Неудачник

– А ты хочешь, чтобы свихнулась я? Ничего, я лягу в одежде и не буду ерзать. Все равно я на его кровати уже лежала! Сам же меня и положил!

– Это безнадежно, – покачав головой, сказала Клоду Мануэла. – Ты всех девушек так сводишь с ума? Дочь, пойми, наконец, что мне это жизненно необходимо, и я к нему питаю только материнские чувства! Ладно, я согласна что-нибудь надеть, если ты мне достанешь одежду попросторнее этого платья.

– Я достану, – пообещала Луиза. – Клод, давай выйдем, мне нужно с тобой поговорить.

Они вышли из спальни в гостиную и сели на стоявшую в ней кушетку.

– Если любишь, рассказывай все, что у вас было! – потребовала девушка. – Как тебя во все это втянул брат, и что случилось после. Я должна это знать, иначе сойду с ума! Мать права в том, что мне не место на твоей кровати, но и ей там делать нечего!

– Твоя мать берет у меня только силу, – ответил Клод. – Видела бы ты ее вчера! Белая, иссохшая с неживыми глазами! И еще от Мануэлы пахло гнилью, хоть и несильно. Стыдно такое говорить, но когда она меня обняла, я, как девица, повалился в обморок.

– Представляю! – передернув плечами, сказала Луиза. – А чего это она полезла к тебе обниматься? Я читала о марах, так там вроде ничего такого не было.

– Я думал, что на портрете изображена ты, а не она, – отведя взгляд, признался он, – и произнес заклинание любви. Извини, но мне так хотелось, чтобы ты меня полюбила...

– Безглазый дурак! – счастливо сказала девушка. – Я в тебя и так почти сразу влюбилась. Значит, Крис тебе подсунул этот портрет, а ты ему наколдовал любовь? Тогда понятно, почему она воскресла. Вот мелкий паршивец!

– Ты не рада? – спросил Клод. – Твой брат был уверен, что ты обрадуешься.

– Не знаю, – сказала Луиза. – Давай сейчас разберемся не с моей радостью, а с ее любовью.

– Когда Мануэла начала восстанавливаться, она сказала, что если я тебя люблю, должен убрать свое заклинание, иначе... ну ты сама понимаешь.

– Бедный ты был бы, – мрачно сказала она. – С ее красотой и опытом она бы из тебя вила веревки, а мне осталось бы только перерезать себе горло! И что ты сделал?

Клод объяснил, что он вычитал в книгах и применил к графине.

– И ты, лежа с ней в кровати, ничего такого не чувствуешь? – спросила Луиза.

– Я не каменный, – покраснев, ответил он. – Хотя на твою мать и камень отреагирует. Но тебе нечего опасаться. Это последняя такая ночь, так что я как-нибудь потерплю, а во мне ей нужна только сила.

– Пойду, пока отец в городе, возьму у него халат для матери, – сказала девушка. – А потом мы с тобой еще поговорим.

Они в тот вечер долго говорили, пока не пришло время ужина. В трапезной граф заметил, что дочь почти ничего не ест. Мечтательная улыбка, с которой Луиза ковырялась в тарелке, вызвала у него подозрения. Клод вел себя за столом, как обычно, но Ойген тем не менее настоял на том, чтобы дочь после окончания трапезы отправилась в свои комнаты и до утра из них не выходила. Ночь прошла на удивление спокойно. Мануэла к Клоду не прижималась и очень быстро заснула, а вслед за ней уснул и он. Утром первой проснулась графиня.

– Вставай, соня! – разбудила она Клода. – Служанки у меня нет, поэтому поможешь ты. Ну, как я выгляжу?

– Я еще немного полежу, – отвернувшись, сказал покрасневший юноша.

– Вы еще лежите? – спросила приоткрывшая дверь Луиза. – Можно я войду?

– Плохо, что я умерла так рано, – сказала Мануэла, с осуждением глядя на дочь. – Видимо, Ойген совсем не занимался твоим воспитанием! Что хочешь, то и делаешь, не считаясь с приличиями! Разве допустимо девушке ни свет ни заря вламываться в спальню к парню?

– А тебе прилично вертеться перед ним голой? – Луиза подошла к кровати и сбросила с Клода одеяло. – Видишь, до чего ты его довела! И это материнская любовь!

– Не нужно тебе его смущать, – сказала Мануэла, прикрыв юношу одеялом. – И вообще, выйди в гостиную и дай ему одеться. А потом мне поможешь. Я просила Клода, но раз ты здесь, ты и поможешь.

Клод поспешно оделся и вышел в гостиную, освободив спальню для женщин. Мануэла с помощью дочери зашнуровала платье и расчесалась, после чего все направились в трапезную. Клод предлагал сестре к ним присоединиться, но она отказалась и ушла на завтрак раньше. Когда зашли внутрь, за столами сидели только Алина с Леоной, Колин и Баум. При виде воскресшей графини маг проявил удивительное хладнокровие.

– Приветствую хозяйку дома! – встав со своего места, почтительно сказал он. – Госпожа, вы прекрасно выглядите! Великолепная работа! Ваша, барон?

– Это вышло случайно, – ответил Клод и поспешно сел на свое место.

– Удивительно! – сказал Баум. – Вопреки распространенному мнению, поднять мертвых не такое уж простое дело, и это не у всех получается, а у вас вышло случайно. Боюсь, что наш хозяин в такую случайность не поверит.

– Это я с ним решу сама, – улыбнулась магу Мануэла. – А вас, как домашнего мага, попрошу быть свидетелем нашего разговора. Вы знаете, что я имею на это право.

– Надеюсь, что ваших прав здесь никто не нарушит, – поклонился ей Баум. – Ну и, конечно же, я при необходимости все засвидетельствую.

Вошедший в трапезную Робер всем коротко поклонился, не заметил графиню и сел на свое место. Гретта сегодня впервые вошла вместе с Ойгеном. Она была одета в одно из купленных вчера платьев и находилась в приподнятом настроении.

– А она милая, – сказала Мануэла, единственная не вставшая со стула при появлении графа. – У тебя, Ойген, всегда был хороший вкус!

После ее слов все присутствующие могли полюбоваться на непривычную картину – растерянного графа Ургеля. Державшая его за руку Гретта с недоумением смотрела на красавицу, одетую в платье, которое она отдала Алине.

– Маэл? – выдавил из себя граф. – Тебя оживили?

– Как видишь, – ответила графиня. – Я уже живая и горячая. Могла бы тебе это доказать хоть сейчас, но не хочу огорчать эту женщину. По отзывам моих друзей она просто чудо, так что я за тебя рада.

– И чья это работа? – спросил Ойген, недобро уставившись на Клода. – Твоя?

– Это я подстроил, отец, – признался Крис. – Мне мать была нужна больше, чем всем вам!

– Может быть, мы не будем искать виновных? – предложила Мануэла. – Тем более что, с моей точки зрения, виновный здесь один, и этот виновный – ты! Прошло восемь лет, и ты так и не удосужился найти для меня мага! Меня это даже наводит на подозрения. Так ли случайна была моя смерть?

– Что ты такое говоришь! – возмутился граф. – Я был безутешен!

– Утешительниц у тебя было предостаточно, – насмешливо сказала Мануэла. – Если хочешь, я их могу перечислить поименно!