Неразлучные. Близнецы

— И ты считаешь это прекрасным алиби, исключающим возможность совершения мелкой пакости? — поинтересовался директор, лукаво прищурившись.

Тиравьель лишь устало вздохнул и сказал, обращаясь ко мне:

— Пойдём, адептка, я провожу вас в общежитие. На сегодня работа закончена.

Я кивнула, внутренне сжавшись от мысли о том, что придётся идти в таком виде по Академии и общежитию. Но эльф просто взял меня за руку, и мы снова переместились, оказавшись сразу на пятом этаже.

— Спасибо, — тихо сказала я, собираясь развернуться и быстренько ретироваться в свою комнату. Но тонкие сильные пальцы снова перехватили моё запястье.

— Влада, если ты что-то знаешь, лучше сразу рассказать. Это не тот случай, когда стоит играть в благородство.

Я вскинула голову и ответила:

— Мастер Тиравьель, на общей лекции по некромантии слишком многие заметили мою реакцию на учебные экспонаты некромантов. И, возможно, кто-то решил подшутить надо мной, но ситуация вырвалась из-под контроля и…

— Даже если так, этот шутник должен был придти к тебе на помощь, а не заметать следы.

Резонно, но…

— Если только он не испугался сильнее, чем я.

Тиравьель смотрел на меня, как на умалишённую. В его глазах читался немой вопрос, но осознав, насколько тщётно сейчас пытаться меня переспорить, он просто махнул рукой и растворился в серебристом мареве.

Я облегчённо вздохнула, обрадовавшись тому, что, наконец, меня оставили в покое и одиночестве. Никто и понятия не имел, каких душевных сил требовала от меня необходимость держаться и, стиснув зубы, идти к своей цели в этом незнакомом и новом мире. И можно признаться только самой себе — работа в хранилище иногда выматывает и энтузиазма хватает не всегда. Мой организм всё ещё не привык к нагрузкам, которые обеспечивали тренировки и не успел перестроиться, а тут ещё и работа на выходные. Я смирилась и с этим. Но теперь начинаю выходить из себя, узнав о том, что кто-то смеет предположить, что умертвие в хранилище — моих рук дело!

Даже домовой, видя моё состояние, решил благоразумно помалкивать и появился лишь для того, чтобы убрать с глаз долой порванную рубашку.

Оказавшись в своей комнате, я поспешила раздеться и залезть под душ. Слишком ярко ещё стояла в моих воспоминаниях оскаленная пасть умертвия. Настолько ярко, что мне по-прежнему чудилось его зловонное дыхание.

Когда раздался осторожный стук в дверь, я только вышла из душа, замотавшись в полотенце.

Почему-то я и мысли не допускала о том, что в данный момент меня может потревожить кто-то кроме ведьмочек или Хель…

Но на пороге моей комнаты стоял Тиравьель. И прежде чем я успела спросить, в чём дело, в глаза бросилась сумка и шаль, которые он нервно сжимал в руках.

— Адептка, Светлая. Вы забыли свои вещи, — произнёс он странным непривычно тихим голосом, отводя взгляд. Я смутилась настолько, что быстро забрала свои вещи из его рук и закрыла дверь, даже забыв про элементарную благодарность.

***

Новая учебная неделя удивляла. Словно наступил некий период затишья и даже в отношении неминуемого, как казалось, расследования не происходило никаких сдвигов. До выходных я не видела Тиравьеля, не получала подозрительных взглядов и едких замечаний со стороны директора Кьесси и с сокурсниками прецедентов не возникало. Я специально наблюдала за близнецами на совместных занятиях, но они вели себя раскованно и свободно, никак не проявляя ко мне своего неприязненного отношения.

Друзьям об инциденте, произошедшем в хранилище, рассказала в тот же самый вечер, когда спустилась к ужину. Они были полностью солидарны с мнением Тиравьеля, с маленькой поправкой на то, что Дин и вовсе пришёл в бешенство, но чего-то другого я и не ожидала. Если бы кто-то попытался сотворить такое с кем-то из них, я бы тоже была непреклонна в своём мнении.

Когда наступили новые выходные, я спускалась в хранилище с неконтролируемой внутренней дрожью. Чёрт. Признаю мне страшно. До дрожи боюсь повторения тех событий…

Но страхи поутихли, потому что Тиравьель оказался на месте. И судя по всему, уходить сегодня он никуда не собирался. Признаться честно, я испытала по этому поводу смешанные чувства. Когда он сидел за своим столом мне было спокойно, но в то же время, я сожалела о том, что не смогу сегодня закончить работу мастера Лароу, как планировала ещё до нападения умертвия. Успокоила себя тем, что у меня в запасе остаётся ещё три выходных и углубилась в пространство между стеллажами в главном зале.

Это было странно, но сегодня мы обменивались лишь необходимыми вежливыми фразами, и даже обедать эльф отпустил меня в столовую. Я хотела спросить у него, куда запропастился мастер Лароу, но не стала. Что-то словно сдерживало меня от этого поступка.

На следующий день Тиравьель покинул меня только после обеда. Я снова осталась в одиночестве среди огромных стеллажей и была жутко обрадована, когда пришёл мастер Лароу. Он застал меня в дальнем конце архивов, где я уже завершала раскладывать свитки. Оставалось совсем немного.

— Ты почти закончила то, что не успел завершить я, — приблизившись, немного грустно сообщил он вместо приветствия.

Я смущённо улыбнулась, понимая, что могла разобраться с этим намного раньше, если бы не инцидент с умертвием.

— Мне понравилось, — говорю и знаю, что не забуду этих странных строк.

— Здесь собраны образцы одних из самых ценных носителей знаний, что были найдены в этом мире. Многие заплатили жизнями за хранение этих свитков.

Испытываю неподдельное недоумение.

— Но что тогда они делают здесь?

— Последние истинные носители древних наречий и любой посвящённый в их тайну истреблялся в этих землях. Их выжигали, как выжигают заразу. Так стоит ли удивляться тому, что их ценности теперь приравниваются к хламу?

— Но вы так не считаете, — заметила я.

— Просто я знаю, что ничего не проходит бесследно, — старец глубокомысленно поднял указательный палец вверх. — И если какая-то часть древних знаний сохранилась, это кому-то пригодится. Когда ты пришла сюда, я понял, что всегда был прав.

Меня охватил страх и трепет от ощущения того, что я прикасаюсь к величайшей тайне этого мира.

— Волей судьбы ты стала единственной, кто способен на понимание, — продолжил старый хранитель. — Я счастлив и ни о чём не жалею.

Мастер Лароу сильно переоценивал меня, потому что я сейчас как раз так и не понимала ничего. В моей голове роилось множество мыслей и вопросов. Кто такие истинные? О чём вообще говориться в этих странных записях?..

— Последние записи, — обронил он и я, склонив голову в вежливом полупоклоне, подняла с пола свитки, чтобы положить их на колени.

Взгляд зацепился на тёмное пятно на полу, и я невольно дотронулась до него рукой. Внезапно меня пронзило острое ощущение чужой боли, как случается всегда, когда я смотрю на свежие порезы.