Несокрушимо

Я говорил себе быть благодарным за то, что у меня есть: хороший дом, отличная работа, несколько верных друзей. Да, моя сексуальная жизнь была ужасающе депрессивной, а первое Рождество в одиночестве обещало быть трудным, но я справлюсь. Может, куплю себе подарок — новую машину, часы получше или рыбацкую лодку.

По крайней мере, подпишусь на более приличный порносайт.

Мне он точно пригодится.

3

Сильвия

Через неделю после того злополучного завтрака с Санта Клаусом мы с детьми сели на рейс в 5:50 утра до Солт-Лейк-Сити, потом на рейс в 9:35 до Детройта, а затем пересели на маленький самолёт до аэропорта Черри Кэпитал в Траверс-Сити. К тому моменту, как нас забрал отец, мы путешествовали уже почти десять часов. Уставшие, раздражённые и голодные.

— Может, по дороге домой заедем куда-нибудь поужинать? — спросила я его, пока мы ждали наш гору багажа.

У каждого из нас было по два огромных чемодана, а то, что не влезло в них из зимней одежды, я заранее упаковала и отправила сюда. Когда дом продадут, мне придётся вернуться, чтобы отправить сюда наши летние вещи. Почти всё остальное я собиралась оставить Бретту — не хотела никаких напоминаний о своей прошлой жизни.

— Не нужно, твоя мама заказала пиццу, когда я уезжал. Должна быть готова, как только мы приедем. И она вся в предвкушении, хочет испечь с детьми печенье сегодня вечером, — сказал он, обняв Уитни и крепко прижав её к себе. — Мы так рады, что вы здесь. Я уже говорил, что купил новые сани?

Уитни посмотрела на него с сияющей улыбкой и своими ярко-красными губами.

— Такие, которые запрягают лошади?

— Да. И эти даже больше — три ряда сидений, так что можно будет кататься вместе с вашими двоюродными братьями и сёстрами. Здорово звучит, правда?

— Очень, — улыбнулась я, чувствуя, как ком подступает к горлу от переполняющей благодарности и облегчения, что я дома. — Спасибо, папа.

Родители сказали, что мы можем оставаться в Кловерли столько, сколько понадобится, и места здесь было более чем достаточно. Когда я росла, это была небольшая семейная ферма, но за последние тридцать лет мои родители превратили её в тридцатикомнатный гостиничный комплекс с баром и рестораном. Здесь также появилась винодельня, дегустационный зал и новый ликёроводочный завод, а ферма регулярно попадала в списки лучших свадебных площадок штата. Моя сестра Эйприл занималась организацией мероприятий, и я никогда не видела, чтобы кто-то так мастерски воплощал мечты невест в реальность. Моя сестра Хлоя недавно стала новым генеральным директором, постепенно осваиваясь на этой позиции, пока папа «уходил на пенсию» в своём привычно медленном темпе.

— Кто-нибудь ещё придёт на ужин? — спросила я, когда мы отправились в тридцатиминутную поездку от аэропорта до фермы.

— Кажется, Эйприл собиралась заехать.

— Сегодня нет свадеб? — удивилась я, ведь по субботам всегда были брони.

— Свадьба была днём, так что она рассчитывает закончить к семи. Но завтра на семейный ужин соберутся все, а во вторник будет большая вечеринка в гостинице.

Я кивнула. Родители всегда устраивали большое рождественское празднование в гостинице для сотрудников, родственников и близких друзей. Я уже несколько лет не была на них, потому что Бретт предпочитал праздновать Рождество в Аспене, а не в Кловерли, но из детства я помнила эти вечера как тёплые, шумные, весёлые встречи, полные людей в приподнятом настроении. Частично я с нетерпением ждала этого, а частично боялась, что придётся снова и снова объяснять всем, где Бретт.

Но это будет моей реальностью ещё какое-то время.

Когда мы подъехали к дому, у меня на глаза навернулись слёзы, увидев его укрытым снегом и украшенным огоньками. Он был таким красивым и знакомым, напоминая о Рождестве из моего детства. Я так скучала по этому.

Мама тоже расплакалась, когда встретила нас, и обняла меня особенно крепко.

— Всё будет хорошо, дорогая, — прошептала она, прижимая меня к себе. — Ты дома. Ты здесь.

— Спасибо, мама, — ответила я, надеясь всем сердцем, что она права.

Позже мы с Эйприл улизнули в бар при гостинице, чтобы выпить по бокалу вина, и я рассказала ей про Завтрак с Сантой.

— Постой, ты что сделала? — Эйприл, сидя напротив меня за высоким столиком, застыла с бокалом на полпути к губам.

— Напилась на Завтраке с Санта Клаусом, вылила кувшин с ледяной водой на колени Бретту, выхватила микрофон из рук добряка старика Санты, довела до слёз какого-то ребёнка и сказала всему клубу, чтобы они перестали быть сволочами, — я поморщилась. — А потом сказала «всем мира» и бросила микрофон.

Она разразилась смехом.

— Ты шутишь!

— Нет, — призналась я, сморщив нос. — Это было довольно ужасно.

— Что на тебя нашло?

Я рассказала ей о беременности Кимми, о том, что она говорила обо мне гадости на людях, о том, как мои бывшие подруги даже не подумали за меня заступиться.

— Я просто больше не могла этого терпеть, — сказала я. — Всё это время я старалась сохранять спокойствие, но в итоге просто взорвалась.

— Я тебя не виню. Как дети отреагировали?

— Уверена, им было стыдно, но дома они не захотели это обсуждать.

Она пожала плечами.

— Ну, родители всегда смущают своих детей, так было с начала времён. Они переживут. Может, потом потребуется терапия, — добавила она, — но переживут.

— Да, думаю, нам всем понадобится терапия. Даже Санте, — я слегка поморщилась, вспоминая ошарашенное лицо старика, когда я ринулась к нему.

— Санта это переживёт. О детях тебе нужно беспокоиться. Как они справляются?

— Трудно сказать наверняка, — вздохнула я. — Они не особо говорят о своих чувствах.

— Нет?

— Нет, думаю, они справляются по-своему. Уитни, например, стала наносить очень яркий макияж.

Эйприл грустно улыбнулась.

— Я заметила. Прямо как ты в свою фазу с чёрной подводкой. Мама её терпеть не могла, помнишь?

Я выдохнула.

— Помню. И часть меня говорит, что она просто ведёт себя как нормальная тринадцатилетняя девочка. Но другая часть задаётся вопросом, не маска ли это, которую она надевает для защиты.

— Хм, — задумалась Эйприл. — Сложная ситуация.

— И я не хочу это запрещать или говорить, что это выглядит глупо, потому что именно так делает её отец. У него дома ей вообще нельзя пользоваться косметикой.

— Вот придурок, — пробормотала моя сестра. — Как будто помада и подводка для глаз хуже, чем его беременная подружка.

— Точно, — я медленно покрутила бокал за ножку. — Я хочу понять её возраст и то, через что она проходит, но при этом быть ответственным родителем. Как тут найти баланс?

— Без понятия, — она посмотрела на меня с сочувствием. — Ты в трудной ситуации, дорогая. Мне жаль. А как Китон?

Я сделала глоток пино-нуара.

— Китон справляется с помощью еды. Он её прячет.

— О нет. Ты с ним об этом говорила?

— Немного. Но я не хочу его за это наказывать, понимаешь? Я просто стараюсь дать ему понять, что он всегда может поговорить со мной, если захочет.

— Кажется, он рад переезду.

Я кивнула.

— Они оба говорят, что довольны. Им всегда нравились наши летние поездки сюда, и Уитни уже спрашивает, можно ли будет завести лошадь. Ещё помогает, что у Мака есть дочь Милли, она примерно одного возраста с Уитни. Они много общались, когда мы приезжали на свадьбу, и теперь постоянно переписываются. А Китон, кажется, хорошо ладит с его дочерью Фелисити — она, как и он, слегка помешана на науке.