Нет у любви бесследно сгинуть права...

Бйорн промолвил: «Лучше бы тебе заняться другим делом, чем петь о девах Бальдрсхаги». — «От того не стало бы тише», — сказал Фридтйоф. Вот их понесло на север к проливу между островами, которые называются Солундами. Был тогда ветер всего сильнее. Тогда запел Фридтйоф:

«Мощно вздулось море, Мечет волны к тучам, Действуют древние чары, Движут глубь морскую. С Эгием буйным биться В бурю такую не буду, Лучше в Солундах льдистых Людям укрыться ныне».

Они пристали к Солундским островам и решились там обождать, и тогда погода утихла. Тогда они переменили намерение и отчалили от островов. Плавание казалось им приятным, ибо ветер сначала был попутный. Но вот ветер стал крепчать. Тогда запел Фридтйоф:

«В Фрамнесе прежде Чрез фьорд я ездил,— Чтоб Ингибйорг видеть,— На веслах, бывало, Парусом в стужу Правлю ныне, Гоню по зыби Зверя морского».

И когда они отплыли далеко от земли, море во второй раз сильно взволновалось, и сделалась великая буря с такою снежною метелью, что от одного штевня не виден был другой. И так стало заливать корабль, что нужно было беспрестанно черпать воду. Тогда запел Фридтйоф:

«Даже друг друга не видно, В диком море ныне Мы, дружинники-мужи,— Во мгле колдовской погоды. Торопятся вычерпать воду Воины, все восемнадцать Славные Эллиди стражи; Солунды из виду скрылись».

Бйорн молвил: «Многое увидит, кто далеко поедет». — «Правда, побратим», — сказал Фридтйоф и запел:

«Вызваны волей Хельги Волны с инеем в гривах. То не в Бальдрсхаги Белой девы лобзанья! Менее Ингибйорг, мнится, Милостив с нами конунг; Если б мог, то ей лишь Я б свое счастье вверил».

«Может быть, — говорит Бйорн, — она желает, чтоб тебе было лучше теперешнего. Все же и это теперь неплохо». Фридтйоф сказал, что представился случай испытать добрых спутников, хотя приятнее было бы в Бальдрсхаги. Они принялись за работу бойко, ибо тут сошлись все могучие мужи, и корабль был из лучших, какие виданы в северных странах. Фридтйоф запел песню:

«Даже друг друга не видим; В дальнем мы западном море, Так стало, точно сеют Тлеющий пепел по водам. Волн лебединые взлеты Все выше курган вздымают. Вот бурей Эллиди брошен На буйный вал отвесный».

[Буря продолжала бушевать со страшной силой, но ничто не могло сломить стойкости Фридтйофа и его мужей. Наконец храбрые витязи благополучно пристали к одному из Оркнейских островов. Здесь они были радушно встречены ярлом Ангантюром, другом покойного отца Фридтйофа. Они остались у него на зиму и были хорошо почтены ярлом.]

[КОНУНГ ХРИНГ ПОЛУЧАЕТ ИНГИБЙОРГ]

Теперь нужно сказать о том, что происходило в Норвегии после отъезда Фридтйофа. Братья велели сжечь все строения во Фрамне-се; между тем колдовавшие сестры свалились с колдовских подмостков и обе переломили себе спину. В ту осень конунг Хринг приехал на Север в Соги, чтобы жениться, и был великолепный пир, когда он праздновал свою свадьбу с Ингибйорг. Он спрашивает Ингибйорг: «Как тебе досталось доброе кольцо, что у тебя на руке?» Она сказала, что оно прежде принадлежало отцу ее. Конунг сказал: «Это дар Фридтйофа, и ты его сейчас же сними с руки: у тебя не будет недостатка в золоте, когда ты приедешь в Альфхейм». Тогда она отдала кольцо жене Хельги и просила передать его Фридтйофу, когда он воротится. Хринг-конунг отправился тогда домой с женою своей и очень полюбил ее.

[ФРИДТЙОФ ВОЗВРАЩАЕТСЯ С ДАНЬЮ]

Следующею весной уехал Фридтйоф с Оркнейских островов, и расстались они с Ангантюром в дружбе. Хальвард отправился с Фридтйофом. А когда они прибыли в Норвегию, узнал он, что жилье его сожжено, и, когда он прибыл во Фрамнес, молвил Фридтйоф: «Почернело мое жилище, и недруги побывали здесь», — и он пропел песню:

«Во Фрамнесе раньше Ратные мужи С отцом моим пиво Пили, бывало. Вижу двор тот Выжженным ныне: Воздать за ковы Я конунгам должен».

Тогда он стал советоваться со своими мужами, что ему предпринять; но они просили, чтоб он сам подумал о том. Он сказал, что прежде всего хочет вручить дань. Они поплыли на веслах через фьорд в Сюрстранд. Там услышали они, что конунги в Бальдрсхаги при жертвоприношении Дисам. Фридтйоф отправился туда с Бйорном, Хальварду же и Асмунду поручил потопить между тем все суда, большие и малые, стоявшие поблизости; так они и сделали. Потом Фридтйоф и Бйорн пошли к воротам Бальдрсхаги. Фридтйоф хотел войти. Бйорн просил его поступить осторожно, когда он захотел войти один. Фридтйоф попросил его остаться перед входом на страже и запел:

«Во двор к владыкам Днесь один я — Помощь излишня — Путь свой направлю. Киньте огня вы На княжеский двор, Коль вечером к вам я Не выйду боле».

Бйорн отвечал: «Хорошо сказано!» Здесь Фридтйоф вошел и увидел, что в палате Дис немного народу. Конунги были при жертвоприношении Дисам, сидели и пили. На полу был разложен огонь, а перед огнем сидели женщины и грели богов; другие мазали их и тканями вытирали. Фридтйоф подошел к конунгу Хельги и сказал:

«Теперь ты, конечно, желаешь получить дань». Тут он замахнулся кошельком, в котором было серебро, и ударил конунга по носу так сильно, что у него вывалилось изо рта два зуба, а сам он упал с седалища в беспамятстве. Хальфдан подхватил его так, что он не упал в огонь. Тогда Фридтйоф пропел песню:

«Зубами взять ты, Вождь дружины, Передними должен Дань дорогую! Кошель сей светлым Серебром полон, Что добыто было Бйорном и мною».

В той палате было немного людей, потому что пили в другом месте. Отходя от стола, Фридтйоф увидел дорогое кольцо на руке у жены Хельги, которая грела Бальдра перед огнем. Фридтйоф схватил кольцо, но оно крепко держалось у нее на руке, и он потянул ее по полу к двери; тогда Бальдр упал в огонь. Жена Хальфда-на быстро схватила его, и тогда бог, которого она грела, также упал в огонь. Пламя охватило обоих богов, перед тем обмазанных, и потом ударило в крышу, так что весь дом запылал. Фридтйоф завладел кольцом, прежде чем вышел. Тогда Бйорн спросил его, что случилось при нем в храме, а Фридтйоф поднял кольцо и пропел песню: