Нет у любви бесследно сгинуть права...

1921

ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ

Перевод А. Эфроса

Начало романа «НОВАЯ ЖИЗНЬ»

В том месте книги памяти моей, до которого лишь немногое можно было бы прочесть, стоит заглавие, которое гласит:

Incipit vita nova [17] .

Под этим заглавием я нахожу записанные слова, которые я намереваюсь передать в этой книжице, если и не все, то, по крайней мере, смысл их.

17

Начинается новая жизнь (лат.).

I

Девять раз уже, после моего рождения, обернулось небо света почти до исходного места, как бы в собственном своем вращении, когда моим очам явилась впервые преславная госпожа моей души, которую называли Беатриче многие, не знавшие, что так и должно звать ее.

Она пребывала уже в этой жизни столько, что за это время звездное небо передвинулось в сторону востока на одну из двенадцати частей градуса: так что она явилась мне в начале девятого года своей жизни, я же увидел ее в конце девятого года жизни моей. Она явилась мне одетой в благороднейший алый цвет, скромный и пристойный, опоясанная и убранная так, как то подобало ее весьма юному возрасту. Тут истинно говорю, что Дух Жизни, который пребывает в сокровеннейшей светлице моего сердца, стал трепетать так сильно, что неистово обнаружил себя и в малейших жилах, и, трепеща, произнес такие слова: «Ессе deus fortor me, qui veniens dominabitur mihi» [18] . Тут Дух Животный, который пребывает в верхней светлице, куда духи чувственные несут свои восприятия, стал весьма удивляться и, обратившись особливо к Духам Зрения, произнес такие слова: «Apparuit iam beatitudo vestra» [19] . Тут Дух Природный, который пребывает в той части, где происходит наше питание, стал плакать и, плача, произнес такие слова: «Heu miser, quia frequenter impeditus ero dienceps!» [20] . Отныне и впредь, говорю, Любовь воцарилась над моей душой, которая тотчас же была обручена ей, и обрела надо мной такую власть и такое могущество ради достоинств, которыми наделило ее мое воображение, что я принужден был исполнять все ее желания вполне. И много раз она приказывала мне, чтобы я искал встречи с этим юным ангелом: поэтому в детстве моем я часто ходил в поисках ее, и я замечал, что и вид ее и осанка исполнены достойного хвалы благородства, так что воистину о ней можно было бы сказать слова стихотворца Гомера: «Она казалась дочерью не смертного человека, но бога». И хотя ее образ, постоянно пребывавший со мной, давал Любви силу, чтобы властвовать надо мной, однако таковы были его благородные достоинства, что не единожды он не позволил Любви править мною без надежного совета разума в тех случаях, когда подобные советы было бы полезно выслушать…

18

Вот бог сильнее меня, кто, придя, получит власть надо мной (лат.).

19

Вот уже появилось ваше блаженство (лат.).

20

Горе мне, ибо впредь часто я буду встречать помехи! (лат.)

Сонеты из романа «НОВАЯ ЖИЗНЬ»

* * *

Все помыслы мне о Любви твердят, Но как они несхожи меж собою: Одни влекут своею добротою, Другие мне неистово грозят; Одни надеждой сладостной дарят, Другие взор не раз темнят слезою; Лишь к Жалости согласною тропою Стремит их страх, которым я объят. За кем идти, увы, не знаю я. Хочу сказать, но, что сказать, не знаю. Так средь Любви мне суждено блуждать. Когда ж со всеми мир я заключаю, То вынужден я недруга призвать, Мадонну-Жалость, защитить меня.

* * *

Все, что мятежно в мыслях, умирает При виде вас, о чудо красоты. Стою близ вас, — Любовь остерегает: «Беги ее иль смерть познаешь ты». И вот лицо цвет сердца отражает, Опоры ищут бледные черты, И даже камень словно бы взывает В великом страхе: «Гибнешь, гибнешь ты!..» Да будет грех тому, кто в то мгновенье Смятенных чувств моих не оживит, Кто не подаст мне знака одобренья, Кто от насмешки злой не защитит, Которой вы, мадонна, отвечали Моим очам, что смерти возжелали.

* * *

Не раз теперь средь дум моих встает То тяжкое, чем мне Любовь бывает, И горько мне становится — и вот Я говорю: увы! кто так страдает? Едва Любовь осаду поведет, Смятенно жизнь из тела убегает; Один лишь дух крепится, но и тот Со мной затем, что мысль о вас спасает. В тот миг борюсь, хочу себе помочь И, мертвенный, бессильный от страданья, Чтоб исцелиться, с вами встреч ищу; Но лишь добьюсь желанного свиданья, Завидя вас, вновь сердцем трепещу, И жизнь из жил опять уходит прочь.

* * *

Так длительно Любовь меня томила И подчиняла властности своей, Что как в былом я трепетал пред ней, Так ныне сердце сладость полонила. Пусть гордый дух во мне она сломила, Пусть стали чувства робче и слабей, — Все ж на душе так сладостно моей, Что даже бледность мне чело покрыла. Поистине любовь так правит мной, Что вздохи повсеместно бьют тревогу И кличут на помогу Мою мадонну, щит и панцирь мой: Она спешит, и с ней — мое спасенье, И подлинно чудесно то явленье.

СТЕФАН ГЕОРГЕ

Перевод Арк. Штейнберга

ДАНТЕ И ПОЭМА О СОВРЕМЕННОСТИ

Когда, у врат Пресветлую узрев, Я в трепете повергся и, сожженный, Провидел ночи горькие, мой друг, С участьем глядя на меня, шептал. Я за хвалу Пресветлой был осмеян. Ведь людям безразлично испокон, Что, бренные, — мы песни о любви Так замышляем, словно век пребудем. Я, возмужав, изведал стыд страны, Опустошенной ложными вождями, Постиг спасенья путь, пришел с помогой, Всем жертвуя, с погибелью сражался, В награду был судим, ограблен, изгнан, Годами клянчил у чужих порогов, Подвластный лютым, — все они теперь Лишь безымянный прах, а я живу. Когда мой бег прерывный, скорбь моя Над бедами, что навлекли мы сами, Гнев, обращенный к низким, гнусным, дряблым, Излились бронзой, — многие, внимая, Бежали в ужасе: хотя ничье Не ощутило сердце ни огня, Ни когтя, — от Адидже и до Тибра Шумела слава нищего изгоя. Но я ушел от мира, дол блаженных Увидел, хоры ангелов заслышал, И это воплотил. Тогда решили: Он одряхлел, впал в детство. О, глупцы! Из печи взял я головню, раздул И создал Ад. Мне был потребен пламень, Чтоб озарить бессмертную любовь И возвестить о солнце и о звездах.

ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА

Перевод Вяч. Иванова

СОНЕТЫ

НА ЖИЗНЬ ЛАУРЫ

Мгновенья счастья на подъем ленивы, Когда зовет их алчный зов тоски; Но чтоб уйти, мелькнув, — как тигр легки. Я сны ловить устал. Надежды лживы. Скорей снега согреются, разливы Морей иссякнут, невод рыбаки В горах закинут, — там, где две реки, Евфрат и Тигр, влачат свои извивы Из одного потока, Феб зайдет,— Чем я покой найду, иль от врагини, С которой ковы на меня кует Амур, мой бог, дождуся благостыни. И мед скупой — устам, огонь полыни Изведавшим, — не сладок, поздний мед!

* * *

Благословен день, месяц, лето, час И миг, когда мой взор те очи встретил! Благословен тот край, и дол тот светел, Где пленником я стал прекрасных глаз! Благословенна боль, что в первый раз Я ощутил, когда и не приметил, Как глубоко пронзен стрелой, что метил Мне в сердце бог, тайком разящий нас! Благословенны жалобы и стоны, Какими оглашал я сон дубрав, Будя отзвучья именем Мадонны! Благословенны вы, что столько слав Стяжали ей, певучие канцоны,— Дум золотых о ней, единой, сплав!

* * *

Язвительны прекрасных глаз лучи. Пронзенному нет помощи целебной Ни за морем, ни в силе трав волшебной. Болящему от них — они ж врачи. Кто скажет мне: «Довольно, замолчи! Все об одной поет твой гимн хвалебный!» — Пусть не меня винит, — их зной враждебный, Что иссушил другой любви ключи. Творите вы, глаза, непобедимым Оружие, что точит мой тиран, И стонут все под игом нестерпимым. Уж в пепл истлел пожар сердечных ран; Что ж, день и ночь, лучом неотвратимым Вы жжете грудь? И петь вас — я ж избран.

* * *

Коль не любовь сей жар, какой недуг Меня знобит? Коль он — любовь, то что же Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, боже!.. Так злой огонь?.. А сладость этих мук!.. На что ропщу, коль сам вступил в сей круг? Коль им пленен, напрасны стоны. То же, Что в жизни смерть, — любовь. На боль похоже Блаженство. «Страсть», «страданье» — тот же звук. Призвал ли я иль принял поневоле Чужую власть?.. Блуждает разум мой. Я — утлый челн в стихийном произволе, И кормщика над праздной нет кормой. Чего хочу, — с самим собой в расколе,— Не знаю. В зной — дрожу; горю — зимой.