Несерьезные отношения

Иногда настолько ушатывал ее, что в одеяло закукливалась по самые брови. Фыркала как кошка дикая, что не может больше. Угрожала, что сбежит, и пару раз даже прорывалась к двери.

Отдельным видом кайфа было целовать Женю до бессознательного состояния после наших споров. Как конфету, как сладкий леденец, я облизывал свою девочку с ног до головы. На руках качал, когда трясло ее после этого. Гладил по спине. Повторял: «Тш-ш-ш».

И по пять раз на день заказывал в номер еду.

Перегорало в нас все с такой скоростью, будто метаболизм ускорился. Колибри, блин, с нектаром между длинных ног. Способные только есть и летать… в кровати, на кресле, на полу, в душевой кабинке — на любой поверхности и в любой плоскости.

Ни на письма с работы отвечать не мог, ни на звонки. Гамбургские адвокаты готовы были под окнами плясать, чтобы привлечь внимание. Но я ни на кого не отвлекался. Как алкоголик в запой, ушел в секс со своей чувствительной девочкой.

А когда пришло время собираться на самолет, с трудом удержался от того, чтобы перенести все дела и задержаться здесь еще на неделю.

— Ты маньяк! Я с тобой и на лишний час не останусь! — «радостно» встретила мою идею Женя.

— Да на мне места живого не осталось! Сплошные синяки и засосы! — захныкала.

— Молчи! Просто молчи. Мне скоро думать о тебе будет больно. Физически больно! — Она, как взбесившаяся мельница, замахала руками. И чуть босиком не убежала в свой номер, чтобы собрать чемодан.

Так на предложение остаться я получил целый комплект разных «нет». Не позволяя моим губам добраться до ее губ, Женя все охала и ахала, говорила и говорила. Словно саму себя убеждала.

За два прошедших дня с ее языка слетело меньше слов, чем сейчас. Но, будто назло, тех самых слов, которые я ждал сильнее всего, не было.

Предложение продолжить наш марафон в Москве феечка словно забыла.

По дороге в аэропорт Женя упорно изображала незнакомку, которая случайно оказалась рядом в машине. А в самолете, пользуясь тем, что вокруг люди, уснула на моем плече, проигнорировав и клубнику, и шампанское, и немой вопрос, который крупным шрифтом был написан у меня на роже.

К сожалению, и в Москве сладкая феечка не поумнела.

Я точно знал, что сформулировал все правильно — специально для девочек с выводком тараканов в голове. Без романтической чуши, на которую легко намотать килограмм соплей и сборник пророческих гипотез. Достаточно честно, чтобы купиться.

Но Женя упорно молчала.

После посадки она категорически запретила мне везти себя домой. Не пожелала идти в машину, вызванную специально для ее сладкой жопки. И даже не оглянулась, когда села в такси.

Зараза, каких раньше не встречал.

Красивая настолько, что ширинка трещала, несмотря на сытость.

Если бы не походка, летящая, плавная, как у хорошо оттраханной женщины, подумал бы, что настал конец моим планам на продолжение банкета.

Но пусть феечка и молчала, тело ответило за нее предельно ясно.

Женя

Несмотря на просьбу дождаться моего приезда у себя дома, Валя привезла Машу сама.

Будто дальняя родственница, которая не видела меня лет двадцать, подруга закричала на всю прихожую: «А вот и мы!» И как следователь по особо важным делам, тут же принялась взглядом проводить обыск.

Как и следовало ожидать, у нового пальто и сапог не было ни шанса остаться незамеченными. А небольшой засос на шее вызвал у Вали целую бурю эмоций.

— Вот паршивец! — слишком восторженно для возмущения воскликнула она. — Не только подарками побаловал, но и пометил! Какая скотина, однако!

Валя всплеснула руками. Покачала головой. И пока ничего не понимающая Маша разбирала пакет с подарками, потянула меня на кухню.

— Женек, можешь не врать! Я все поняла! — Заулыбалась она. — Ты таки дала этому красавчику!

— Валь, мы просто…

— Ничего не говори! Я тебя слишком хорошо знаю. Сейчас какую-нибудь ерунду начнешь нести. Дай, я лучше тобой полюбуюсь.

Будто я не человек, а манекен, Валя дернула меня за руку. Заставила повернуться к ней боком. Затем спиной. И снова лицом.

— Капец! Всего за пару дней так похорошела! И волосы блестят. И попа торчком. И сиськи… — Валя оттянула ворот моей домашней майки. — У тебя там пуш-ап или реально на размер увеличились?

— Нет…

Я опустила взгляд на свою грудь, обтянутую обычным тонким бюстгальтером. С виду она казалась прежней. Не больше и не меньше. Но после ежедневных массажей немного ныла.

— Нет там никакого пуш-апа. — На всякий случай отошла я от подруги на шаг.

— Ох! Что с женщинами член животворящий делает! — Валя цокнула языком и, наконец, уселась на стул. — Ну, рассказывай!

После такого внимательного осмотра эта просьба, конечно, была предсказуемой. Но я все равно поежилась.

Не хотелось ничего рассказывать. Сама еще извилины в порядок не привела. Мысленно была в Гамбурге. Тонула в уютных мужских объятиях. А физически — в своей квартире. Там, где уже год не ступала нога мужчины, включая мужа.

— Позы и интимные подробности можешь опустить, — милосердно разрешил мой «дознаватель». — Коля еще за решеткой, а без него я от зависти умру. Никто не откачает.

— Тогда и говорить не о чем. — Я не смогла сдержать улыбку. — Всего было много.

— И хорошо?

— Очень.

Язык не повернулся солгать.

— Уфф! — Валя замахала себе руками, как веером. — Тогда про последствия сразу давай!

— Так сапоги и пальто ты уже видела.

Я кивнула в сторону коридора.

— То, что он не жмот, я и без тебя знала. Но дальше-то что? В ресторан в Москве хоть позвал? Свидание назначил? Кстати, имей в виду…

Так и не дав мне ничего ответить, подруга прервала саму себя и постучала пальцем по столешнице.

— Таких, как он, — продолжила она, — нужно держать в тонусе. Для их же пользы! Так что не додумайся отказываться от ресторанов, цветов и прогулок под луной. Пусть аппетит нагуливает. От спермотоксикоза только походка может испортиться. Но на тот свет пока никто не ушел.

— Спасибо. Обязательно буду иметь в виду.

Лекция бесспорно была полезной. Лишь сил воевать с Валей у меня не нашлось.

— Жень, только не говори, что отфутболила моего адвоката?

На лице подруги отразилось такое разочарование, будто я преступление совершила. Что-то совсем ужасное. Кота убила, или обезглавила кукол дочки.