Несокрушимо

— Ты не обязана мне ничего рассказывать, — продолжил Генри.

— Нет, все в порядке. — Я снова посмотрела на него. — Мне нужно время, чтобы достичь оргазма. Мой бывший начинал терять терпение.

Лицо Генри ясно выражало отвращение.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Я и так знал, что он был козлом, но это уже какой-то новый уровень.

— Да. — Я закусила губу. — Со временем это сделало меня очень неуверенной. Я даже начала притворяться.

На его губах мелькнула слабая улыбка.

— Надеюсь, ты когда-нибудь ему это сказала.

— Жаль, но нет.

— Я до сих пор не могу поверить, как он с тобой обращался. Или с детьми. — Генри обхватил меня руками и прижал к своей груди. — Это меня просто выводит из себя.

— Меня тоже.

Он прижался губами к моим мокрым волосам, но затем резко поднял голову.

— Постой, ты ведь не притворялась сегодня, да?

Я не смогла сдержать смех.

— Нет, уверяю тебя, все было по-настоящему. Я сама едва поверила, когда почувствовала, как подступает первый. У меня давно такого не было. Ну, если не считать тех, что я доставляла себе сама. — Мне стало немного стыдно признаваться в этом Генри, но также невероятно приятно быть с ним такой открытой.

— Поверь, я тебя понимаю. Последнее время мои — исключительно результат «самообслуживания».

— Как давно?

Я почувствовала любопытство, пытаясь понять, были ли у него отношения после того, как жена ушла.

— Месяцев шесть-восемь?

Я села и оглянулась на него.

— Восемь месяцев? Но твоя бывшая ушла только прошлой осенью.

— Да, но весной и летом уже было совсем плохо. После того, как последняя попытка ЭКО провалилась, она вообще не хотела иметь со мной ничего общего. А до этого секс превратился в рутину для нас обоих.

— Понятно. — Я снова устроилась на его груди.

— А у тебя? Как давно?

— Господи, я даже не помню. Он потерял ко мне интерес в этом плане уже много лет назад. Иногда мы делали вид, но, как я уже сказала, удовольствия от этого не было никакого. Я оставалась одинокой и неудовлетворенной. Это было физическое, но без эмоциональной связи. У нас не было настоящей близости.

Он снова поцеловал меня в голову.

— Я понимаю.

— Но сегодня… — Я улыбнулась, перевернулась и устроилась верхом на его бедрах. — Сегодня все было совсем иначе.

— Да?

На его лице появилась самодовольная полуулыбка, и это всколыхнуло во мне жар, даже несмотря на то, что мы уже занимались сексом дважды, и было, наверное, около часа ночи.

Я кивнула, волосы касались его груди.

— За одну ночь с тобой я испытала больше оргазмов, чем за последние пять лет брака.

— Это хорошо. — Он выглядел довольным. — Ну, для меня, по крайней мере.

— И для меня тоже.

Упираясь руками в его грудь, я наклонилась и поцеловала его. Мягко, сладко, нежно, словно пробуя его губы. Между моими ногами я почувствовала, как его тело откликается, и улыбнулась.

— Что смешного? — спросил он, скользя ладонями по моим бедрам.

Я провела руками по его шее и запустила пальцы в волосы.

— Ничего. Я счастлива. Я сказала тебе раньше, что пришла сюда не только за отвлечением, мне нужно было подтверждение. Нужно было убедиться, что я все еще желанна, жива. Хотела почувствовать себя заметной, ценной. Но я даже не ожидала, что это пробудит во мне что-то большее. Моя сексуальность стала ненасытной и требовательной, и удивительно легко удовлетворяемой. — Я начала двигаться бедрами, скользя по его телу. В животе уже нарастало напряжение, кровь ускоряла свой бег. — И я снова достигну вершины ради тебя. Хоть всю ночь.

— Господи Иисусе, — сказал он, его голос звучал низко и хрипло. — Скажи мне, что это не закончится утром, или мне, возможно, придётся привязать тебя в своей спальне только ради того, чтобы дарить тебе оргазмы каждую ночь.

Я рассмеялась, прижимая свои губы к его.

— А вдруг я захочу, чтобы ты меня привязал в своей спальне?

Его член дёрнулся подо мной, и он сжал мои ягодицы ещё сильнее.

— Чёрт побери, Сильвия Сойер, что ты со мной делаешь?

— Сейчас я даже не знаю, — ответила я, слегка приподнимаясь, затем потянулась рукой между нами. Спустя мгновение я медленно опустилась на его длинный, толстый член, слыша, как он стонет от удовольствия, принимая его глубоко. — Но это определённо чертовски приятно.

Позже — намного позже, так как в два часа ночи нас замучил голод, и мы пошли на поиски закусок, мы рухнули в его постель и прижались друг к другу.

— Не могу вспомнить, когда в последний раз спала голой, — сказала я, положив голову ему на грудь.

— Я тоже, — ответил он, обнимая меня. — Тебе не холодно?

— Нет.

За окном температура опустилась ниже нуля, снег всё ещё падал, а ледяной ветер завывал вокруг оконных рам, но я никогда не чувствовала себя такой тёплой, защищённой и уютной. Прошли годы с тех пор, как я засыпала в чьих-то объятиях, зная, что этому человеку не нужно быть где-то ещё и он не хотел бы быть ни с кем другим.

Я понятия не имела, что делаю. Возможно, моя близость с Генри была ужасной идеей, а может, наоборот, лучшей на свете. Я не знала, что из этого выйдет. Ничего не изменилось. Мы всё ещё были двумя людьми, только что пережившими неудачные отношения, которые оставили в нас шрамы, о которых мы, возможно, даже не подозревали. Никто из нас не знал, что ждёт впереди. И у меня были двое детей, которым нужно было, чтобы я любила их за двоих. Сейчас не время для романтики.

Мой внутренний осуждающий голос, который любил включаться именно тогда, когда я наслаждалась неожиданным моментом счастья, уже начал читать мне лекции о родительской ответственности, об обманчивости мужских слов и о том, как опасно доверять кому-то своё тело, секреты, чувства.

Чтобы его заглушить, я сосредоточилась на дыхании Генри. Оно было глубоким, ровным, спокойным.

Я смотрела, как медленно, ритмично поднимается и опускается его грудь, и мир вокруг казался далёким, а тревоги незначительными.

12

Генри

Было раннее утро, когда я проснулся. Серебристый свет начинал пробиваться сквозь жалюзи. Я знал, что за окном будет по крайней мере сантиметров пятнадцать свежего снега, а это значит, что первым делом мне нужно будет расчистить подъездную дорожку, чтобы Сильвия не застряла здесь. Хотя, если честно, я бы не сильно возражал, если бы она осталась.

Я приподнялся на локте и посмотрел на неё. За ночь она перевернулась на другой бок и теперь лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком. Её золотистые волосы разметались по белой наволочке, а тело укрывалось простынёй, обнажая спину, кожа которой светилась в утреннем полумраке.

Мне хотелось сделать столько всего сразу — провести пальцем по её идеальному позвоночнику. Наклониться и уткнуться лицом в её волосы, впитав их сладкий аромат. Прильнуть ближе и обнять её, прижавшись, как запятая. Поцеловать затылок.