Нерозначники

Так всегда бывает: медведица-живика возле своего осиротевшего медвежонка осталась. Хоть и незримо, а рядышком держится. И Сонька Прибириха с ней. Не торопит она медведицу: известно, закон материнства, он превыше всего. Да и присоветовать чего пытается, да приободрить весёлым словцом.

Она ведь всегда такая, Сонька-то. Является радостная, а подумать можно, что и пьяная вовсе. Всё у неё с шуткой да прибауткой. И такой вид на себя напустит, что без смеха и смотреть нельзя. Она, знаешь, для каждого случая надлежащий вид принимает. И тут она, как водится, медведицей подошла. Но такой, что прямо потеха. Шерстка в блёстках вся, переливается на свету. В ушах серьги массивные, на камнях-самоцветах. На лапах браслеты золотые, тоже камнями убранные. На шее бант огромный розовый повязан, и сбоку так, что один глаз закрывает и разговаривать мешает.

...Медведица живикой от тела разрешилась и оцепенела на мгновение. До последнего с убойцами билась, детей защищала, но как ей совладать -- четверо их с ружьями и собак свора.

– - Всё, думал, баста!
– - керкал один из браконьеров.
– - Как на меня пошла!.. Вот зверина! Когти тянет, ревёт, блин! Я ей -- в башку из обеих стволов, а она хоть бы что! Прёт, зараза, и прёт. Да вот, Обушок, смотри...
– - он ткнул пальцем в след от пули на голове мёртвой медведицы.
– - Мой жакан срикошетил. Крепкая штука, и не пробьёшь её.

– - Не пробьёшь, не прошибёшь, -- проворчал самый старый.
– - Я тебе что говорил? В сердце целить надо, под лопатку. Взяли тебя, дурака, майся теперь. Кабы не я -- отшибла бы тебе самому дурню башку. И поделом, -- осклабился во весь рот, перекатывая в губах замусоленную папиросу.

– - Какой разговор, Обушок, на всю артель ставлю! Ох и зверина!
– - и со злостью пнул недвижную тушу.
– - И шкура -- твоя, заслужил. Всё по чести.

– - Накой она? Ободранная, и линять начала. Желчь я себе возьму. Остальное -- делите, как хотите.

Другие двое тем временем сняли с дерева плачущего медвежонка и, ругаясь, затолкали в мешок.

А медведица уже далеко была, второго своего медвежонка спасала.

Когда беда пришла, сынишка на дерево залез, а дочурка поодаль чуть была и потому сразу в лес сиганула. Собаки её отчего-то не почуяли. И сейчас медвежонок бежал, бежал, слыша материнский голос, который просил: не останавливайся, только не останавливайся, -- и путь указывал.

Дочурка добежала до укромного места, забилась под валежник и уснула. А медведица тщательно в округе всё осмотрела и рядышком устроилась.

Сонька Прибириха не сразу пришла. Обычно она на остановку сердца является, а тут сколько уж её нет! Всё-таки прибежала, запыхалась, как будто тоже через всю тайгу неслась, торопилась без удержу.

– - Завидую тебе, подруга, -- с ходу выпалила она.
– - Избавилась от этого тела скучного. Теперь запросто человечью жизнь прожить сможешь. Какую хошь, на выбор.

– - Это ещё почему?
– - равнодушно отозвалась медведица.

– - Ну как же...
– - Соня подвинула лапой бант с глаза и недоумённо уставилась на медведицу.
– - Закон такой. Чтоб тебе обидно не было, сама медведей стрелять будешь...

– - Чео?!
– - медведица ажно подскочила с места, затряслась в гневе.
– - Кого?! Детей?! Ты что?!

– - Ну ладно, ладно, -- замахала лапами Соня, -- успокойся, это я так... Не хочешь -- не надо. Твой выбор.

Медведица хотела что-то ответить, но тут дочурка проснулась и стала звать маму.

– - Пропадёт моя малышка, -- заплакала медведица.
– - Теперь уже пропадёт.

Соня важно прошлась вокруг дерева, брякая тяжёлыми серьгами, подумала немного.

– - Ладно, не реви, придумала я уже, -- всё также беззаботно сказала она.

– - Смекаешь, зачем я здесь? Во-во. Сейчас всё уладим.
– - Соня важно облокотилась на пихтушку и выдала: -- Надо лесовина здешнего позвать, пускай медведицу какую-нибудь пригонит. Это обязанность его. Ну и мать твоей дочке будет.

– - Да нет у нас никакого лесовина, -- всхлипывая, сказала медведица.
– - Никанора только знаю. Да он такой злобный старик! Хорошее нипошто ладить не станет. Да и какую медведицу он... Мариница рядом живёт -- так она старая уже. Какая из неё мать! Ролька с пестуном ходит -- тоже опасно. Другие... Не знаю я!
– - и вовсе разрыдалась.

– - Ой, старая! Ну и что?! Ты сама потом приглядывать за ним будешь, беду отводить...

Медведица перестала плакать, недоверчиво глянула из-под влажных век.

– - А, не получится!
– - Соня безнадёжно махнула лапой и в сердцах зубами клацнула. И вдруг обмякла, словно ей на ум мыслишка мудрая прильнула. Прищурилась таинственно, поближе придвинулась, с опаской оглядываясь по сторонам.

– - Тут вот чего делать надобно, -- шёпотом продолжала она.
– - Всё равно один медвежонок у людей будет. Зоопарка или цирка там ему не миновать -- это уж по-всякому. Надо и второго твоего тоже к людям пристроить.

– - Как?!
– - медведица ажно подскочила.

– - Ты слушай!
– - Соня ещё ближе придвинулась.
– - Тут закон такой. У всех в неправильных условиях суть ломается. Карта меняется генетишная. А опасное это дело. Превратится ишо в невесть что и живику погубит напостоянно.

У медведицы от страха глаза побелели.

– - Вот и оставят тебя, чтобы приглядывала. Ну и как родной образец... То есть я хотела сказать...

– - А нельзя, чтобы дочка на воле была?
– - перебила медведица.
– - А сынишка пускай уж в... у людей.

– - Охота, что ли, с одним возиться?.. Окочурится в зоопарке, и дело с концом. А тебя отправят куда подальше -- в другие миры. Чтоб забылась...

– - Хорошо-хорошо, -- согласилась медведица.
– - Только кому мы малышку отдадим?

– - Да хоть вот Елиму, -- важно буркнула Соня.
– - Я слышала, хороший человек.

– - Елиму? Можно...
– - неуверенно проговорила медведица.
– - Только как?

– - Об этом, подруга, не беспокойся, -- засмеялась Соня и опять с опаской обернулась.
– - Только ты там смотри не пробулькнись про меня. Говори: мол, сама придумала, своим умом дошла. А лучше ничего не говори, дурочкой прикинься: ничего не понимаю, дескать, что вы ко мне пристали...

С первого раза не удалось им медвежонка Елиму пристроить. Как раз в том самом случае, когда он подумал, что мать-медведица поблизости. Жалко, конечно, ведь ладно всё было устроено. Оляпку с Сердышом подговорили, как полагается. Как уж Сердыш старался! Как старался! На три дня после того голос потерял, порвал меха на гармони.

А во второй раз уже ладом вышло. Опять всё Сонька Прибириха придумала. Да и попросила она, знаешь, кое-кого из неплотных подсобить по знакомству...

В одну из ночей Елиму сон привиделся. Ясный такой, какие редкостно случаются. Всё действо будто в его избушке произошло. Сидит Елим возле окошка и корзину с лозы плетёт. Давненько уж этим делом не занимался, а вот разохотилось ему в кой-то веки, да по весне -- где и лозы взять? Чудно, право. И не корзину вовсе, а вроде как колыбель мастерит, уж больно по форме подходяще.