Нет у любви бесследно сгинуть права...
Шрифт:
Мелисинда
Мой Жофруа, я улыбаюсь им.Жофруа
Мне холодно…Мелисинда
Дыханием своим, Возлюбленный, тебя я отогрею!Жофруа
О! Страшно мне! Ты здесь? Не уходи!Мелисинда
Тебя держу я на своей груди И, как ребенка, я тебя лелею.Жофруа
Ну вот… теперь не страшно больше мне.Мелисинда
О,Жофруа
Я умираю!Мелисинда
Посмотри, мой милый, На белый жемчуг на груди моей!Жофруа
Да, на груди божественной твоей… Темнеет все кругом! О Мелисинда, Я чувствую, что ухожу…Мелисинда
Мой милый, Держись покрепче за мои одежды! Держи меня сильнее! Вот бери, Вот волосы мои — волной душистой Пускай тебя закроют!Жофруа
Эти кудри! Как золотою цепью я опутан. Мне сладко дивный запах их вдыхать, Мне сладко… мне…Мелисинда
Мой Жофруа, мой принц, ведь наша с вами Была любовь безумно хороша, Едва лишь нежно обнялись крылами С твоей душой на миг моя душа!Жофруа
Я мантии твоей хотел коснуться, Но пальцы холодеют и уж больше Не чувствуют ни золота, ни камней… О, говори! Пускай не слышу я, Как быстро приближаются шаги… Шаги… О, говори же, говори, И я умру без жалобы единой!Мелисинда
Мой Жофруа, люблю тебя, люблю! По вечерам в тени душистых пиний Лишь о тебе мечтала нежно я, Смотря туда, на купол неба синий, К тебе, к тебе рвалась душа моя!.. Когда я шла среди прекрасных лилий И тихо мне одна из них кивала Своей головкой, точно намекая, Что поняла любовь моей души, Я думала, что лишь она достойна Узнать любви прекрасной нашей тайну, И царственной и чистой, как она; И лилии тогда я поверяла, Что я тебя люблю!Жофруа
О, говори! В твоих словах гармония и прелесть! О, говори!Мелисинда
И лилии тогда Я поверяла, что тебя люблю!Жофруа
О боже мой! Я ухожу счастливым! Благодарю тебя, великий боже, Благодарю тебя, о Мелисинда! Не всем дано блаженство перед смертью Принцессу Грезу видеть наяву.Мелисинда (убаюкивая его)
Да, милый мой, но многим суждено Ее вблизи увидеть слишком рано И слишком долго, слишком близко знать! Но счастлив тот, кто чуждый брег покинет, Пока еще он полон новизны; Кто не допьет до пресыщенья кубок И не увидит, как цветок увял. Да! Потому мои объятья сладки, Что я тебе не больше, чем сестра; Что ты еще не разгадал загадки! Твою любовь не может омрачить Действительность с тоскливой серой прозой; Я для тебя останусь только грезой, И я всегда явлюсь твоим глазам, Как будто бы с небес к тебе слетая, Сиянием без тени залитая, Как в первый раз, как в первый раз, всегда.Жофруа
Принцесса здесь! Прощай, моя принцесса!СТЕНДАЛЬ
Перевод М. Левберг и П. Губера
Из книги «О ЛЮБВИ»
Я приведу в переводе один рассказ из провансальских рукописей; случай, который в нем излагается, произошел около 1180 года, а рассказ был написан около 1250 года.
Монсеньер Раймонд Русильонский был, как вы знаете, доблестный барон и имел женою мадонну Маргариту, прекраснейшую из женщин, каких только знали в те времена, одаренную всеми прекрасными качествами, добродетелями и учтивостью. И вот случилось, что Гильем да Кабестань, сын бедного рыцаря из замка Ка-бестань, прибыл ко двору монсеньера Раймонда Русильонского, предстал перед ним и спросил, не угодно ли ему, чтобы он сделался пажом при его дворе. Монсеньер Раймонд, видя, что Гильем красив и привлекателен, сказал, что он будет желанным гостем, и предложил ему остаться при дворе. Итак, Гильем остался и так учтиво вел себя, что все от мала до велика его полюбили. И он сумел так отличиться, что монсеньер Раймонд пожелал, чтобы он стал пажом мадонны Маргариты, жены его. Так и было сделано. После этого Гильем постарался отличиться еще больше и словами и делами. Но, как обычно бывает в любовных делах, случилось, что любовь пожелала овладеть мадонной Маргаритой и воспламенила ее мысли. Так угодны были ей поступки Гильема, и слова его, и повадки, что однажды она не могла удержаться и сказала: «Вот что, Гильем, скажи: если бы какая-нибудь женщина сделала вид, что любит тебя, осмелился бы ты полюбить ее?» Гильем, который сообразил, в чем дело, ответил ей вполне откровенно: «Да, конечно, госпожа моя, только бы видимость эта была правдивой», — «Клянусь святым Иоанном, — сказала дама, — ты хорошо ответил, как подобает храброму мужчине; но теперь я хочу тебя испытать, сможешь ли ты познать и уразуметь на деле, какая видимость бывает правдива, а какая нет».
Когда Гильем услышал эти слова, он ответил: «Госпожа моя, пусть будет так, как вам угодно».
Он стал задумываться, и любовь тотчас же повела против него войну. И мысли, которые любовь посылает своим слугам, проникли в самую глубину его сердца, и с того времени сделался он слугою любви и стал сочинять маленькие стихотворения, приятные и веселые, и песни, служащие для пляски, и песни, служащие для приятного пения [14] , что всем весьма нравилось, а больше всего той, для которой он пел. И вот любовь, которая дарит своим слугам, когда ей заблагорассудится, должную награду, пожелала наградить Гильема. И начала она донимать даму любовными мечтаниями и размышлениями так сильно, что та не знала отдыха ни днем, ни ночью и все время думала о доблести и достоинствах, которые в таком изобилии находились и обитали в Гильеме.
14
Он сочинял и слова и мелодии.
Однажды случилось так, что дама позвала к себе Гильема и сказала ему: «Вот что, Гильем, скажи мне, как ты полагаешь: вид мой правдив или обманчив?» Гильем отвечает: «Мадонна, бог мне свидетель, с того мгновения, как я стал вашим слугою, в сердце мое ни разу не проникла мысль, чтобы вы могли не быть самою лучшею из всех когда-либо живших женщин и самой правдивой на словах и по внешнему виду. Этому я верю и буду верить всю жизнь». И дама ответила: «Гильем, говорю вам, если бог мне поможет, вы никогда не будете мною обмануты и ваши мысли обо мне не будут тщетны или потрачены напрасно». И она протянула руку и ласково обняла его в комнате, где оба они сидели, и они предались утехам любви; но вскоре наветчики — да поразит их бог своим гневом — начали говорить и толковать об их любви по поводу песен, которые Гильем сочинял, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, пока дело не дошло до ушей монсеньера Раймонда. Тот был весьма удручен этим и сильно опечалился прежде всего потому, что ему надлежало теперь потерять своего оруженосца, которого он любил, а еще больше из-за позора своей жены.
Однажды случилось, что Гильем отправился на соколиную охоту, сопровождаемый только одним стремянным; и монсеньер Раймонд велел спросить, где он; и слуга ответил, что Гильем поехал на соколиную охоту, а другой прибавил, что он находится в таком-то месте. Тотчас Раймонд прячет под платье оружие, велит привести коня и направляется совсем один к тому месту, где был Гильем. Ехал он до тех пор, пока его не отыскал. Когда Гильем увидел его, то сильно удивился, и тотчас пришли ему зловещие мысли и он отправился к нему навстречу и сказал: