Несокрушимо

— Он больше нас не любит.

— Конечно, любит, — я убрала светлые волосы с её лба.

— Я его ненавижу, — она заплакала сильнее.

Я наклонилась и поцеловала её в висок.

— Злиться — это нормально, милая. Все твои чувства нормальны.

— Он заботится о ней больше, чем о нас. А теперь он будет больше заботиться об этом ребёнке, — рыдала она. — Мы ему больше не нужны.

— Нет, солнышко. Это неправда.

Даже если это так и ощущалось.

Она отвернулась от меня и села, вытирая нос тыльной стороной руки.

— Это правда, мама! Я его ненавижу за это! И ненавижу, что всё ещё люблю его и скучаю по нему! Я не хочу!

Мне стоило огромных усилий не разрыдаться вместе с ней, но я хотела быть для неё опорой — той надёжной точкой, на которую она всегда сможет рассчитывать.

— Мне жаль, милая.

— Нет, не жаль! Тебе всё равно, что он ушёл, — она всхлипнула. — Ты даже не грустишь.

— Конечно, я грущу, Уитни. Почему ты так думаешь?

— Ты даже не плачешь! — она спрыгнула с кровати и встала напротив меня, с потёками туши на лице и слезами, стекающими по щекам. — Ты ведёшь себя так, будто всё равно! И ты, наверное, сделала что-то, из-за чего он ушёл. Иначе зачем бы он это сделал?

Я закрыла глаза, стараясь быть сильной и помнить, что она всего лишь ребёнок, раненый и испуганный, чей мир перевернулся с ног на голову. Всё, что она считала незыблемым, теперь оказалось под вопросом. Ей было страшно, и ей нужен был кто-то, кого можно обвинить. Папы рядом не было, но рядом была я.

— Я плакала, Уитни, — я открыла глаза и посмотрела на дочь. — Некоторое время я плакала каждую ночь. И иногда до сих пор плачу. Но я стараюсь делать это так, чтобы вы не слышали, потому что не хочу, чтобы вы думали, что я не справляюсь или что всё никогда не станет лучше. Потому что станет.

— Как? — всхлипывала она, вытирая щеки обеими руками. — Кажется, что мы просто должны смириться с этой новой жизнью без папы, а у нас даже не спросили!

Я кивнула, с трудом сглатывая.

— Я понимаю. И мне жаль. Я бы хотела, чтобы всё было по-другому, милая. Но это не так. И правда в том, что я ничего не сделала, чтобы папа ушёл. Я знаю, ты ищешь какую-то причину, почему он так поступил, способ объяснить это, но… Я сама не могу понять. Я не хотела этого, но мне нужно принять это и справиться, так же, как и вам.

Она снова упала на кровать и зарыдала в подушку, но не сопротивлялась, когда я легла рядом и начала гладить её по спине. Плакать иногда полезно. Несколько слёз сбежали и по моим щекам.

Постепенно её рыдания стихли, а затем прекратились совсем.

— Мы были очень несчастны, Уитни, — мягко сказала я. — Настолько, что дальше так жить было невозможно.

— Я знаю.

— И это не связано с тем, как сильно мы вас любим. Даже если сейчас папа ведёт себя эгоистично, он вас любит.

Она шмыгнула носом и, повернув голову через плечо, сказала:

— Он ведёт себя как мудак. Ты можешь сказать это при мне.

Я рассмеялась.

— Он ведёт себя как мудак.

Она помолчала немного.

— Прости, что я это сказала. Иногда я так злюсь.

— Всё в порядке, — ответила я, садясь и убирая волосы с её лица, чувствуя, как сжимается горло. — Когда мы злимся, мы иногда говорим то, чего не хотели бы, тем, кого любим. Но они нас прощают.

— Ты меня простишь? — она перевернулась на спину и посмотрела на меня своими голубыми глазами, наполненными слезами, такими похожими на мои.

— Всегда. И я всегда буду рядом с тобой.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Нам нужно рассказать Китону? — спросила она, и в её взгляде появилось беспокойство. — Ему будет очень грустно.

Моё сердце переполнилось любовью к ней.

— Давай сделаем это вместе. А потом придумаем что-то веселое на вечер, хорошо?

— Хорошо.

Моя младшая сестра пришла на помощь. Когда я позвонила Фрэнни и рассказала, что случилось, надеясь, что она сможет привести своих девочек к нам, чтобы отвлечь моих детей, она предложила устроить у себя дома ночёвку для них.

— Ты уверена? — спросила я. — Обоих?

— Конечно, почему бы и нет? У нас достаточно места: Уитни может спать с Милли, Винни в комнате Фелисити, а Китон займет комнату Винни. К тому же у нас сегодня вечер кино, и Мак выбирает фильм, так что это наверняка будет что-то из «Звёздных войн». Китон же обожает «Звёздные войны», верно?

— Он помешан на них, — ответила я. — Ты просто лучшая. Кормить их перед тем, как привезти?

— Нет, мы закажем еду. Просто привози, когда удобно.

Дети с радостью собрались и упаковали свои вещи моментально. Я с удивлением заметила, что Уитни спустилась с новым слоем макияжа на лице, но ничего не сказала. Может, она пытается скрыть следы слёз.

Я привезла их к Фрэнни около шести вечера и крепко обняла её на пороге.

— Ты в порядке? — спросила она, обеспокоенно глядя на меня.

— Я? Всё нормально, — ответила я, хотя это была не совсем правда. — Больше волнуюсь за детей. Ты видела лицо Уитни?

Она мельком глянула в сторону шума из дома.

— Да, заметила.

— Думаю, это что-то вроде брони. Может, ей так легче. Или это помогает ей чувствовать себя сильной. — Я скривилась. — Надеюсь, она не захочет устроить макияж своим двоюродным сёстрам.

Фрэнни махнула рукой.

— Это просто макияж. Не переживай.

— А я переживаю, — вздохнула я, пытаясь сдержать слёзы. — Мне кажется, я не знаю, что делаю. Будто каждое моё решение прямо сейчас определяет судьбу моих детей навсегда. В один момент я уверена в себе, а в следующий всё ставлю под сомнение. Правильно ли я сделала, переехав сюда? Не знаю. Стоит ли отобрать у Уитни косметику? Не знаю. Должна ли я быть мягче с Бреттом, чтобы он не вымещал злость на детях? Не знаю. Я чёртово ходячее бедствие, Фрэнни.

— Ты не бедствие. Ты просто устала, — мягко сказала она, сжав мою руку. — Возьми вечер для себя. Налей себе вина, посиди в ванной, почитай роман. Посмотри порно.

Я не смогла сдержать смех.

— Я никогда в жизни не смотрела порно.

— Может, стоит попробовать. — Её глаза загорелись. — Или поиграй с игрушками для взрослых.

— У меня их нет.

Она покачала головой.

— Боже, я думала, что это я зажатая. Теперь знаю, что подарить тебе на день рождения.

— Спокойной ночи, Фрэнни, — усмехнулась я, направляясь к машине. Снег начал идти плотной завесой. — Спасибо ещё раз. Заберу их утром.