Неприкаянный 1

— Отбой! Первые номера прикрывают, вторые перезаряжаются!

Не помешало бы, вооружить бойцов нормальными пистолетами, магазин заменить куда проще, чем разобраться с Наганом. Но сейчас имеем то, что имеем, а потому и действуем исходя и сегодняшних реалий. Пока я держал под прицелом бак, Казарцев поспешно набил патронами дробовик, и взялся выколачивать патроны из барабана Нагана. Некоторые гильзы выскальзывали легко, другие выбивались не с первого раза. Дурной револьвер. А ведь есть ещё и тугой спуск при стрельбе самовзводом, каковая неизбежна в ближнем бою.

— Вторые номера прикрывают, первые перезаряжаются, — вновь приказал я, и спустя четверть минуты, — Чистим!

По этой команде пара с левого борта, проконтролировала камбуз. Я взял под прицел вход в носовой кубрик, а Казарцев извлёк взрывпакет. Удар шляпки запала о бедро, хлопок капсюля, и имитация гранаты полетела на площадку огороженную матросскими койками. Грохнуло, и держа револьвер наизготовку, он взбежал по трапу на мостик, откуда раздались три выстрела, контроля.

Далее мы четверо сместились к входу в носовой кубрик, куда закатили пару взрывпакетов, и вошли внутрь, прикрывая друг друга. Загремели выстрелы, ударившие по ушам. Порядок, нос зачищен. Теперь идём на корму.

Чистили жёстко. Сначала взрывпакет, имитирующий ручную гранату, и только потом, страхующие друг друга бойцы. Я впереди себя пускал Казарцева, так как ему практика куда важнее, чем мне. Дубовский и Мещаряков всё время менялись. При следующем абордаже четвёрки поменяются, наша будет держать выходы на палубу, те, что сейчас на контроле, возьмут роль штурмовиков. При этом я только номинально буду держать трап котельного отделения, на деле контролируя действия подчинённых в учебном бою.

— Отбой! — выкрикнул я. И когда все собрались, добавил. — Молодцы братцы. Шероховатости есть, без них никуда, и о них мы ещё поговорим, когда остынете. Но главное, что никаких грубых ошибок вы не допустили. Отдыхайте.

— Занятно у вас получается, Олег Николаевич, — окликнул меня Лоздовский.

— Увы, но до ваших волкодавов нам как до Москвы пешим маршем, — перефразировал я известную поговорку, потому как Шанхай получается относительно рядом.

— Это с какой стороны посмотреть. Если с той, что мои, как вы выразились, волкодавы на море немногим лучше, чем никакие, а ваши морячки вполне себе прилично управляются в ближнем бою, то мы проигрываем.

— А вам морская наука без надобности. Уж поверьте, забот и на суше достанет. Даже если Макаров сумеет застращать Того, и японцы откажутся от десанта на Ляодун, они придут сюда через Корею.

— Не верите вы в русскую армию, Олег Николаевич, — покачал он головой.

— Потому что не вижу в армии такого же Макарова, Цезарий Иванович.

— Это да. Такого же авторитета какой имеется на флоте, в армии нет. Ладно. Я так понимаю, вы свои занятия закончили, теперь поле наше?

— Так точно, господин поручик, — по дружески отдал я честь.

— Вот и славно. Теперь мы повеселимся. Воронов!

— Я, ваш бродь, — словно из под земли вырос пограничный унтер.

— Строй людей, на постановку учебной задачи.

— Слушаюсь, — козырнул он и умчался прочь…

Как я уже говорил, разница в возрасте у меня с поручиком Лоздовским составляет одиннадцать лет. С одной стороны, вроде как и немало, но с другой иным офицерам пограничникам под сорок и выше.

Так уж вышло, что в пограничную стражу уходят уже взрослые дядьки у которых не сложилось с карьерой в армии. Зелёные фуражки находятся в подчинении министерства финансов, а потому и жалование повыше будет и неизменные премии с каждой задержанной контрабандной партии. Некоторые к пенсиону успевают сколотить какой-никакой капиталец, а там и дело своё открыть.

Так вот, если другие смотрят снисходительно как на меня, так и на мои предложения, то Лоздовский воспринимает вполне адекватно. К тому же положительную роль сыграли мои успехи и удачные опыты Белого-младшего, который меня и рекомендовал. Словом, всё было за то, чтобы как минимум воспринимать меня серьёзно и хотя бы выслушать.

Для начала я решил заинтересовать поручика гранатами. Самое простое, что я мог воплотить в жизнь. Обычная консервная банка, уложенная кольцами с внутренней стороны проволока с насечкой, бездымный порох и простейший запал. Трубка из того же кровельного железа, замедлитель из пороховой мякоти, капсюль, подпружиненный гвоздь с деревянной шляпкой, предохранительная чека. Вот и все. Выдёргиваешь чеку, удар шляпкой по бедру или куда придётся, и бросай, потому как у тебя шесть-семь секунд.

Мы испытали получившиеся ручные гранаты на импровизированном полигоне, и поручика вполне себе впечатлило то, как осколки исправно дырявили мишени. Для меня ничего удивительного, я ведь, по сути, воплотил хорошо знакомую мне РГ-42, разве только запал ни разу не соответствует. Впрочем, нечто подобное состояло на вооружении японской армии до конца второй мировой. Только они дубасили запалом по чему-нибудь твёрдому, чаще по своей же каске.

Производство гранат лично я наладить не мог. Разве только для собственных нужд, силами своих же матросов. Нам ведь много не нужно. Командование слушать меня не стало бы, а организуй я их массовое изготовление, ещё и по шапке прилетело бы. Глядишь и жандармов заинтересовал бы.

Но после удачных испытаний поручик Лоздовский загорелся настолько, что обратился к своему начальству в лице подполковника Бутусова. Тот в свою очередь новинкой впечатлился и разместил заказ на одном из консервных заводиков в Дальнем. Уж и не знаю, как и где он выбил финансирование, но факт остаётся фактом. Впрочем, министерство финансов, это не военное ведомство, имеет свои резоны и возможности.

Вот только это была лишь первая ласточка. Почувствовал слабину, бей в ту же точку. Так я и поступил, предложив Лоздовскому конструкцию противопехотной мины. Причём не просто так, а с учётом специфики тактики пограничников. Это же готовые диверсанты, к тому же не один год охотившиеся на хунхузов, успели понахвататься от них различных способов устройства засад.

После этого подполковник Бутусов уже заявился ко мне лично, для приватного разговора. Не вызвал к себе, прошу заметить, а сам пришёл. Жаль, если такой умница и в этом мире сгинет в лобовых штурмах. В известной мне истории он погибнет при попытке отбить гору Высокую. Ну нельзя микроскопом забивать гвозди! А пограничников в общую цепь! Глупость же. Их на корабли, да высаживать в тылу, так они столько шороху навели бы, что самураям стало бы тошно.

Кроме озвученных мыслей по тактике диверсионных операций, как в глубоком тылу, так и в ближнем, представил я ему и чертежи классического миномёта. Калибр в три дюйма, на случай, если с отливкой мин выйдет швах, то можно будет использовать снаряды от полевых пушек. В том числе и переделанные стаканы от шрапнели. Вполне рабочая схема. Опять же, трубы такого размера нашлись в Дальнем.

Остаётся вопрос с взрывателем, но я предложил эрзац, который без особого труда можно ладить на коленке. Изделие далёкое от совершенства, предвижу десять-пятнадцать процентов осечек, и уж точно не будет срабатывания от столкновения с ветками, но это в любом случае лучше, чем ничего.

Подполковника Бутусова мортира с одной стороны не впечатлила. С другой, подкупали компактность, лёгкость и скорострельность. Это на случай, если он согласится на тактику диверсионных групп. Правда, если решит что-то делать, то пограничникам нужно успеть зарекомендовать себя до того, как крепость отрежут от метрополии. Ибо с этого момента зелёные фуражки переподчинят Стесселю, а этот дебил поставит их в общий строй.