брови:

– О чем же?

– О заклятье, конечно, - ответил Маг, - точнее о том, что после его активации ты собираешься разделить свое сердце с Робином.

– Фактически, я уже его с ним разделила, - начала Реджина, поднимаясь со стула, - чего мне будет стоить сделать это физически.

– Чего это будет тебе стоить, серьезно? – возмутился Румпельштильцхен, - ты, что слушала свою подругу через слово?

– Зато ты, я смотрю, выслушал каждое наше слово, - парировала брюнетка.

– Не об этом сейчас, - махнул рукой Темный, - а о том, что эта твоя идея с разделением сердца, как минимум неразумная.

– Да, что ты об этом знаешь? – не переставала возмущаться Реджина, - что тебе вообще известно о любви?

– То, что она в конечном итоге может погубить, - твердо произнес Маг.

Женщина замолчала и отвела взгляд в сторону, а Румпель продолжил:

– Реджина, возможно, ты больше не на темной стороне, но, держу пари, что в твоем все еще есть Тьма.

– Моя магия уже давно светлая, - женщина все еще пыталась возражать.

– И у светлых магов бывают темные сердца, - парировал Темный Маг, - проверь сама.

Румпель указал пальцем на грудь Реджины, на то самое место, где прямо сейчас волнительно колотилось сердце. Брюнетка сразу поняла, что имеет в виду ее бывший учитель, помедлив пару минут, она запустила свою руку в грудную клетку и, тяжело выдохнув, вынула свое сердце. Женщина замерла, удивленно приоткрыв рот, ведь некогда почти погасший пульсирующий орган, теперь сиял ярким свечением.

– Видишь, - сказала она, показывая свое сердце Румпелю.

Темный Маг, конечно, тоже не ожидал такого изменения, но он заметил совсем маленькую червоточину, что была в самом центре почти исцелившегося от зла органа. Мужчина развернул руку Реджины так, чтобы и она увидела почти незаметное пятнышко, тут же с ее лица сошла легкая улыбка.

– Именно эта темная метка будет в силах уничтожить всю твою семью, Реджина, - твердо объяснил Маг.

– Но, я разделю сердце и отдам Робину чистую часть, - сказала брюнетка, - а с Тьмой я смогу бороться.

Румпельштильцхен нервно всплеснул руками:

– Как же ты не понимаешь, что у тебя не получится бороться с этим? Однажды зло возьмет верх, и ты перестанешь быть собой!

Реджина понимала такую бурную реакцию, понимала его возмущение, понимала каждого его слово, но она не хотела вот так просто сдаваться, не хотела однажды потерять Робина. Румпельштильцхен видел борьбу своей бывшей ученицы, поэтому он немного умерил пыл и положил свои руки на ее плечи:

– Подумай сама, что будет лучшим вариантом: лишить сына только отца или же оставить его сиротой, так как рано или поздно Тьма сделает свое дело.

После этих слов, Румпель убрал руки и отошел на пару шагов назад:

– Подумай, Реджина и сделай выбор, надеюсь, он будет правильным, - клубы пурпурного дыма окутали мужчину, и через мгновение в кабинете осталась только брюнетка.

Она стояла несколько минут без движения, и все еще держа свое сердце в руке. Когда оцепенение стало спадать, Реджина еще раз взглянула на червоточину и, устало вздохнув, вернула сердце на место.

«Сделай выбор!» - пронеслось в ее голове.

***

Робин и Грэм вышли на улицу, вдыхая полной грудью свежий осенний воздух. Пока мужчины шли по небольшой аллее, они молчали, размышляя каждый о своем: разбойник думал о своей семье, а охотник дивился, по крайней мере, внешнему спокойствию своего спутника. Грэма вообще изумляло то, как невозмутимо Робин реагирует на каждое упоминание о заклятье, учитывая, что он не переживет его, но ни один мускул на его лице даже не дрогнул, когда Румпельштильцхен попросил личной аудиенции Реджины. Мужчины дошли до пары деревянных скамеек, что были засыпаны опавшей пожелтевшей листвой, Робин смахнул рукой листья и сел на прохладную и немного сырую поверхность, Грэм расположился напротив разбойника:

– Как ты держишься?

Робин вопросительно вскинул брови, не до конца понимая суть вопроса охотника.

– Я имею виду, как у тебя получается сохранять спокойствие, зная, что однажды ты умрешь, чтобы активировать заклятье? – пояснил Грэм.

Разбойник по-доброму усмехнулся и посмотрел на серое октябрьское небо сквозь, уже лишившиеся свое лиственного наряда, ветви деревьев. Он не торопился отвечать и, казалось, думал о чем-то глобальном, спустя минуты, Робин снова посмотрел на своего собеседника, что терпеливо дожидался его ответа.

– Видишь ли, Грэм, я смотрю на все немного под другим углом, - начал разбойник, - я знаю, что я умру не ради активации заклятья, а ради моей семьи: ради любимого сына и женщины, которая изменила весь мой мир и меня самого.

Грэм мягко улыбнулся, ведь в его памяти еще хранился образ холодной и деспотичной женщины, которая, как ему тогда казалось, была не способна на какие-либо светлые чувства, и даже теперь, когда охотник сам увидел, как изменилась Реджина, ему все еще было трудно принять ее такой – чувственной, любящей и любимой человеком, что готов отдать жизнь ради нее.

– Как ты вообще влюбился в Реджину? – полюбопытствовал Грэм.

Робина удивил такой вопрос, но он видел живой интерес во взгляде охотника, поэтому решил поделиться с собеседником тем, что у него было на душе:

– Наверное, это случилось в самый первый момент, стоило мне только ее увидеть, - вспоминая первую встречу с Королевой, произнес мужчина.

– Любовь с первого взгляда? – переспросил Грэм.

– Что-то вроде того, - ответил Робин.

Охотник не совсем понял такое пояснение.