Неправильный боец РККА Забабашкин 3

Услышав такие слова, стоящие в строю служивые заметно приободрились. Я уже понял, что слухи о моём везении распространились среди бывших военнопленных, и, в общем, против них не возражал. Человеку, идущему в бой, нужно верить, что у него есть шанс в этом бою выжить и уцелеть. А потому свою «легендарность» я решил не оспаривать, небезосновательно считая, что высокий боевой дух в рядах наступающих будет нам только на руку.

Формально командовать нашим отрядом был назначен лейтенант Рябцев, из бывших военнопленных. Он показал себя с хорошей стороны при штурме Троекуровска, и были все основания предполагать, что и в предстоящем бою он не подведёт. Я был приставлен к нему кем-то вроде комиссара и главного советника, который должен будет совмещать свои обязанности с работой поводыря для наступающих колонн.

Окончание речи чекиста ознаменовало начало операции.

— Отряд, равняйсь! Смирно! — скомандовал Рябцев.

Все ожидали следующей команды, но я остановил командира, сказав, что перед походом мне очень срочно необходимо кое-что сделать.

Рябцев опешил, что я его перебил, и недовольно сгустил брови. Стоящий рядом Воронцов тоже не понял моих слов.

Пришлось разъяснять свою идею более подробно.

Услышав моё беспокойство, Рябцев поинтересовался:

— Ты уверен, что это необходимо?

— Конечно! — без тени сомнения ответил я. — Немцы же не все дураки. Наверняка там и умные попадаются. А значит, есть немалый шанс, что в лесополосе они могли расположить свои секреты. И если это так, то нас при приближении обязательно заметят. И когда это произойдёт, и манёвр будет раскрыт, то ничего хорошего в дальнейшем нас ожидать не будет. Поставят на нашем пути несколько пулемётов, и на этом наше наступление закончится вместе с нами. Так что, прошу остановить выдвижение на пару минут и вначале разрешить мне провести осмотр и рекогносцировку той местности.

— Хорошо. Только делай быстрее, а то народ на взводе, — согласился с разумным предложением лейтенант и скомандовал строю: — Товарищи бойцы, вольно. Можно присесть на корточки. Но не расходимся. Ждём пять минут.

Я поправил винтовку и побежал к ближайшему двухэтажному зданию.

Перед тем, как вбежать в подъезд, услышал слова бойцов, раздающиеся мне в спину: «Приспичило герою» и «От испуга, что ль, герой в штаны наделал», а затем общий смех.

Однако смеялись острые на язык товарищи недолго. Во-первых, на них сразу же прикрикнули командиры. А во-вторых, последующие через полминуты четыре выстрела из винтовки системы Мосина, которые донеслись с крыши здания, полностью прекратили любые насмешки.

Отработав по выявленным целям, быстро спустился вниз и, чтобы расставить все точки над «i», громко и чётко, чтобы слышал весь строй, доложил:

— Товарищ командир, в лесопосадке выявлено два замаскированных наблюдательных пункта врага по два солдата в каждом. Один в середине холма, другой в северной, ближайшей к нам, части. Все наблюдатели противника уничтожены. Можем начинать наступление.

Рябцев обалдел от такой новости, переглянулся с улыбающимся Воронцовым, но взял себя в руки и сдержанно похвалил:

— Молодец, красноармеец Забабашкин! Объявляю вам благодарность! А теперь, встать в строй!

Быстро пожал на прощание руку Воронцову и, пробежав мимо строя с ошарашенными бойцами, занял своё место во главе колонн.

— Направо! — скомандовал лейтенант. — Положить правую руку на плечо вперёд стоящему! — И когда это произошло, негромко произнёс: — Шагом марш!

И наш отряд выдвинулся вперёд во тьму неизвестности.

Однако продолжался наш стройный марш недолго. Ровно до тех пор, пока мы не подошли к пологому берегу реки Багрянка. Её предстояло форсировать вплавь. И вот тут, неожиданно возникла проблема, которую и я, и командиры отчего-то не учли. Оказалось, что пятнадцать бойцов не умеют плавать, а потому реку преодолеть не могут. Это меня крайне удивило, ведь почти все из них были деревенскими жителями. Мне всегда представлялось, что все жители деревень априори умеют с детства плавать. Ведь, как правило, рядом с любой деревней всегда есть какой-нибудь водоём или река. Но, как оказалось, я ошибался, и в самый неподходящий момент случилась коллизия — не умеют плавать, и всё тут. Брода в этом месте не было, а потому возникшую проблему необходимо было как-то решать.

Я посмотрел на стоящих в стороне бойцов и задумался. Разумеется, существовала ненулевая вероятность того, что, как минимум, часть из этих пятнадцати человек на самом деле плавать вполне умеет. И говорят они о неумении только потому, что струсили и не хотят идти в бой. Оно и понятно, страшно. Но дело в том, что сейчас, ни у меня, ни у командующего нами лейтенанта, не было времени разбираться со всем этим делом. Я небезосновательно опасался, что немцы, уже прекрасно зная о захвате нами Троекуровска, сумеют высвободить части с фронта и прислать их в Новск. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что в таком случае наша попытка освобождения города и наших людей будет обречена на провал. А потому я не стал отделять зёрна от плевел (искать трусов), а предложил Рябцеву голову не забивать и отправить этих «неумёх» к передовым позициям, расположенным при выезде из Троекуровска.

— Не хотят и не могут форсировать реку, пусть наступают по суше.

Тот согласился со мной, отдал нужный приказ, и мы начали переправу.

Военнослужащие, держа над водой в одной руке оружие и вещи, довольно скоро преодолели неширокую водную преграду и приготовились к продолжению наступления.

Используя утёс берега как закрытую позицию, я помог построиться чуть менее двум сотням бойцов в две шеренги, они вновь положили руки на плечи своих товарищей, что шли перед ними. Операция продолжилась.

К этому моменту свет Луны почти перестал пробиваться сквозь тучи и, по словам идущего рядом со мной Садовского, тьма вокруг была такой, что глаз выколи. Я же дискомфорта не чувствовал и уверенно вёл отряд вперёд. В связи с тем, что лесопосадка, по которой мы шли, не раз и не два обстреливалась артиллерией, почва под ногами была буквально перекопана. Торчали вздыбленные комья земли, хаотично валялись стволы поваленных и обгоревших деревьев, множественные воронки, оставленные бомбами и минами, преграждали нам путь.

Я старался вести колонны, мягко огибая то или иное препятствие по дуге. Кроме этого, если я видел, что идущие за мной бойцы могут зацепиться за что-то или упасть, сразу же негромко озвучивал предупреждение, и оно тут же передавалось по шеренге назад.

Так и шли, не спеша, но относительно уверенно. Идущий рядом Рябцев иногда отвлекал меня и просил посмотреть на наручные часы. Он боялся пропустить время, когда второй наш отряд начнёт выдвижение по дороге из Троекуровска в сторону Новска. И когда, спустя сорок минут после переправы, это время настало, он заметно напрягся.

К этому моменту мы уже подошли к середине лесопосадки и остановились ориентировочно в том месте, где я когда-то занимал позицию. Вокруг было тихо. Казалось, что всё идет так, как надо. Стрельбы слышно не было, а это означало, что ни мы, ни отряд, идущий из Троекуровска, пока противником замечены не были.

— Алексей, надо посмотреть и проверить, идут ли наши. Они же должны первыми начать шуметь и тем самым отвлечь немчуру, — напомнил мне лейтенант.

Я с ним согласился и, сказав, что через минуту вернусь, быстренько поднялся на холм, последнее расстояние преодолев ползком.