Непотерянный рай

Даже улыбка Джованны, которая его сопровождала, была такая же теплая и приветливая, как и раньше. Когда она узнала, что гость на этот раз точно будет один, на ее лице появилось сочувствие.

«Все так же, только выше, — не без сарказма заметил он. — Смотрю на прошлое с высоты». Сейчас он почувствовал это особенно остро.

Нет, не так же, нет Эвы. Две недели назад их приветствовала доброй улыбкой Джованна, они сидели в таких же креслах и ели завтрак, который подавал им всегда поющий Умберто, время от времени они смотрели на висящую рядом с зеркалом картину. Только здесь на картине гондола у моста Вздохов, а там была часть улочки Скьявони.

Акварели эти, по существу, ничего не стоили, но были ценными свидетелями счастья двух людей или по крайней мере счастья Анджея. Сегодня он был склонен присягнуть, что никогда не знал столько радости, как в уютном номере «Флориды». Коридоры и маленький холл с рекламными буклетами, с планом Венеции и картой Италии, висящей на стене, — все напоминало о невозвратимых днях.

Мучительная печаль жила в этих воспоминаниях, и, хотя он знал, что его ожидает, все же стремился сюда, где еще жил мираж его недавнего счастья.

«Я становлюсь сентиментальным», — подумал он и заставил себя заняться делами: распаковал вещи, положил все в шкаф, часть отнес в ванную, что привык делать сразу после приезда в гостиницу.

Потом он уселся в кресло и закурил. В город идти не хотелось, хотелось побыть одному. В поезде все время мешали болтливые соседи. Но вот наконец он остался один на один со своими мыслями.

«Я правильно поступил, — произнес он вслух и ужаснулся: голос был хриплый и фальшивый. — Неужели я опять разговариваю сам с собой? А может, не только разговариваю, но и обманываю сам себя? Действительно ли принято правильное решение?.. Как все произошло?..»

Он спустился к Эве, спокойно с ней поздоровался.

— Ты на меня сердишься? — Она подбежала к нему, едва он вышел из лифта.

— Нет-нет. Все хорошо сложилось, и тебе не пришлось столько времени сидеть одной. — Он поцеловал Эву.

Они шли через холл в ресторан. Анджей издалека уже заметил массивную шею Альберти, сидящего спиной к входу с какими-то резвушками, а напротив него — улыбающееся лицо Джордана.

— А где ты был? — Голос Эвы стал спокойнее.

— Играл в казино.

— Я догадалась. Тебе не повезло, поэтому ты такой кислый?

— Представь себе, наоборот. Я выиграл. Первый раз за много лет. Видимо, перестает везти в любви, — пошутил он.

— Счастливец. — Она не расслышала его последних слов. — Поздравляю. Много выиграл?

— Не очень, но на ближайшие недели хватит.

Они подошли к столу. Их приветствовали веселыми выкриками. Все уже поужинали, выпили, а теперь сидели за десертом и коньяком.

Альберти пододвинул Анджею меню и предложил заказать что-нибудь на ужин.

— Спасибо, я поужинал. Если можно, коньяк и кофе.

— Ты наверняка ничего не ел. Съешь хотя бы струдель, — уговаривала Эва, сидящая между ним и Джорданом, напротив Альберти.

— Ладно, струдель так струдель, но я должен немного выпить, — сказал Анджей Эве по-польски, — буду лучше себя чувствовать. Они ведь уже под градусом. — Он смотрел на полуголых девиц рядом с Альберти и на светловолосого служащего из свиты Джордана, который развлекал брюнетку в бальзаковском возрасте, сидящую слева от него.

— Это госпожа Эдит, — шепнула Эва и перешла на английский. — Мисс Эдит так любезна, что приютит меня в Париже. Она живет одна в большой квартире.

Госпожа Эдит обнажила в улыбке красивые, сверкающие белизной зубы. Сейчас она выглядела по-настоящему красивой, несмотря на очки.

— Я живу на Пти-Мюск, 25. Вы, вероятно, знаете Париж, а может быть, и эту улицу?

— Да, мадам, это, кажется, недалеко от площади Бастилии, выходит прямо к Сене.

Он так свободно и легко включился в разговор, что Эва, возбужденная от радости, придвинулась к нему:

— Я люблю тебя, Анджей, и не думай, что у меня что-то с этим Джорданом…

— Успокойся, — ответил он, уловив в ее словах какой-то неприятный оттенок.

Однако усмехнулся, показывая, что верит ей. Украдкой он пытался рассмотреть англичанина. Джордан выглядел сегодня превосходно.

«Он моложе меня лет на десять. Какая огромная разница», — думал Анджей и смотрел, как кокетничали с англичанином сидящие напротив девушки, как скалились в улыбке после каждого его слова. Только Эдит не проявляла интереса к своему шефу.

Тогда, за столом, ничего особенного не происходило.

Время от времени кто-то уходил танцевать. Рок-н-роллы, кофе, коньяк, и вечер был окончен.

Когда они вернулись к себе, Эва с искренним удивлением произнесла:

— Ты вел себя прекрасно, а я боялась, что устроишь скандал.

— Какой скандал?

— Я всегда считала тебя человеком, способным на активные поступки, вот и ждала. Трусом ведь тебя не назовешь.

— Я знал, что тебе нужны хорошие с ним отношения. И это понятно, если ты решила ехать в Париж.

— Это уникальная возможность, — сказала Эва, направляясь в ванную. — Думаю, на моем месте никто не поступил бы иначе.

— Не знаю.

Его ответ, словно пощечина, ударил ее. Эва резко обернулась и, выговаривая отдельно каждое слово, произнесла:

— Как это не знаешь? Разве у тебя иное мнение?

— Нет, мне просто кажется, что не все так быстро хватаются за подобные предложения.

Это прозвучало слишком резко. Она должна ответить ему.

— Анджей, я тебя не понимаю, ты становишься несправедливым и злым. Еще совсем недавно ты сам уговаривал меня принять это предложение. Сейчас ты думаешь по-другому?

— Сегодня я думаю точно так же, как и вчера. Ты сама должна все решить, только я чувствую, что Джордан вряд ли приглашает тебя, ну скажем, так уж бескорыстно.

— Неужели ты не понимаешь, что обижаешь меня. До него мне нет никакого дела, кроме того, я ведь не предмет для продажи. Я хочу только одного — самостоятельности, не хочу чувствовать себя иждивенкой! — отчеканила она и с шумом хлопнула дверью в ванную.

Он грустно усмехнулся. «А ведь ее наивный бунт только подтверждает мои сомнения. Она уже не та, какой была в Варшаве или в Венеции. Это хорошо, что у нее появилась уверенность в себе, что она ответственно относится к своей судьбе. Она хорошо знает, что нравится англичанину и что он не просто так предлагает ей работу, однако делает вид, что Джордан ей безразличен, а на самом деле это не так, и это уже заметно, она непроизвольно пытается обелить его».